Джон Сирлз - Экзорцисты
– Перестань, – прошептала я после того, как она оторвала пять прядей.
– Ей не больно, – едва слышно ответила Роуз. – Она кукла, Сильви.
– Да, но если тебя поймают, то…
– Я знаю, что они сделают, – заявила сестра, и за ее словами замерцала прежняя Роуз. – Но знаешь, что я только что решила? Мне все равно.
– Что именно? – спросил отец.
– Все, – ответила я.
Мы замолчали, слушая голос проповедника, доносившийся из динамиков.
– «Итак, скажи мужам Иуды и жителям Иерусалима: так говорит Господь: вот, Я готовлю вам зло и замышляю против вас; итак обратитесь каждый от злого пути своего и исправьте пути ваши и поступки ваши»[42].
– К тому времени, когда я закончу, она станет лысой, – прошептала Роуз, наклонившись к моему уху. – Засунем леденец в ее мерзкую пасть и сможем называть ее Коджак[43].
– Какой еще Ко?..
– Знаешь, Сильви, тебе следует почаще спускаться вниз и смотреть со мной повторы старых сериалов. Это поможет тебе увидеть мир таким, каков он есть.
Незаметно спускаться вниз и смотреть телевизор, отрывать волосы у куклы – все это приведет к неприятностям, о чем я и сказала Роуз. Но уже через несколько мгновений ее рука снова дернулась вперед и на сиденье между нами оказалась шестая прядь. Скоро их уже была дюжина. Я начала опасаться, что Роуз сдержит слово и остановится только после того, как кукла станет лысой, но вскоре это занятие ей наскучило и она заснула.
Заснула и я.
Сколько прошло времени, прежде чем я открыла глаза, почувствовав, что машина остановилась и смолк двигатель? Я не поняла. Но, оглядевшись по сторонам, увидела ряд громадных грузовиков, выстроившихся в очередь возле бензоколонки. Чуть дальше находилось крытое гонтом строение, над стеклянными дверями которого висел плакат «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ НА СТОЯНКУ ГРУЗОВИКОВ СЕНЕКА-ХИЛЛ». Отец вышел из машины и остановился рядом. Я ожидала, что он начнет разминать руками поясницу, как он всегда делал, когда ему приходилось долго сидеть за рулем, но он лишь зевнул. Роуз и мама продолжали спать. Как и прежде, Пенни мне улыбалась, и ее пустые черные глаза удерживали мой взгляд, пока я не опустила его и не заметила, что оторванные волосы Пенни зажаты у меня в кулаке.
– Очень смешно, – сказала я Роуз и ткнула ее в бок.
Она села и принялась тереть глаза.
– Что?
Я разжала ладонь и показала ей.
– Зачем ты засунула это мне в руку, пока я спала?
– Сильви, я заснула раньше тебя. И если ты сама не заметила, то я только что проснулась. Так что не смотри на меня так.
– Следующая остановка Дандалк, – сказал отец, засунув голову в машину. – Сходите в туалет сейчас, или вам придется ждать вечность.
Роуз и я надели туфли, а он распахнул пассажирскую дверь. Мама наконец открыла глаза и выбралась из машины. Она повернулась к заправке, но отец сказал ей, что лучше захватить Пенни с собой. Роуз, увидев, что еще не до конца проснувшаяся мама его послушалась, лишь покачала головой и зашагала вперед. Я поспешила за ней. Мы вошли в стеклянные двери, миновали стойку, за которой мужчины ели яичницу, и оказались в большом женском туалете. Мы отправились в кабинки, стоявшие вдоль стены, а когда сделали свои дела, увидели маму, стоявшую посреди туалета с куклой на руках. Официантка с размазанным макияжем и усталыми глазами склонилась над раковиной и мыла руки.
– Хочешь, я ее подержу, мама? – спросила я, хотя мысль об этом меня немного смущала. – Тогда ты сможешь зайти в кабинку.
Мама ничего не ответила. Бледная тонкая кожа, сережки в ушах и темные волосы, в которых виднелась седина, – она выглядела прежней. И все же что-то в ней изменилось.
– Мам? – спросила Роуз. – Почему папа не разрешил тебе оставить эту штуку в машине?
– Извини, дорогая?.. Ну, наверное, у него были на то причины. Как и у меня.
– Ты в порядке? – спросила я, прежде чем Роуз успела еще что-то сказать.
– Думаю, да.
– Ты хочешь, чтобы я ее подержала?
– Пенни? – сказала мама. – О нет. Нет, спасибо. Я не хочу, чтобы вы к ней прикасались.
– Никаких проблем, – сказала Роуз.
– А могу я спросить, почему? – спросила я. – Она ведь всего лишь…
– Кукла. Я знаю. И все же у меня такое чувство.
– Но ты же ее держишь, – заметила я.
