Линвуд Баркли - Исчезнуть не простившись
— Нет, — сказала Синтия. — Ничего такого у меня нет.
— Что же, у нас есть ваш мазок на ДНК, к тому же существует много данных, связывающих вас с останками в машине. Как только определят тип вашей ДНК, а сейчас над этим работают, то смогут узнать, являлась ли покойная вашей матерью, а также мог ли покойный быть вашим братом.
Уидмор помолчала.
— Но поскольку мы определили родственные отношения между погибшими, а машина действительно принадлежала вашей матери, можно ориентировочно утверждать, что нашли ваших мать и брата.
Казалось, Синтия вот-вот потеряет сознание.
— Но не вашего отца, — продолжила Уидмор. — Я бы хотела задать вам еще несколько вопросов о нем. Что он был за человек?
— Почему вас это интересует? — удивилась Синтия.
— Полагаю, мы можем подозревать, что он убил их обоих.
ГЛАВА 29
— Алло?
— Это я, — сказал он.
— Я только что о тебе думала, — ответила она. — Ты давно не звонил. Надеюсь, все в порядке?
— Я ждал, хотел посмотреть, что получится, — пояснил он. — Что они смогут выяснить. В газетах кое-что писали. И показали машину. По телевизору.
— О Господи…
— Они сделали снимок, когда ее увозили из карьера. И сегодня в газетах напечатали статью насчет анализов на ДНК.
— Надо же, как интересно, — сказала она. — Жаль, что меня там с тобой нет. И что было в этой статье?
— Ну, там кое-что есть, а кое-чего нет. У меня газета перед глазами. Здесь написано: «Анализы на ДНК показали, что существует генетическая связь между двумя трупами, найденными в машине; что это мать и сын».
— Интересно.
— Будут еще проводиться анализы, чтобы установить, связаны ли эти останки генетически с Синтией Арчер. Однако полиция практически уверена, что останки принадлежат Патриции Бидж и Тодду Бидж, исчезнувшим двадцать пять лет назад.
— Значит, в статье прямо не сказано, кого нашли в машине? — спросила она.
— Не совсем.
— Ты же знаешь, что они подразумевают под «практически уверена». Они делают из тебя дурака…
— Я знаю, но…
— И все же удивительно, что сегодня можно сделать, верно? — Казалось, она радуется.
— Ага.
— Я хочу сказать, что в те давние времена, когда мы с твоим отцом избавились от этой машины, кто вообще слышал об анализах на ДНК? Прямо голова кругом идет. Ты все еще нервничаешь?
— Пожалуй, слегка.
Ей показалось, что он немного подавлен.
— Знаешь, ты даже мальчишкой постоянно нервничал. Что касается меня, то я оцениваю ситуацию и разбираюсь с ней.
— Ну наверное, ты сильнее.
— Я считаю, что ты прекрасно потрудился, можешь собой гордиться. Вскоре ты вернешься домой и заберешь меня. Я ни за что не хочу пропустить это. Когда настанет момент, я должна увидеть выражение ее лица.
ГЛАВА 30
— И как вам удается справиться с этим? — спросила доктор Кинзлер Синтию. — С тем, что, судя по всему, нашли ваших мать и брата?
— Я не уверена, — призналась Синтия. — Но облегчения не почувствовала.
— Конечно, я понимаю, так получилось.
— И отца там не оказалось. Эта Уидмор, детектив, думает, что, возможно, он их и убил.
— Если догадка подтвердится, как вы к этому отнесетесь?
Синтия закусила губу и посмотрела на жалюзи, словно обладала инфракрасным зрением и могла сквозь них видеть шоссе. Это было наше очередное посещение, и я уговорил Синтию не отменять визита, хотя она и собиралась это сделать. Но теперь, когда доктор задавала такие каверзные вопросы, которые скорее бередили рану, чем помогали залечить ее, я пожалел, что не послушал жену.
— Я уже начинаю смиряться с мыслью, что мой отец был не тем человеком, за которого я его принимала, — сказала Синтия. — Тот факт, что его нет ни в каких официальных документах, отсутствует номер социального страхования и записи о водительских правах, невозможно объяснить. — Она помолчала. — Но сама мысль, что он мог убить их, мою маму и Тодда, — в это нельзя поверить.
— Вы полагаете, он сам оставил шляпу? — спросила доктор Кинзлер.
— Может быть.
— Зачем вашему отцу проникать в ваш дом, оставлять такой след за собой, писать письмо на вашей собственной машинке и рисовать карту, которая привела вас к остальным?
