Аллен Уайлер - Смертельные ошибки
Она вошла в палату и спросила:
— Как вы себя чувствуете? Все еще есть одышка?
Бледный мужчина повернул к ней голову:
— О черт, мне стало еще хуже!
— Это потому, что гемоглобин упал. — Гейл поднесла пластиковые упаковки к самому его лицу. — Волью в вас вот это, и сразу станет гораздо лучше, увидите.
Подсоединив оба пакета с красными кровяными тельцами к капельнице, Гейл Уокер пошла проведать другого пациента, перенесшего операцию на открытом сердце. Вероятно, во время шунтирования коронарной артерии с целью прочистки трех артерий, забитых холестерином в результате неумеренного поедания гамбургеров, сгусток крови оторвался и ушел в мозг. Гейл провела всю предписанную Национальным институтом здравоохранения процедуру определения инсульта и записала свои наблюдения в историю болезни.
И тут раздался тревожный сигнал кардиомонитора.
Гейл бросила взгляд на ряд мониторов, дублирующих данные с поста медсестер, и бегом бросилась назад. Какого черта? Ее пациент. Пациент Голдена с желудочным кровотечением! Что могло случиться?
Она обогнула рабочую станцию и влилась в толпу медсестер и врачей, сбегавшихся к палате.
Январь следующего года
— Кошмарная была смена. Я уношу ноги.
Уильям Торнтон шутливо отсалютовал медбрату, которого сменял:
— Желаю весело провести вечерок.
Он прошел через скользящие двери в кардиологическое отделение Медицинского центра имени Мейнарда, миновал несколько палат с выздоравливающими пациентами, мысленно выстраивая планы на ближайшие шестьдесят минут из десятичасовой смены. Торнтон остановился у палаты номер 233. Как дипломированный медбрат он отвечал за трех пациентов кардиологического отделения вместо двух: сказывалась нехватка квалифицированного медицинского персонала среднего звена. Администрация считала такой порядок приемлемым. Дефицит специалистов восполняли за счет усиленной эксплуатации младшего медицинского персонала. Торнтон знал, что профсоюз медсестер и фельдшеров собирается сделать эту проблему предметом острого обсуждения при заключении нового коллективного договора.
Что ж, пожалуй, стоит начать с обхода пациентов, решил он, и, вооружившись планшетным компьютером, вошел в палату номер 233.
— Здравствуйте, мистер Баркер, я Билл Торнтон.
Он пощупал пульс у пятидесятипятилетнего пациента, хотя это было необязательно: все показатели выводились на монитор. Но Торнтон знал, что больные любят персональный подход.
— Как вы себя чувствуете?
— Умираю со скуки. Какого черта мне не дают поставить тут телевизор?
Торнтон проверил жизненные показатели пациента. Сердце в нормальном синусовом ритме, кровяное давление 144 на 76, пульс 78. Цвет лица в норме, реакция хорошая, заторможенности нет.
— Мы не хотим слишком сильно волновать вас. Потерпите еще денька два. — Он уже знал историю Баркера, но тем не менее спросил: — Расскажите, что с вами произошло?
Ему просто хотелось проверить память.
— Это было черт знает что! Работаю я в мастерской у себя в подвале… я краснодеревщик, вы же знаете. Очень даже неплохая мебель, хотя мне, конечно, не пристало себя хвалить. И тут меня схватило. Боль в груди. — Он принялся массировать правой рукой левую сторону груди. — Прямо как… Знаете, как говорят? Как будто чертов слон наступил мне на плечо. Разрази меня гром, я сразу понял, что это значит. Струхнул так, что в глазах потемнело. Сам боялся с места сдвинуться. Пришлось позвать жену, а уж она вызвала «скорую». Док говорит, две артерии совсем полетели. Закрылись напрочь.
Торнтон одобрительно кивнул, выслушав эту историю:
— Но ведь мы с этим справились, верно?
— Верно.
— Однако у вас до сих пор бывают приступы сердцебиения.
Это было мягко сказано. Баркера все еще держали на лошадиных дозах вводимых внутривенно лекарств от опасной для жизни сердечной аритмии.
Торнтон вошел в систему ЭМЗ на своем планшетном компьютере и проверил расписание приема лекарств Баркером. К своему ужасу, он увидел, что медбрат, которого он только что сменил, забыл ввести необходимое больному лекарство против аритмии. Торнтон щелкнул «мышкой» по иконке «Медикаменты», двойным щелчком подтвердил запрос лекарства, а затем щелкнул знак Cito.[5]
— Честно говоря, — сказал он, стараясь не выдать голосом свое беспокойство, — вам пора принимать очередную дозу прямо сейчас. Я ее уже заказал, сейчас пришлют.
Десять минут спустя Торнтон вернулся.
