Любовные письма серийному убийце - Таша Кориелл
Лорен покачала головой в ответ на какую-то реплику Марка. Его рот задвигался, и я пожалела, что не умею читать по губам. Когда он замолчал, Лорен взглянула в мою сторону с таким выражением, что стало понятно: она в курсе моей слежки. Все-таки очков для маскировки не хватало.
Они оба встали. У меня округлились глаза, когда Марк и Лорен обнялись, но это было весьма целомудренно, и никакого продолжения не последовало. Они попрощались, Марк пошел в уборную, а Лорен – к моему столику.
– Какое совпадение тебя здесь увидеть, – сказала она.
– Я хотела убедиться, что ты в безопасности.
– Что могло со мной здесь случиться? – спросила Лорен и обвела взглядом кофейню, полную людей. – Я умею за себя постоять.
– Все так думают.
– Ну, он не пытался ко мне приставать.
– Нет? А мне показалось, что вы сидели в опасной близости друг от друга.
– В основном он говорил о юридической школе. Сказал, что поможет мне с подачей документов в свою альма-матер.
– А еще он что-то говорил?
Лорен задумалась.
– Да. Спрашивал, не знаю ли я что-нибудь об убийствах. Что не обсуждали в суде.
– Я же говорила, творится какая-то муть. Ты думаешь, он имеет к этому отношение?
– Скорее похоже, что он ведет собственное расследование. Он без конца повторял, какие у Уильяма хорошие адвокаты, а потом в том же предложении – как он жалеет, что не может защищать его сам.
Я понимала это чувство. Я тоже жалела, что Лорен так мало его расспросила. Некоторым людям нравятся серийные убийцы, потому что их зачаровывает жестокость, а другим, как Лорен, – потому что они помешаны на невинности. Они не могут представить, чтобы человек, особенно такой симпатичный, как Уильям, мог совершить все те ужасы, в которых его обвиняют. Ей, в отличие от меня, не надо было заключать сделку с совестью, потому что она искренне верила, что ее любимого мужчину обвиняют несправедливо. Эта вера определяла ее поведение. Проблема была в том, что она не могла задавать слишком много вопросов, потому что тогда ее хрупкое представление о морали расползлось бы по швам. Если Марк и имел какое-то отношение к убийствам, она не хотела этого знать.
– Ты мне нравишься, Ханна, правда, – сказала Лорен перед уходом. – Но шпионить за людьми – это дикость. В следующий раз напиши мне или что-то в этом роде.
Я удержалась от замечания, что она бы обрадовалась моему присутствию, попытайся кто-нибудь ее убить.
– Конечно, – ответила я.
Лорен вышла из кофейни, и я уже собралась сделать то же самое, когда вновь увидела Марка. Он сел обратно за стол. Несколько минут он смотрел в телефон, глядя на экран из-за пары очков для чтения, а потом к нему подошла привлекательная женщина и похлопала по плечу. Марк встал, и они обнялись.
Женщина села напротив. По возрасту она была скорее ближе ко мне, чем к Лорен, но все равно моложе Марка на несколько десятков лет. Я сидела слишком далеко, чтобы разглядеть, есть ли у нее кольцо на пальце. На ней было узкое платье и туфли на каблуках – наряд, больше подходящий для деловой встречи, чем для романтического свидания, но интимная манера их беседы свидетельствовала о близости. На фоне этой женщины я ощутила свою непривлекательность и в физическом, и в духовном смысле; она была красивее меня, и эта зависть заставила меня почувствовать свое внутреннее уродство. Казалось нелепым, что Синди могла видеть угрозу во мне, когда ее муж встречался наедине с такой женщиной.
Как и во время беседы с Лорен, разговаривал в основном Марк. Он был из тех мужчин, которые сразу приковывают к себе внимание окружающих, даже не замечая этого, потому что оно кажется им естественным. В какой-то момент он протянул к женщине руку и погладил ее пальцы. Это, конечно, был не французский поцелуй, но уже что-то. Мне вдруг стало неловко наблюдать за этой сценой, как будто я смотрю эротическое видео с людьми, которые не знают, что их снимают. Несмотря на встречу в общественном месте, их приглушенные голоса и склоненные друг к другу головы говорили о близких отношениях.
Женщина кивала на все реплики Марка и иногда успевала вставлять односложные предложения. Один раз она посмотрела в мою сторону, почувствовав мой взгляд, но я сразу отвернулась. Мне хотелось крикнуть ей, чтобы она убежала, хотя я не понимала, от чего именно. Разумеется, она знала, что говорит с человеком, чей сын обвиняется в серийных убийствах.
Их лица помрачнели. Может быть, конец отношений? «Мы больше не можем с тобой встречаться, – представила я слова Марка. – Я сейчас нужен своему сыну». Он был из тех мужчин, которые предпочитают сообщать плохие новости в людных местах, чтобы женщины не плакали. «Сейчас все взгляды прикованы к нашей семье. Я не хочу утягивать тебя за собой», – мог бы с чувством сказать он.
Когда Марк закончил свой монолог, они оба поднялись и снова обнялись. Парочка вышла вместе, и в окно я увидела, как они садятся в разные машины. Что бы ни происходило, Марк не трахал и не убивал ее. Во всяком случае, в данный момент. Я обругала себя за собственное разочарование. С моей стороны было ужасно желать зла другой женщине только ради того, чтобы рассказать увлекательную историю Лорен и Дотти. Но все, что я увидела, – это лишь несколько разговоров Марка. И я не знала, что делать с этим дальше.
27
Весь остаток вечера я судорожно лазила по соцсетям и форуму в попытках выяснить, что это была за женщина. Я полночи не ложилась и чуть не проспала будильник с утра, а в итоге тайна ее личности раскрылась в самом начале выступления защиты. Ее звали Алексис Хатчингтон, и она была старинной подругой Уильяма и семьи Томпсонов.
Яркий свет в зале суда только подчеркнул ее красоту. У нее была гладкая кожа, еще не тронутая морщинами, которые уже начали изрезать мой
