Шпионский берег - Тесс Герритсен
— Привет, Мэгги! — говорит она, вешая пальто.
— Посмотри-ка, что она нам принесла, — говорит Лютер.
Келли смотрит на мертвую лису, лежащую на скамейке, и проводит рукой по меху. Она не выказывает ни боязни, ни брезгливости. Она прожила с Лютером большую часть своей жизни, с тех пор как ее мать умерла от передозировки героина в Бостоне, и жизнь на этой ферме научила ее не удивляться смерти.
— Ух, она кажется всё ещё теплой, — говорит она.
— Я сразу её принесла сюда, — говорю я. — Подумала, что вы с дедушкой могли бы соорудить себе из этого что-нибудь интересненькое.
Она сияет от восторга. — Мех такой красивый. Спасибо тебе, Мэгги! Как ты думаешь, этого хватит, чтобы сшить шапку?
— Думаю, да, — говорит Лютер.
— Ты знаешь, как её сделать, дедушка?
— Мы с этим разберемся вместе. Нельзя же допустить, чтобы такая красотища пропала даром, а?
— Хотела бы я посмотреть, как ты с этим справишься, Лютер, — говорю я.
— Тоже хочешь посмотреть, как я его освежую?
— Нет, я уже знаю, как это сделать.
— Ты? — Он смеется. — Тебе всегда удается удивить меня, мисс Мэгги.
Кэлли ставит корзиночки с яйцами в раковину. Открыв кран, она начинает протирать яйца тряпкой, чтобы они выглядели безукоризненно в картонной упаковке. В местном кооперативе они продаются по семь баксов за дюжину, что является выгодной ценой для органических яиц свободного выгула, учитывая трудозатраты, корма и постоянные битвы с рысями, лисами и енотами. Не то чтобы Лютер и Кэлли зарабатывали себе на жизнь продажей яиц, потому что у Лютера солидный инвестиционный счет. Это еще одна маленькая деталь о нем, которую мне удалось раскопать. Это цыплята Кэлли, ее и заработок, и она уже настоящая бизнес-леди. Ни разу в жизни я не встречала четырнадцатилетнего подростка, который мог бы так мастерски зарезать и выпотрошить старую несушку.
— Печально, что тебе пришлось пристрелить ее, но я тоже потеряла слишком много своих кур, — говорит Келли.
— Не она так какой-нибудь другой хищник появится", — говорит Лютер. — Так устроен мир.
Келли смотрит на меня. — А ты скольких потеряла?
— Полдюжины только на прошлой неделе. Сегодня утром лиса утащила одну из моих араукан.
— Может быть, и мне стоит купить несколько араукан. Покупателям, похоже, нравятся эти голубые яйца. Я, вероятно, могла бы запрашивать за них побольше.
Лютер хмыкает: — Синие яйца, коричневые яйца — на вкус они все одинаковые.
— Ну, мне, пожалуй, пора идти, — говорю я и встаю.
— Так рано? — спрашивает Келли. — Мы ведь нескоро увидимся в следующий раз.
Редкий четырнадцатилетний подросток жаждет общения с женщиной моего возраста, но Келли — необычная девочка. Она так непринужденно чувствует себя в компании взрослых, что я иногда забываю, насколько она молода.
— Когда твой дедушка соберется сшить ту лисью шапку, я вернусь, — говорю я.
— А я приготовлю курицу и клецки на ужин.
— Ну тогда я непременно вернусь.
Лютер допивает остатки своего кофе и тоже поднимается на ноги. — Подожди, дай я принесу молоко, которое я тебе обещал. — Он открывает холодильник, вызывая музыкальный звон стеклянных молочных бутылок на полках внутри. — Если бы не эти чертовы санитарные правила, мы могли бы продавать наше молоко с фермерского прилавка. Просто сиди сложа руки и собирай деньги.
Деньги, которые ему не нужны. Некоторым людям нравится выставлять напоказ свое богатство, но Лютер, похоже, стесняется своего. Или, может быть, это тактика самосохранения — скрывать то, что другие, возможно, захотят отнять у вас. Он достает четыре стеклянные бутылки молока с густым слоем сливок, и кладет их в бумажный пакет. — Когда к тебе в следующий раз кто-нибудь заглянет, Мэгги, угости их этим молоком. Так ты их отправишь прямиком сюда, чтобы купить еще. Разумеется, строго частная распродажа. Держите штат Мэн подальше от нас.
Я уже стою у двери со своим любимым молоком, когда до меня доходит, что он мне только что сказал. Я снова поворачиваюсь к нему. — Что значит “в следующий раз”?
— А разве к тебе вчера никто не заходил повидаться?
— Нет.
— Хм-м. — Он взглянул на Келли. — Может быть, тебе послышалось.
— Послышалось что? — спрашиваю я.
— На почте была одна дама, — говорит Келли. — я забирала нашу почту, и вдруг услышала, как она спрашивает почтмейстера, как добраться до фермы Блэкберри. Она сказала ему, что она твоя подруга.
— Как она выглядела? Молодой, старой? Какого цвета были ее волосы?
Мои молниеносные вопросы, похоже, немного обескуражили Келли. — Эм, мне показалось, она была молода. И довольно-таки хорошенькая. Я не видела ее волос, потому что на ней была шапка. И хороший пуховик. Синий.
— Ты ведь не сказала ей, как найти мой дом, а, Кэлли?
— Нет, но Грег из полиции сказал. Что-то не так?
Я не знаю, что ответить. Я стою у их открытой двери, держа в руках сумку с молочными бутылками, и холодный воздух проносится мимо меня. — Я никого не ждала. Просто не люблю сюрпризов, вот и все, — говорю я и выхожу из их дома.
Что-то не так?
Этот вопрос все еще не дает мне покоя, когда позже я еду в город за припасами. Кто спрашивает дорогу к моей ферме? Вопрос мог быть и вполне невинным, заданным кем-то в поисках предыдущей владелицы, не подозревающим, что женщина скончалась три года назад в возрасте восьмидесяти восьми лет. Говорят, что о ней ходили легенды, благодаря ее острому уму и дурному характеру. Мой тип женщины. Это было бы логичной причиной для посетителя спросить о ферме Blackberry, потому что ни у кого нет причин искать меня здесь. За те два года, что я прожила в Пьюрити, штат Мэн, меня не искал никто.
И я хочу, чтобы так оно и оставалось.
В городе я совершаю свой обычный обход: захожу в магазин кормов, на почту, в продуктовый магазин. Это все места, где я легко сливаюсь с другими седовласыми женщинами, все мы закутаны в наши зимние куртки и шарфы. Как и они, я редко привлекаю к себе внимание. Старость дарует анонимность, что делает ее самой эффективной маскировкой из всех возможных.
В деревенском продуктовом магазине я остаюсь невидимой, катая свою тележку взад и вперед по узким проходам, покупая овсянку и муку, картофель и лук. Яйца, по крайней мере, мне никогда не придется покупать. Выбор спиртных напитков в этом маленьком городке невелик, но у них есть две разные марки односолодового шотландского виски, и хотя ни одна из них мне не по вкусу, я все равно покупаю бутылку. Я пытаюсь
