Александр Варго - Фрагменты (сборник)

Дима принял стакан и посмотрел на гроб. Все так же – тишина и белизна. Никто ничего не вдыхал и не пачкал.

– Вам же нельзя, – напомнил Мурад и, подняв крышку, водрузил ее на гроб.

Удары молотка Дима слышал уже стоя у кабины.

Что это было? Перед глазами еще стояли образы набухающей кровью простыни и провала на месте рта. И звук… Звук, будто человек пытался вдохнуть после долгой задержки дыхания. Все это нервы и усталость.

Диму клонило в сон, и даже перенесенное потрясение не помогло удержаться на поверхности реальности. Под гул двигателя и какую-то южную мелодию Дмитрий провалился в сон. Ему снился отец. Живой отец. Он сидел на скамейке за домом, который так ревностно охраняли его сестры. Он курил… и плакал. От этого открытия Диме стало не по себе. Он развернулся и хотел уйти, когда отец произнес:

– Зря я приехал.

Дима подошел к скамейке и присел рядом.

– Почему? – спросил он, хотя знал, что отец все слышал.

– Сынок, я просто очень долго отсутствовал.

– И что? – На мгновение ему стало стыдно. Несмотря на то что там, в кухне ночью он говорил злые, плохие вещи, он считал, что отец приехал не зря. – Все мы где-то долго отсутствуем.

Отец улыбнулся.

– Да, сынок, только причины на это у нас у всех разные. Да и родня у некоторых из нас не все готова прощать.

– Батя, плюнь. Тут все дело в доме.

– Я знаю, сынок. Но мне ведь ничего не надо.

– Беда в том, что знаем об этом только ты и я.

– И я, – услышали они голос Иры.

Ирина подошла и села по другую сторону от отца.

– Ну что, батя, поедем отсюда?

Отец вытер слезу, улыбнулся и кивнул.

– Да, и подальше.

– Подальше от этих упырей, – произнес Дима и проснулся.

«Газель» надрывалась, радио пыталось перекричать изможденный двигатель. Дима отвернулся к окну. Горизонт посветлел, говоря о скором наступлении нового дня. Дима вспомнил сон и поморщился. Сон был не чем иным, как воспоминанием о последнем приезде отца. Ирина и тогда поддержала его. Как оказалось, его отца поддержала только она. Дмитрий же попытался сыграть за обе команды, причем в одной игре.

Он тогда пытался оправдать и себя, и теток. Мол, он сгоряча наговорил, а тетки защищали наследство. Как говорил классик: москвичей испортил квартирный вопрос. И хотя тетки его не москвички, квартирный вопрос их интересовал самым непосредственным образом. Они не хотели ни с кем делиться. И тогда это могло оправдать их агрессию. Тогда – да. Но после смерти агрессия никуда не делась, разве что притупилась слегка и стала напоминать безразличие. Когда Дима сказал им о смерти отца, они повели себя сдержанно, и лишь поэтому он ничего не понял. Но когда он попросил их помочь, все стало ясно.

Они повели себя так, будто их звали на день рождения троюродного племянника кумы. Все как одна работали. Дима даже подозревал, что они будут работать в одном месте, а начальник у них старшая сестра. Дмитрий где-то слышал, что горе сближает. Здесь же он видел абсолютно противоположное. Либо смерть брата для них не горе, либо они объединились, но только против покойного. В общем, тетушки отказались не только помочь с организацией похорон, но и прийти проститься. Упыри! Причем не только они. Он сам не лучше их. Слова, произнесенные им в разговоре с Нелей, возможно, в минуты смерти отца, резанули, словно остро наточенный скальпель. Он еще тот упырь.

Если бы мне нужна была обуза, я бы…

Что бы ты, мудак? Что? От тебя и требовалось-то звонить пару раз в неделю и узнавать, как здоровье у отца. А то, что он хотел к тебе переехать, так это потому что видел в тебе опору, защиту. И это нормально. Потому что когда защита и опора нужны были тебе, он дарил их и не блеял о какой-то там обузе.

Снова удар. Только теперь Диме показалось, что это снаружи, будто камень ударил в «будку». На улице рассвело. В лучах солнца даже воспоминания о кровавых простынях не казались такими жуткими. Новый удар вернул страх и неуверенность.

– Черт…

Только сейчас Дима понял, что машина никуда не едет. Мурад, укрывшись пледом, спал.

– Где мы? – спросил Дима, на время забыв об ударах в кузове.

Мурад не ответил. Дима дернул его за плечо.

– Где мы? – повторил вопрос Дмитрий, когда ему все-таки удалось привлечь внимание водителя.

– Слушай, чего тебе не спится? – Мурад осмотрелся, будто забыл, где находится. – Что-то с богом связано.

– Богородицк? – почему-то спросил Дима, хотя прекрасно понимал, что преодолеть расстояние в тысячу километров машина, в которой они находились, не могла за ночь.