— Вам повезло, мистер Баркер, — пошутил он. — У нас в аптеке все еще это есть.
Поднял шприц с прозрачной жидкостью, выдавил пузырек воздуха и ввел иглу в отвод капельницы.
Сделав дело, Торнтон выбросил пустой шприц в стенной контейнер «Для острых предметов». И тут взвыл кардиомонитор. Торнтон обернулся и увидел сплошную зеленую линию, перечеркивающую экран.
Январь, неделю спустя
Впервые после начала переговоров в душу Серджо Веричелли стали закрадываться сомнения. Дело было не в самом предложении. Нет, не оно заставило председателя комитета ОКАУЗ пугливо поджимать пальцы ног, чувствуя, как нервозность волнами поднимается в груди и заполняет каменной тяжестью желудок. Нет, дело было не в предложении самом по себе. Дело было в человеке, сидевшем за столом напротив него в маленьком бистро.
До него не сразу дошло, что ему задан вопрос.
— Извини, я отвлекся. Повтори, пожалуйста.
В темных, сверлящих его взглядом глазах визави, разрушив маску бесстрастия, которую он носил столь эффектно, мелькнуло раздражение.
— Я спросил: в какой форме ты хотел бы получить деньги? Предлагаю офшор. Полагаю, у тебя такой счет имеется?
Серджо пристально вгляделся в лицо собеседника. Он все никак не мог понять, что его так смущает. Чеканные грубоватые черты… Наверное, женщины находят его привлекательным. С точки зрения Серджо, только одна деталь портила это лицо: седая прядь на лбу, чуть левее «вдовьего мыска», резко выделяющаяся на фоне аккуратно зачесанных назад черных волос. Сам Серджо замаскировал бы подобный недостаток, если бы это у него была такая прядь. Может, на самом деле тут нет ничего зловещего, сказал он себе. Может, его нервозность — всего лишь приглушенный голос совести, пытающийся пробиться сквозь какофонию в мыслях, вызванную предложением в сто тысяч долларов. Плюс пятьдесят тысяч бонуса, если все пройдет как задумано.
— Нет, но я открою счет завтра же.
Серджо осознал, что сделал очередной шаг к завершению «сделки». Неужели ему действительно этого хочется? В памяти всплыли слышанные и читанные в детстве истории о сделках с дьяволом. «Но это же не дьявол», — напомнил он себе.
«А ты уверен? Точно знаешь, что не дьявол?»
Серджо Веричелли почувствовал, как холодок ползет по позвоночнику, но он прогнал страх, представив себе, сколько всего можно будет купить на сто тысяч.
— Отлично. Значит, договорились?
Серджо судорожно сглотнул и обнаружил, что горло пересохло.
— Договорились.
Человек с седой прядью протянул руку.
Первобытный нутряной страх заставил Серджо помедлить, но он все-таки протянул руку и ощутил пожатие сухой и теплой ладони. В ту минуту, как пальцы собеседника обхватили его кисть, мечты о богатстве окончательно развеяли остатки страха.
Глава 2
Август
Сиэтл, штат Вашингтон.
«Макдоналдс»
Ларри Чайлдс стер со лба пот тыльной стороной ладони, стараясь не обращать внимания на тяжкий стук в висках. Стоять за грилем было тяжело. Жара, как в аду, запах горелого сала. Все сильнее подкатывала тошнота. Внезапно вверх по пищеводу устремился поток едкой, горькой, как желчь, желудочной кислоты. Он сглотнул все, что смог, но небольшой остаток все-таки обжег ему нёбо. Всего десять минут назад его вырвало в туалете. Ларри стоял, согнувшись над покрытым пятнами, пахнущим мочой фарфоровым писсуаром, а изо рта извергалась омерзительная масса оливкового цвета. На этот раз заряд желудочного сока влетел ему в рот с такой скоростью, что Ларри понял: до туалета не добежать. Зажимая правой рукой рот, стискивая зубы, он лихорадочно обвел округлившимися от страха глазами рабочее помещение в поисках мусорной корзины.
Теплая жидкость ударила ему в нёбо с силой одиннадцатиметрового пенальти. Колени Ларри подогнулись, взгляд затуманился. Он инстинктивно выбросил вперед правую руку, стараясь ухватиться за что-нибудь. Пальцы нащупали нечто твердое. Сжатые зубы и рука, зажимающая рот, образовали непробиваемый барьер, и жидкость нашла другой выход: через нос. Зеленая жижа выплеснулась через обе ноздри прямо на раскаленную решетку гриля.
Только теперь до мозга дошли болевые сигналы из обожженной правой руки. В глазах у Ларри двоилось, он с ужасом различил собственные пальцы, ухватившиеся за гриль всего в нескольких дюймах от трех шипящих гамбургеров.
