Тайна дома Гленнон-Хайтс - Эйриэнн Корриган
– Довольно высокомерные, – вставила Кайя.
Джейни посмотрела на меня в упор:
– Раньше ты по-другому говорила. Ты сказала, что они довольно приятные.
– Ну да, но знаешь, такие, отстраненные. Как будто они снисходят до нас, маленьких людишек.
– Оказывается, здесь так пекутся о деньгах.
– Неправда! – выкрикнули мы с Кайей одновременно, чуть не вскочив с места.
– Ну, не так уж, – добавила я. Я обернулась и увидела, как Тэтчер улыбается из-за кассы женщине средних лет, отдавая сдачу. Та важно опускает ее в стаканчик для чаевых и монетки весело звенят, приземляясь на дно. – Просто Лэнсомы – это что-то вроде символа Гленнон-Хайтс.
– Ну, он живой человек, а не символ, – заметила Джейни.
– Может, подойдешь поздороваться? – сказала Брук. – Расскажи ему, где ты живешь. Вдруг он захочет зайти в гости, навестить свою старую комнату.
К моему огромному облегчению, Джейни рассмеялась.
– Ну уж нет. Лучше я подожду – пусть он сам гадает, кто я и откуда взялась. И кроме того, если он увидит, с кем я сижу, знакомства не выйдет.
Мы все рассмеялись, притворяясь, что Джейни просто пошутила. Я сделала вид, что не замечаю, как Брук и Кайя обменялись взглядами и закатили глаза. Джейни, возможно, сказала себе, что рано или поздно к нам привыкнет – мы наверняка лучше, чем сейчас кажемся.
А о чем думал Тэтчер Лэнсом?
Нам его лице не было ни единой хмурой морщинки, как на тщательно выглаженном фартуке. И я понятия не имела, что кроется за этой гладкостью.
* * *Когда особняк Лэнсомов выставили на торги в «Харрингтонс», тетя Джиллиан решила, что теперь ее миссия – узнать все, что только можно, об их переезде. Через несколько дней она снова сидела у нас на кухне и рассказывала о результатах расследования.
Ей даже не пришлось особенно напрягаться, чтобы выяснить, что доктора Лэнсома никуда не переводили. Ему попросту запретили заниматься медициной, и никто толком не знал почему.
Тетя Джиллиан изобретала различные теории. Сперва она предположила, что его арестовали за вождение в нетрезвом виде, но потом выдумала целую историю, в которой, в частности, фигурировали исчезнувшие рецептурные бланки. Но, в любом случае, проступок был серьезный – ведь ему не просто вынесли предупреждение, а аннулировали врачебную лицензию.
– Бедняжка, – говорила тетя Джиллиан таким тоном, что моментально становилось ясно, что Хелену Лэнсом ей ни капельки не жалко. – Наверное, ей было так стыдно, что она просто не решилась обратиться ко мне по поводу дома. Как будто я стала бы ее осуждать!
Мама только кивала – обычно это заставляло ее сестру со временем утихомириться.
Согласно источникам тети Джиллиан, Лэнсомы планировали отправить Тэтчера в закрытую школу – на случай, если история попадет в прессу. Но тот не захотел уезжать – в этом году он должен был стать капитаном команды по лакроссу, да и от университетских агентов не было отбоя. Так что они переехали в двухкомнатную квартиру на другом конце городка.
– Это временно, – уверяла тетя Джиллиан мою маму, как будто кому-то из них было какое-то дело до того, куда переехала их бывшая подруга с опозоренным мужем и отчаявшимся сыном.
– Он по-прежнему надеется, что совет пересмотрит решение, но на самом деле просто не желает признавать очевидное в плену своих заблуждений – типичный хирург, все они считают себя непогрешимыми. А Хелена продолжает поддерживать его, несмотря на все.
– Ну, Джилл, люди не бросаются прочь из дома, чуть только трудности показались на горизонте, – тихо сказала моя мама. Я изо всех сих пялилась в книгу, притворяясь, что ни на что не обращаю внимания.
Та ночь была одной из самых жарких этим летом. В доме было влажно и душно, так что я вышла наружу и уселась на крыльце. Я думала о своей маме. Когда в ее жизнь пришли трудности и покинули ли они ее когда-нибудь? На лужайке сверкали огоньки светлячков. На некоторых домах горели фонари, собирая вокруг облака мошкары. На Олкотт, 16 было темно. Я попробовала вообразить, как доктор и миссис Лэнсом кричат друг на друга. Или Тэтчер лежит у себя в комнате, закрывая голову подушкой, чтобы ничего не слышать.
Я смотрела на особняк, и мне казалось, что тот смотрит на меня в ответ.
Он-то знает, что произошло.
А мне остается лишь догадываться.
Глава 4
Лэнсомы выехали из особняка на Олкотт, 16 ночью, словно преступники или, наоборот, свидетели преступления, которым угрожает опасность. Наверное, они заранее несколько дней упаковывали вещи в коробки и заказали перевозку на такое время, когда будет совсем темно. И, пока все соседи спали, Лэнсомы беззвучно сновали по ступенькам туда-сюда, перетаскивая шкафы и серванты, пережившие четыре поколения, и личные вещи семьи из пятерых человек. Не слышалось ни напряженного вздоха, ни жалобного звона коробки с дорогим фарфором. Может, доктор Лэнсом сунул водителю пятидесятидолларовую купюру, чтобы тот не зажигал фары, пока грузовик не свернет за угол. А еще все они – и грузчики, и Лэнсомы – могли бы одеться в черное, как воры. И надеть горнолыжные маски, закрывающие лицо, чтобы еще лучше раствориться в темноте.
Но, как бы все не происходило, мы этого не видели.
* * *О том, что они уехали, мы узнали от почтальона, который громко осведомился, когда заедут новые жильцы.
– Сорок лет ношу почту по этой улице, – сказал он моему отцу. – Странно видеть, как этот дом меняет хозяев.
Тогда мы еще не знали, кто туда заедет – цену выставили небольшую, и покупатели нашлись быстро. Особняк даже никому не показывали – мама собиралась сходить просто ради того, чтобы посмотреть на него изнутри. Когда появился риелтор с табличкой и вколотил ее на лужайке, там уже было написано «Продано».
– А зачем тогда вообще нужна табличка? – спросила я тетю Джиллиан. Мы выгуливали моего пса Тоби. Вернее, я его выгуливала, а тетя Джиллиан воспользовалась этим как предлогом, чтобы поближе посмотреть на табличку конкурирующего агентства.
– Чтобы заявить о своем успехе. Хотя особняк в отличном состоянии и выставлен на торги из-за переезда – только полумертвый мог бы провалить такую сделку. – Она ткнула пальцем в знак. С покачивающейся деревянной таблички на нас смотрела глупая рожа Неда Макговерна.
– Напыщенный идиот, – бросила тетя Джиллиан. Табличка слегка покачивалась, и казалось, что Нед подмигивает.
– Ты с ним еще общаешься? – спросила я, не думая, что она вообще ответит. Они встречались некоторое время, когда Нед ушел от жены. Это не слишком хорошо закончилось.
– С Недом Макговерном? Надо же, ты помнишь эту историю. – Я смотрела на нее в упор в ожидании ответа. – Ну да, такое сложно забыть, должно быть. Нет, не общаюсь. И слава Богу. – Она отвернулась от таблички и потянула за поводок Тоби у меня в руке. – Пойдем в парк.
Я искоса посмотрела на нее:
– Все нормально?
Она вздохнула.
– Да. Было тяжело. Но, понимаешь, Оливия, мы оба – взрослые люди, принимающие свои решения. Я
