Владимир Алеников - Сумерки в спальном районе
— А… Латынин, — не проявляя никакой особой радости от встречи, поприветствовал его капитан. — Ты чего здесь?
— Я в паспортный отдел, — пояснил Кирилл, — новый паспорт получаю. Сейчас же обмен идет, а я и так затянул. Еще оштрафуют потом.
— Это правильно, — одобрил Горлов. — Ну ладно, бывай.
И вознамерился продолжить путь, но Кирилл остановил его.
— Чего там с Курочкиной, с портнихой? — поинтересовался он. — Не нашлась?
— Нашлась, еще как нашлась! — несколько загадочно ответил тот.
— В смысле? — уточнил Кирилл.
— Убили Курочкину! — понизив голос, неохотно ответил капитан.
— Да вы что? — поразился Кирилл. — Как это?
— А очень просто! — Горлов усмехнулся. — Убили, гады, и прямо рядом с домом закопали. Чтоб далеко не ходить.
— Надо же!
Кирилл сокрушенно покачал головой.
— Мда! Вот такие дела, Латынин, у нас в районе творятся!.. А самое интересное, что ее перед этим в морской воде утопили! — неожиданно разоткровенничался Горлов. — Загадочка! Но ничего, мы ее разгадаем… Никуда сучьи дети не денутся! Сам знаешь, как веревочке ни виться…
Кирилл на это ничего не сказал, только сочувственно цокнул.
— Ну ладно, — нахмурившись, спохватился капитан. Он, похоже, уже пожалел о своей чрезмерной откровенности. — Пора мне. Будь здоров, Латынин.
И Горлов ушел.
Кирилл об этом разговоре решил Даше пока ничего не говорить. Девушка и так оказалась чрезмерно впечатлительна, ночами ей какие-то кошмары снились, пару раз просыпалась с криком.
Накануне она в подробностях пересказывала Кириллу книгу, которую читала еще в Кривом Роге. Книжка эта дурацкая была про какую-то религиозную секту под названием «Отвергнутые дети Христа». Отвергнутые дети похищали невинных девушек и приносили их в жертву. Следуя парадоксальной Дашиной теории, человек, живший в доме напротив и наблюдавший за ней в бинокль, безусловно, был в этой ужасной секте!
Кирилл не стал напоминать девушке, что невинность она утратила еще год назад, задолго до приезда в Москву, так что если и предположить наличие данной секты в их спальном районе, то вряд ли она, Даша, заинтересует кровожадных сектантов в качестве предполагаемой жертвы.
Он вообще уже понял, что с Дашей лучше не спорить. Если она что-то вбила себе в голову, то ничего не поделаешь, придется с этим мириться.
8. Известие
Однако про смерть портнихи Даша, несмотря на все ухищрения Кирилла, узнала быстро, на следующий же день. В спальном районе подобные новости распространялись моментально. Новая почтальонша Клава, сменившая недавно погибшего в заезжем зверинце Никиту (беднягу растерзал медведь, к клетке которого залезший на территорию зверинца почтальон слишком близко подобрался однажды ночью, очевидно сильно поддав перед этим!), с удовольствием посвятила криворожскую гостью во все подробности обнаружения тела.
Даша, обладавшая прекрасной памятью на имена, тут же вспомнила, что убитая — та самая Курочкина, которая шила свадебное платье ее сестре, и пришла в полный ужас. По ее мнению, в этом не могло быть никакой случайности!
Все, кто как-то связаны со Светой, тоже гибнут, и, вне всякого сомнения, она и Кирилл наверняка обречены.
Кириллу стоило немалых усилий успокоить ее. Он поймал себя на том, что стал уже несколько уставать от Дашиных постоянных фантазий. В окружающем их мире действительно творилось бог знает что, и потому особенно хотелось, чтобы, по крайней мере, дома присутствовал полный покой.
При этом он вполне отдавал себе отчет в том, что все больше привязывается к девушке, к ее постоянной, в общем-то, вполне милой трескотне и, главное, к ее нежному, хрупкому телу, которое принадлежало ему теперь каждую ночь (а нередко и в другое время суток!).
К тому же, в отличие от покойной Светки, Даша относилась к нему с подчеркнутым обожанием, ловила каждое слово, с упоением наблюдала, как он репетирует дома свои монологи. И он с удовольствием демонстрировал ей свои актерские возможности. Она была настоящей благодарной зрительницей, воспринимающей артистов как существ высшего, недоступного ей сословия, своего рода небожителей, и с каждым прошедшим днем он чувствовал, как незримая связь между ними становится все крепче.
Этим утром Кирилл, как всегда, проснулся первым. Даша, уютно свернувшись клубком, спала у него на груди. Ее светлые волосы щекотно лезли ему в нос.