– Нет, – мотнул головой водитель. – Богу, Богу… – будто пробуя на вкус, произнес Мурад.

– Богучар, – с облегчением произнес Дима. Это больше походило на правду.

– Да, он, – кивнул Мурад и снова откинулся к окну.

– Эй, ты что, спать собрался?

– Еще с полчасика, – не открывая глаз, произнес водитель.

Дима хотел напомнить, с каким грузом они едут и на какое мероприятие, но передумал. Если водитель уснет в пути, то мероприятие у них будет общим, да и на спешку им будет наплевать. Пусть поспит.

Дима вылез из кабины и только теперь вспомнил о стуке, который его разбудил. Он обошел машину, осмотрел двери. Все цело и заперто. Может, опять крышка упала? Хотя они ведь стояли. Ну, тогда, скорее всего, камень, отскочивший от проезжающей машины, ударил в борт. Похоже на то. Дима пожал плечами и осмотрел место стоянки. Одноэтажное здание тянулось вдоль дороги метров на сто. Кучи песка и щебня говорили о продолжающемся строительстве. Несколько помещений с левого края имели вывески. Кафе «Кишмиш», магазин «Халяль»… Названия, когда-то радовавшие глаз и вносящие экзотику в повседневный быт, теперь раздражали из-за своего обилия, из-за своей навязчивости. Складывалось такое впечатление, что гости в одночасье стали хозяевами. Иначе для кого столько халяля? Димка хотел блинов с медом, а не самсы с бараниной. Он мечтал о буженине, а не о постной говядине. Так что засилье этих лавок теперь трудно назвать экзотикой, это скорее экспансия. Иначе не скажешь.

Дима прошел под вывеску «туалет-душ». Это была арка, через которую можно было попасть на заросший бурьяном двор будущего торгового центра. Туалет и душ располагались друг напротив друга по обе стороны арки. Дима ступил через порог пахнущего хлоркой помещения. Хоть здесь все как обычно. Угроза исчезновения туалетной бумаги была, но ведь ей всегда можно найти замену. Дмитрий улыбнулся.

Он подошел к ближайшему писсуару, напротив входа. Достал инструмент и напрягся. Несмотря на сильное желание, моча не хотела покидать мочевой пузырь. Ничего не выходило, будто кто кран перекрыл. Странное чувство, будто кто стоит сзади. Он чувствовал затылком чье-то присутствие. Дима обернулся. Кто-то проскочил мимо двери, в сторону заросшего двора. Наверное, работники торгового центра или строители. Дима снова вернулся к своим делам. Теперь успешно.

Он застегнул ширинку и подошел к раковинам у входа. Открыл кран и подставил под струю руки. Умылся и посмотрел на себя в зеркало. Дима был похож на отца, не один в один, конечно, но… Яблочко от яблоньки, как говорится. Тоска нахлынула неожиданно, слезы, смешиваясь с капельками воды, побежали по щекам. Дима набрал воды в руки и умылся. Он был рад, что дал волю чувствам. Стало легче. Еще раз умылся и глянул в зеркало. Надо брать себя в руки и возвращаться. Иначе они никогда не доберутся.

Внимание Димы привлекла открытая дверь «будки». Может, Мурад услышал стуки и решил проверить, что происходит? Дима очень на это надеялся. Он подошел к машине и заглянул внутрь. Крышка лежала рядом с гробом, водителя в кузове не было. Дима поднялся и сразу же увидел скомканную ткань в пустом гробу. Он едва не сошел с ума. Закрыл глаза и открыл их. Картинка не изменилась – гроб был пуст.

– Какого черта! – выкрикнул он.

И тут Дима вспомнил. Ведь кто-то же мельтешил позади, пока он мучил свой мочевой пузырь. Признаться, умозаключения сейчас давались ему с трудом. Он никак не мог понять, зачем это кому-то понадобилось. Воровать покойника? Зачем, мать вашу? Дима сообразил, что узнает ответы, если найдет ублюдков. Он побежал через арку на двор. Ему повезло, что трава была мокрой после дождя или росы. Поэтому следы были видны еще хорошо. Дима, не раздумывая, пошел по ним.

Дорожка в примятой траве петляла, словно идущий был пьян или нес что-то увесистое. Ублюдок! Дима пошел быстрее, но через несколько метров замер. Тело отца лежало справа от тропинки. Дмитрий упал на колени рядом и заплакал.

Какая сволочь?! Какая тварь могла это сделать?!

Вдруг за спиной он услышал шаги. Димка вскочил на ноги и резко развернулся. К нему по тропинке шел Мурад.

– Это ты?! – заревел Дима. Он не прятал слезы. Теперь ему было наплевать, что о нем подумает кавказец. Сейчас его больше беспокоило, зачем он вытащил тело сюда, зачем он вообще прикасался к его отцу? Дима почему-то был уверен, что это сделал Мурад.