Мэри Кларк - Помни меня
— Какого черта, что ты несешь?
— Адам, когда в прошлом году ты приезжал сюда, много времени ты проводил с Элейн?
— Она старый друг. Конечно, я виделся с ней. Но это ничего не значит.
— Как ты заметил вчера, ты не из тех, кто распространяется о своих связях. Но что она делала, смотря фильм о моем мальчике с тобой?
— Боже мой, Мен, она заскочила, когда я смотрел ленту. Я не только смотрел на Бобби в тот вечер. Я смотрел на тебя.
— Со своей подружкой.
— Нет, со старым товарищем.
— Который говорит своей будущей падчерице, что после того как ты поместишь меня в психушку в Нью-Йорке, ты будешь здесь с Ханной.
Адам встал.
— Я иду переодеваться и потом поплаваю.
— Неужели ты оставишь Ханну со мной наедине?
Он, не отвечая, повернулся и ушел.
Менли смотрела, как Адам карабкается по тропинке. Он наклонился вперед, руки засунул в карманы. Она вспомнила, что Керри Белл слышала, как он винил себя за то, что не был с ними в день несчастного случая.
Адам говорил ей об этом сразу после смерти Бобби и тогда она набросилась на него.
— Не пытайся утешать меня. Ты давно запланировал эту игру. Мне не хотелось, чтобы ты отменял свои планы из-за только что сделанного приглашения.
Он никогда больше не упоминал об этом.
Когда Адам вернулся через десять минут, Менли сказала:
— Адам, я себя знаю. Я скажу доктору Кауфман, что сама справляюсь с этими нервными приступами. Я также скажу ей, что если ты не можешь и не хочешь принять этот факт, тогда наш брак закончится. В истории этого дома был муж, который не доверял своей жене. Не увековечивай эту ошибку.
74
По дороге домой Эми гадала, стоит ли предупредить отца, что Керри Белл слышала, как она плакала. Миссис Николс спросила ее об этом.
— Я не плакала, — возмутилась она. — Честно. Керри показалось.
Она подумала, что миссис Николс поверила ей, но отец скорее поверит Керри. Отец все время беспокоится за нее в последнее время. Если бы только он перестал твердить, как чудесно иметь новую маму.
Мне исполнится восемнадцать в следующем месяце, подумала Эми. Хотелось бы, чтобы отец перестал навязывать мне Элейн. Я рада, что он снова женится, но хотела бы, чтобы не на Элейн.
Сегодня она собиралась пойти с ребятами в «Хайаннис». Но Элейн решила устроить домашний обед, поэтому отец наполовину попросил, наполовину приказал Эми пойти с ним.
— Не обижай чувства Элейн, — настаивал он.
Не могу дождаться, когда уеду в колледж, призналась она себе, проезжая среди машин на Мейн-Стрит. Потом она вздохнула. О, мама, зачем ты взяла и умерла?
Может, поэтому она чувствует такую близость к миссис Николс. Так же как она тоскует по матери, миссис Николс тоскует по своему маленькому сыну. Но теперь у миссис Николс есть Ханна.
А у меня есть Элейн, горько усмехнулась Эми, поворачивая к дому.
Но позже Эми была рада, что отец заставил ее сопровождать его к Элейн. Там был Скотт Ковей и она помогала ему готовить омаров, которые он принес. Он такой милый, и хотя у него полно неприятностей, он ни к кому не пристает с ними. Они разговаривали о Чепел-Хил.
— Одна из пьес, в которой я играл, шла в колледже пару недель, — рассказывал он. — Отличный город. Тебе будет весело.
Во время обеда Эми заметила, что о слушании разговаривать избегают. Элейн все-таки спросила, не слышала ли Керри Белл больше шагов, когда убиралась сегодня.
Эми не упустила случай, чтобы сказать о плаче.
— Нет, но если она скажет, что слышала, как я плакала, то она ошиблась.
— Она слышала плач? — спросила Элейн. — Это была Менли?
— Миссис Николс долго отсутствовала с миссис Палей, а когда вернулась, то была в полном порядке.
Эми не хотелось обсуждать миссис Николс с Элейн. Она знала, что Элейн считает, будто миссис Николс на грани нервного срыва. Если бы я приехала на своей машине, а не с отцом, подумала она. Не хочется сидеть здесь целый вечер.
Когда Скотт Ковей заговорил об уходе, Эми ухватилась за такую возможность уехать домой.
— Скотт, вы не подбросите меня? — спросила она, стараясь говорить усталым голосом, когда обратилась к отцу. — Пап, у меня был по-настоящему тяжелый день и мне лучше поехать домой. Если, конечно, не надо помочь помыть посуду.
— Нет, поезжай. Смотреть за ребенком целый день — это труд.
Теперь, когда она заявила о своей усталости, Эми поняла, что ей нечего делать остаток вечера. Она уже не могла сказать, что поедет к друзьям. По телевизору ничего хорошего нет, а просить Скотта подвезти ее еще и в прокат видеофильмов не хотелось. Потом она вспомнила, что у Элейн потрясающая видеотека старых фильмов. Она все время одалживает их отцу.
— Элейн, — попросила она, — можно мне взять один из ваших фильмов?
— Любой, — разрешила Элейн, — возьми парочку. Только верни.
— Конечно же, верну, — возмутилась Эми. Отец как раз начал рассказывать одну из своих длинных скучных историй, когда она входила в комнату Элейн.
Длинная стена была заставлена книжными полками. Половину из них занимали видеокассеты, расположенные в алфавитном порядке. Эми просмотрела их и выбрала «Девушку из деревни» с Грейс Келли и «Гриву лошади», комедию братьев Маркс.
Она уже собиралась уходить, когда вспомнила еще один старый фильм, который хотела посмотреть — «Рождение нации». Есть ли он здесь?
Эми медленно читала названия фильмов и нашла его. Когда она вынимала кассету, упали несколько соседних, и она стала ставить их на место. Вдруг она заметила, что у стены стоит еще одна кассета.
На ней была наклейка «Бобби — Ист-Хэмптон — последняя запись». Может, это запись мальчика Николсов, которую Керри видела в прошлом году?
Я бы хотела посмотреть, подумала Эми. Элейн может даже и не помнить, что запись здесь. Кассета принадлежит Николсам и она может не захотеть давать ее. Я верну ее с остальными и ничего не скажу.
Эми сунула кассеты в наплечную сумку и вернулась в столовую.
Отец только закончил свой рассказ.
Скотт Ковей вежливо улыбался. Элейн, казалось, дрожит от смеха.
Каждый раз, когда Эми слышала этот фальшивый смех, ей хотелось придушить Элейн.
Она подумала, что мама сказала бы: «Джон, ты мне торжественно пообещаешь, что не будешь навязывать этот бесконечный монолог никому, по крайней мере, неделю?»
А потом она бы посмеялась с отцом, а не над ним.
75
— Нет, я не увеличила дозу лекарств, — говорила Менли доктору Кауфман. — Не сочла это необходимым.
Она говорила по телефону из библиотеки с Ханной на коленях. Адам был у телефона в кухне.
— Менли, у меня ощущение, что вы относитесь ко мне и Адаму как к врагам.
— Нет, это не правда. Я не рассказывала вам, что няня увидела меня на вдовьей дорожке по той простой причине, что считала это ошибкой девушки. А сейчас она тоже пришла к такому заключению.
— Тогда кого же видела Эми?
— Думаю, что никого. Там на трубе полоска металла. Когда светит солнце, создается впечатление, будто кто-то двигается.
— А как насчет кошмаров, когда вы слышали звук поезда и как Бобби зовет вас? Вы сказали, что боялись поднять Ханну.
— Я не хотела, чтобы она плакала, но боялась поднимать ее, потому что вся дрожала. Мне жаль, что в тот момент я не успокоила ее. Но даже у матерей без нервных припадков дети иногда плачут.
Когда она говорила, Ханна дернула ее за волосы. Менли наклонила голову.
— Ох!
— Менли! — испугался Адам.
— Ребенок дергает меня за волосы и я сказала «ох», и доктор Кауфман, пожалуйста, послушайте, что я пытаюсь сказать вам. Адам готов бросить трубку и ворваться сюда при малейшем намеке на что-нибудь. Мне приходится сказать, что кажется, вы лечите не того пациента.
Она замолчала и прикусила губу.
— Я отключусь сейчас и дам вам возможность поговорить вдвоем. Доктор, если вы и Адам в состоянии положить меня в психиатрическую больницу против моей воли, вам надо подождать, пока моя мать не вернется из Ирландии и не сможет взять на себя заботу о ребенке. Сейчас же я остаюсь в этом чудесном доме и буду писать свою книгу. Когда у меня начались нервные приступы, вы говорили с нами обоими о необходимости поддержки мужа. Но я не чувствую, чтобы Адам давал ее мне, а она мне нужна. Однако наступит день, когда мне не нужна будет его поддержка, но тогда я не буду нуждаться и в нем самом.
Менли быстро положила трубку.
— Ну, Ханна, вот мы и выговорились.
Было ровно четыре сорок. В четыре сорок три Адам подошел к двери.
— Я всегда говорил, что никогда не хотел, чтобы ты сердилась на меня, — он помялся. — Мне надо сейчас увидеть Фреда Хендина. Не хочется ехать. Я вообще жалею, что связался с этим делом Ковея. Но если уж быть до конца честными, то хочу напомнить, что именно ты настояла на моей помощи этому парню.