— Возможно, он… хочет с этим покончить?
Доктор Кинзлер пожала плечами.
— Я спрашиваю о вашем мнении.
«Стандартный прием психотерапевта», — подумал я.
— Я не знаю, — ответила Синтия. — Если бы я считала, что он это сделал, тогда записки и все остальное могли быть его попыткой признаться, покаяться. Ведь человек, оставивший письмо, каким-то образом вовлечен в их смерть. Иначе откуда он мог знать все эти подробности.
— Верно, — согласилась доктор Кинзлер.
— И детектив Уидмор, хотя и говорит, что это мой отец убил их много лет назад, на самом деле уверена, будто эту записку написала я.
— Возможно, — задумалась доктор Кинзлер, — она полагает, что вы с отцом сделали это вместе. Ведь его тело не найдено. А вас не было в той машине с матерью и братом.
Синтия помедлила, потом кивнула.
— Много лет назад полиция подозревала меня. В смысле, когда они ничего не нашли, то стали хвататься за соломинку, понимаете? Наверное, полагали, что я все это проделала вместе с Винсом. Из-за ссоры, которую в тот вечер устроила.
— Вы же говорили, что почти ничего не помните о том вечере, — заметила доктор. — Как вы считаете, не блокировали ли вы чего-нибудь в своей памяти? Иногда я направляю людей к надежному специалисту, который занимается терапией под гипнозом.
— Ничего я не блокировала. Просто не сознавала. Пришла домой пьяной. Я была глупым подростком. Сразу отключилась. Проснулась утром. — Она подняла руки, снова уронила их на колени. — Я не смогла бы совершить преступление, даже если бы хотела. Я была в отключке. — Она вздохнула. — Вы мне верите?
— Разумеется, — сказала доктор Кинзлер и мягко попросила: — Расскажите мне побольше о ваших отношениях с отцом.
— По-моему, нормальные. То есть мы иногда ругались, но в целом ладили. Я думаю… — Она помолчала. — Я думаю, что он меня любил. Очень сильно любил.
— Больше, чем других членов семьи?
— Что вы имеете в виду?
— Ну, если он вдруг собрался убить вашу мать и брата, почему не убил и вас тоже?
— Не знаю. И, как уже говорила, не верю, что он мог это сделать. Я… я не могу толком объяснить, но мой отец никогда бы ничего подобного не совершил. Он не мог убить мою мать. И ни за что бы не убил своего сына, моего брата. И знаете, не только потому, что он их любил. Он был слабым.
Это привлекло мое внимание.
— Он был очень милый человек, но… нелегко говорить такое про отца — не имел задатков для такого поступка.
— Не понимаю, куда все это может нас завести, — вмешался я.
— Мы знаем, что вашу жену глубоко волнуют вопросы, связанные с находкой, — терпеливо объяснила мне психиатр. — Я стараюсь помочь ей справиться.
— Что если они меня арестуют? — спросила Синтия.
— Пардон? — не поняла доктор Кинзлер.
— Что? — изумился я.
— Что если детектив Уидмор меня арестует? — повторила она. — Решит, будто я имею ко всему этому отношение? Подумает, что я — единственная — могла знать, что скрывается в карьере? Если она меня арестует, как я объясню это Грейс? Кто будет присматривать за ней, если меня заберут? Ей нужна мать.
— Ласточка… — начал я.
— Если она меня арестует, то больше не будет пытаться узнать правду, — перебила Синтия.
— Это исключено, — заявил я. — Чтобы арестовать тебя, она должна думать, что ты имеешь отношение и ко всему остальному: смерти Тесс, даже убийству Эбаньола. Поскольку все эти события каким-то образом связаны. Они — часть одной и той же загадки. Мы только не знаем, как именно они связаны.
— Может, Винс знает, — задумчиво произнесла Синтия. — Интересно, никто с ним в последнее время не разговаривал?
— Эбаньол собирался найти его, — напомнил я. — Разве он не говорил в последний раз, когда мы его видели, что надо пристальней приглядеться к его прошлому?
Доктор Кинзлер пыталась вернуть нас к заданной теме:
— Думаю, вам не стоит ждать две недели до следующего визита. — При этом она смотрела на Синтию, не на меня.
— Конечно, — безразлично кивнула моя жена. — Конечно. — Извинилась и вышла из офиса в поисках туалета.
Я обратился к доктору Кинзлер:
— К вам пару раз приходила ее тетя, Тесс Берман.
Она подняла брови.