Мама посмотрела на куклу, которую крепко прижимала к груди, и я представила, как ее сердце стучит рядом с маленьким телом Пенни. Представила теплое молочное дыхание, слетающее с ее губ.
– Ты права. Я ее держу. Но только для того, чтобы отвезти домой.
– Можно положить ее в багажник, – вмешалась Роуз. – Или в контейнер на крыше. Или использовать как украшение капота. Она немного великовата, но, какого дьявола, почему бы и нет?
У мамы стало такое выражение лица, какое у нее было, когда она отвесила Роуз пощечину.
– Не смешно, Роуз. Возможно, тебе это кажется странным, но мы с отцом знаем, что делаем. Вот как он видит ситуацию: дверь была открыта, когда мы поднялись сегодня в ту квартиру. Дверь, которую еще предстоит закрыть. Так что нам необходимо сохранять осторожность. Как далеко мы от дома? Я потеряла счет времени.
– Мы на окраине Гаррисберга, – ответила сестра. – В сотне миль от границы Мэриленда.
Я пыталась забыть об официантке у раковины, но это стало невозможно, как только она закрыла кран и вода перестала течь. В туалете стало тихо. Я посмотрела на нее более внимательно. Кожа ее напоминала глину, глаза окружали морщины, глубокие складки залегли возле губ. Она вытащила бумажное полотенце и вытерла руки. Ее взгляд скользнул по моей матери, которая направилась к кабинкам. Внутри что-то зашелестело, и мама почти сразу вышла обратно.
– Проблема? – спросила Роуз.
– Я не могу поднять платье и держать Пенни одно-временно.
Я только что предлагала ей помощь, но меня охватила паника, когда я представила, что возьму куклу на руки. К счастью, мама подошла к раковине, вытерла ее край и посадила на него Пенни, а затем вернулась в кабинку. Именно в этот момент официантка бросила влажное полотенце в мусорную корзинку и заговорила с нами приглушенным голосом.
– Эта та самая леди, верно?
– Какая леди? – спросила Роуз.
– С телевидения. Я видела мужчину на парковке. Их показывали по восьмому каналу и в том шоу, которое я смотрю днем. Не Донахью, а по местному каналу. Но я не помню, чтобы кто-то упоминал, что у них есть дети. Вы их дочери, верно?
Мы с Роуз привыкли, что на нас глазеют в Дандалке, но ничего подобного прежде не происходило. Мы обе молчали.
– Только не делайте вид, что я вас напугала! – Она хрипло рассмеялась. – Уверена, вам довелось видеть вещи пострашнее. Как вас зовут? Я хочу рассказать своему другу, что я вас видела.
Я посмотрела на Роуз, но даже она выглядела ошеломленной. Между тем мама начала сильно кашлять в кабинке – обычно она так никогда не кашляла.
– Давайте! Я Шана. Видите, я сказала вам свое имя. А теперь назовите мне свои.
– Я Сабрина, – сказала сестра, посмотрев на меня и приподняв брови. – А это моя сестра… Эсмеральда.
Кто бы мог подумать, что Роуз запомнила имена, которые я дала своим лошадкам? Я вспомнила, как они стоят на полке над моим письменным столом, и наш дом показался мне безнадежно далеким.
– Какие чудесные имена для хорошеньких девушек, – снова заговорила официантка. – Как жаль, что у меня нет фотоаппарата, чтобы снять вас с вашими родителями. Но кто же знал, что я встречусь со знаменитостями в таком жалком месте? Могу спорить, вы обе можете многое рассказать, правда?
Мама в кабинке стала кашлять так сильно, что мне показалось – еще немного, и ее вырвет.
– Ма, – позвала я. – Ты в порядке?
– Ма, – повторила официантка, словно это слово ее поразило. – Кто бы мог подумать, что такой человек может быть матерью?
– Что вы имели в виду, когда сказали «такой человек»? – спросила Роуз.
Официантка не ответила. Она подошла к раковине, где сидела, прислонившись к стене, Пенни, чьи бело-красные полосатые ноги свешивались вниз.
– Расскажите о ней, – попросила официантка, наклоняясь к Пенни, чтобы более внимательно ее рассмотреть.
– Она спит с ней с самого рождения, – сказала Роуз, стараясь говорить так тихо, чтобы мама ее не услышала. – Никуда не ходит без нее. В том числе и в туалет.
За стенкой кабинки стало тихо. Я посмотрела вниз и увидела простые мамины черные туфли без каблуков.
– Ма? – снова позвала я.
– Да, – кротко отозвалась она.
– Ты в порядке?
– Все хорошо, Сильви. Не беспокойся. Меня немного укачало в машине. Ничего страшного. Дай мне минутку, и я стану как новенькая.
– Но я слышала, как ваша мать говорила, что ее никому лучше не трогать, – говорила официантка моей сестре, когда я снова повернулась к ним. – Почему так? Она… не такая?
