Джон Сэндфорд - Жертва разума
– А миссис Манетт все еще в порядке? – спросил Дэвенпорт. – Могу я с ней поговорить?
– После того трюка, который она выкинула в прошлый раз? Не выйдет. У нас с ней состоялся серьезный разговор. Как это называют полицейские? Суровая любовь?
– Она жива?
– Да. Но мне пора. У меня такое ощущение, что вокруг меня сгущается целая туча полицейских.
– Нет, нет – послушай меня, – напряженно заговорил Лукас. – Ты этого не понимаешь, но ты нездоров. И твоя болезнь тебя убьет. Если ты сдашься, клянусь богом, с тобой ничего не случится, мы лишь постараемся все исправить…
– Послушай, меня уже исправляли, Дэвенпорт, – прорычал Мэйл. – Привязывали к столу для пущего эффекта. Иногда я понимаю, что забыл целые месяцы своей жизни – так хорошо меня исправляли. Так что не надо вешать мне на уши это дерьмо. Меня уже исправили. Я – то, что получается, когда вы кого-то исправляете. – Его голос снова изменился, теперь он говорил, как персонаж из голливудского фильма: – Послушай, чувак, мне пора бежать. После обеда меня ждет маленькая киска, ты ведь понимаешь, о чем я? Встретимся позднее.
И он закончил разговор.
Лукас выскочил в коридор и вбежал в диспетчерскую. Лестер уже находился там вместе с агентом ФБР. Они смотрели через плечо одного из операторов, который говорил в микрофон:
– Темный фургон «Эконолайн» или что-то в таком же роде, скорее всего, не западнее, чем улица Райс…
– Вероятно, автострада 694, движется с востока на запад, – сказал Лестер Лукасу. – Мы начали останавливать все фургоны.
Они провели минут пятнадцать в диспетчерской, слушая отчеты об остановленных фургонах. Через некоторое время все вместе вернулись в убойный отдел, где нашли Слоуна, который сидел, закинув ноги на стол, и читал распечатку.
– Подсказка, – сказал он, помахав распечаткой в воздухе.
– Уже? – удивился Лукас. – И что ты думаешь?
– Возможно, это ссылки на Библию, – ответил Слоун. – Там именно так обозначают отрывки, к тому же в прошлый раз он также пользовался Библией.
– Если только не придумал нечто хитрое, чтобы поиздеваться над нами, – сказал Лестер. – Возможно, это как-то связано с числами.
– Например, его адрес, – продолжал Слоун. – Или номер водительских прав.
– Не исключено, что Библия, – сказал Лукас. – У меня есть человек, который может это проверить.
– Элли, – сказал Слоун, глядя на распечатку. – А в женском монастыре есть факс?
– Да, – рассеянно ответил Дэвенпорт и прочитал распечатку. – Вот черт…
– Что?
– Не уходите, – сказал Лукас. – Я отправлю факс Элли.
Вернувшись через пять минут, он оглядел убойный отдел. Полдюжины детективов сидели за письменными столами и разговаривали, разглядывая карты. Некоторые ели. Двое нашли Библию и перелистывали страницы.
Лукас подошел к столу Слоуна и поманил пальцем Лестера. Тот подошел к ним.
– Он сказал две вещи, – тихо заговорил Дэвенпорт. – Его исправляли – значит, наш парень был в больнице штата. Мы должны показать его портрет всем служащим больниц штата.
Лестер кивнул.
– Почему ты шепчешь?
– Из-за второй вещи, которую он сказал, – продолжал Лукас. – Он знал, что нам известно про футболку геймера. А теперь – что Энди Манетт пыталась отправить нам послание. Он знает. Он каким-то образом получает информацию. Иначе быть не может.
– Отсюда? – выдохнул Лестер, глядя по сторонам.
– Скорее всего, нет, но я не уверен на все сто. Полагаю, информация утекает после встреч с семьей. Кто-то из них хочет избавиться от Манетт и разговаривает с похитителем.
Лестер нервно почесал нос, и его кадык начал ходить вверх и вниз.
– Шеф будет в восторге, – заметил он.
– Может быть, нам не стоит ей ничего говорить, – сказал Лукас. – Для ее же блага.
– Что ты задумал? – спросил Лестер.
– Нужно придумать ряд маленьких ловушек, разной чепухи, потом мы скормим ее членам семьи, и посмотрим, что выйдет с другой стороны. Такие вещи, на которые должен отреагировать наш парень. И если мы узнаем, кто сливает ему информацию, мы его сломаем. Или ее.
– Господи. – Лестер сначала почесал нос, потом голову. – Нужно рассказать все Рукс. Именно за это ей платят деньги.
– Лучше бы вы мне ничего не говорили, – заявила Рукс.
– Именно за это тебе платят деньги, – с каменным лицом ответил Лукас.
Рукс вздохнула.
– Верно. Что ж, критичную информацию мы оставляли при себе, и я не очень понимаю, как мы могли не сообщить членам семьи о послании Манетт. Мы бы не сумели понять, что оно означает.
Лестер объяснил идею Лукаса о доставке ложной информации через разных членов семьи. Рукс неохотно ее одобрила, но закатила глаза к потолку.
– Пожалуйста, господи, пусть это будет не Тауэр.
– И еще одно, – сказал Лукас. – До сих пор мы отслеживали входящие звонки от незнакомцев на зарегистрированные телефоны. Теперь начинаем следить за частными, номера которых могут быть не зарегистрированы, и нас будут интересовать исходящие звонки. И, главное, мы должны держать это под большим секретом.
Рукс посмотрела на Лестера. Тот кивнул и сказал, прикрыв глаза:
– Я согласен… Они будут в ярости, когда все узнают.
– Когда они узнают, мы сможем им объяснить, – сказал Лукас. – Но необходимо сделать это прямо сейчас. Иными словами, немедленно. У нас очень мало времени.
– Не думаю, что тот, кто этим занимается, будет звонить с собственного телефона.
– Если он узнает, что мы отслеживаем только входящие звонки, он вполне может именно так и поступить, – заметил Лукас. – И когда ублюдок захочет войти в контакт с ними, он должен будет позвонить. Нам необходимо знать обо всем необычном – странные звонки, таинственные телефонные разговоры, непонятные числа – что угодно.
Рукс вздохнула, положила ладони на письменный стол и опустила глаза.
– Я знала, что такие дни будут обязательно, – сказала она.
– Ты должна это сделать, – сказал Лукас.
– Ладно, – сказала шеф. – Я позвоню Ларри Бакстеру – он подпишет ордер на маленькую старушку, живущую в башмаке[53].
– Сегодня, – сказал Дэвенпорт, – пусть Андерсон позвонит в телефонную компанию и получит список номеров каждого из членов семьи. И пусть кто-то из наших парней сидит и слушает все разговоры.
– У нас скоро закончатся парни, – заметил Лестер.
– Значит, привлечем патрульных, – сказал Лукас. – Для этого не нужно быть Эйнштейном.
После звонка Мэйла Лукасу на автостраде I-694 остановили сто сорок четыре фургона. Двоих на короткое время задержали, пока шла проверка, остальных отпустили.
– Ты знаешь, что он делает? – спросил Дэвенпорт, глядя на карту, висящую на стене убойного отдела. Он указал на верхнюю часть карты, на кольцевую магистраль. – Могу спорить, он едет по обычной дороге, параллельной автостраде. Почти наверняка он на Окружной дороге Си – ведь ему известно, что мы его ищем на I-694.
– Что ж… это будет непросто, – сказал Лестер, глядя на карту. – Мы должны заполнить все площади, а не только дорогу или улицу.
– Так мы его не поймаем, – сказал Лукас. – Он все равно от нас улизнет.
Он уже собрался уходить, когда позвонила Элли.
– Я нажимаю кнопку факса. Сейчас ты получишь мое сообщение.
Через секунду Дэвенпорт услышал, как звякнул телефон, связанный с факсом.
– Мы принимаем твое сообщение, – сказал он.
– Хорошо, – сказала она. – Если это Библия, то речь идет, естественно, о псалмах.
– Почему ты так решила?
– Только в псалмах такие большие номера глав, – сказала Элли. – А если это не псалмы, то просто бессмысленный набор чисел. Может быть все, что угодно.
– Но если все-таки псалмы?
– Он имеет в виду именно их, – продолжала Элли. – Немного белых стихов, потом чи́сла. Вот первые три стиха. Кстати, они из Библии короля Якова[54] – полагаю, он пользуется именно ею, едва ли он религиозен.
– Хорошо. Боюсь, Папа будет возмущен. – Элли молчала, и Дэвенпорт сказал: – Извини.
– Почему бы тебе не взять распечатку, которую я отправила?
– Одну минутку. – Он положил трубку, подошел к факсу и вернулся. – Я готов.
– Псалом сто одиннадцатый, стих десятый, – сказала Элли. Лукас следил по распечатке, как она читает: – «Нечестивый увидит это и будет досадовать, заскрежещет зубами своими и истает. Желание нечестивых погибнет».
Псалом 4:5: «Гневаясь, не согрешайте: размыслите в сердцах ваших на ложах ваших, и утишитесь».
Псалом 146:9: «Дает скоту пищу его и птенцам ворона, взывающим к Нему».
Послышался шелест бумаги.
– Ты все понял? – спросила Элли.
– Да. Но что это значит? – Лукас смотрел на цитаты, но не находил в них никакой логики.
– Сначала я ничего не сумела заметить. Но продолжала размышлять, ведь стихи должны были как-то соответствовать его состоянию или состоянию женщин. Я думала, что он должен найти какую-то психопатическую связь между ними. Это могущественные образы – скрежет зубовный, вороны и скоты, нечестивые… Проблема в том, что я никак не могу их ни с чем связать. Нет общей нити.