Кирилл легонько подул на них, но даже от этого легкого дуновения Даша тут же проснулась, открыла еще сонные глаза, заулыбалась:
— Доброе утро!
— Привет! — также с улыбкой отозвался Кирилл.
Она полежала еще немного все в той же позе, потом промурлыкала:
— Ты голодный?
— Зверски! — сообщил Кирилл, на которого после их энергичных ночных ристалищ поутру нападал необыкновенный жор.
— Тогда я встаю! — заявила Даша и незамедлительно выскользнула из постели. — Лежи, я все приготовлю. Ты во сколько уходишь?
— Репетиция в одиннадцать, — ответил Кирилл, с удовольствием рассматривая голую, снующую по квартире Дашу. — Времени еще полно.
Завтрак был готов через полчаса. Кирилл сидел за столом, уплетал глазунью с сосисками, закусывал хрустящими, умело поджаренными Дашей гренками.
Сама Даша, по-прежнему в голом виде (согласно его просьбе!), разместилась на табуретке напротив, предварительно подложив под попку аккуратно сложенное полотенце. Есть она отказалась, прихлебывала кофе, курила, смотрела новости по маленькому телевизору, специально приобретенному для кухни.
— …в результате героических усилий пожарников дом по улице Красина удалось спасти, выгорел только верхний этаж, — со скорбным лицом сообщала хорошенькая дикторша, Тамара Варламова. — Жертв нет, причина возгорания выясняется.
Даша громко зевнула.
— Извини, — рассмеялась она, прикрывая рот. — Я у тебя тут так крепко сплю! Дома никогда так не спалось.
— Это хорошо, — отреагировал Кирилл. — Я где-то читал, что девушкам полезно долго спать. У них от этого кожа лучше становится.
Даша хмыкнула, но улыбка тут же сползла у нее с лица.
— …еще одно печальное известие, — говорила в телевизоре Тамара Варламова подчеркнуто трагическим тоном. — Сегодня ночью неожиданно ушла из жизни художественный руководитель театра «Авангард», народная артистка России, режиссер Эльвира Константиновна Рогова. — Тамара сделала маленькую паузу и, еле заметно понизив голос, добавила: — Следствие полагает, что причиной смерти явилась успешная суицидальная попытка покойной. Мотивы суицида пока неизвестны.
На экране появился портрет Роговой в траурной рамке.
— Ой, это же твоя режиссерша! — ахнула Даша. — У меня ведь дома про нее книжка есть. Мне когда Света написала, что ты в ее театре работаешь, я сразу пошла купила…
— Тише, дай послушать! — шикнул на нее Кирилл.
— …гражданская панихида и прощание с Эльвирой Константиновной Роговой пройдут в театре «Авангард» в среду, четырнадцатого числа, в двенадцать часов, — скорбно сообщила Тамара Варламова. И уже совершенно другим тоном продолжила: — Теперь о погоде…
Кирилл дотянулся до пульта и резко выключил телевизор.
— Боже, какой ужас! — прошептала Даша. — А что значит суицидные действия?
— Значит, самоубийство, — не сразу ответил Кирилл.
— Так она с собой покончила? — всплеснула руками Даша. — А как?
— Откуда ж я знаю? — пожал он плечами. — Ты же видишь, они об этом не сообщают. Может, отравилась, или повесилась, или еще что-нибудь. Люди по-разному с собой кончают. У нас в детдоме, например, одна воспитательница из окна выбросилась.
— Кошмар! — сказала Даша. И, помолчав, спросила: — А почему Эльвира Константиновна покончила с собой, ты не знаешь?
Кирилл медленно покачал головой:
— Даже не догадываюсь.
— Но ты хоть что-то понимаешь?
Он снова отрицательно мотнул головой. Сказал задумчиво:
— Значит, репетиции сегодня не будет…
— Ты в театр поедешь? — спросила Даша.
Кирилл дважды провел рукой по волосам, глядя куда-то мимо нее:
— Нет. Чего там сейчас делать?
— Я не знаю, — растерялась она. — Может, чем-то надо помочь?
Он горько усмехнулся:
— Сомневаюсь. Там сделают все что нужно. Администрации полно. К тому же директор — брат Роговой, уж он-то за всем проследит.
Даша опять помолчала. Протянула руку, погладила его по щеке:
— Ты очень переживаешь?
Кирилл кивнул.
Она неспешно убрала руку, отхлебнула остывший кофе. Потом что-то внезапно пришло ей в голову, глаза загорелись. Она затушила сигарету, облизала губы, прокашлялась и, завершив все эти манипуляции, несколько смущенно попросила:
