Вильям Кобб - Клуб Мертвых
Манкаль продолжал:
— Я надеюсь, что госпожа герцогиня уверена в моем искреннем желании быть ей полезным. Я повинуюсь не простому любопытству, поэтому умоляю вас ответить мне!
К этому времени хладнокровие уже вернулось к герцогине.
— Вы с ума сошли, господин Манкаль, — сказала она. — Мне жаль вас, и потому только я не приказываю слугам выбросить вас за дверь…
Манкаль сделал протестующий жест.
— Я только хочу спросить, — продолжал он, — хорошо ли уничтожила госпожа герцогиня следы преступления, жертвой которого стал ее муж, герцог де Торрес?
Тения закусила губы до крови.
— Я не понимаю вашего вопроса, — сказала она. — Герцог умер, окруженный докторами, которые определили, какого рода была его болезнь.
— Да, я это знаю. Однако одна особа, имя которой, быть может, не совсем неизвестно госпоже, утверждает, что доктора могли ошибаться…
— О ком это вы говорите? — спросила герцогиня де Торрес.
— Его имя? А! Постойте!… В эту минуту я не могу вспомнить его. Только могу рассказать вам некоторые подробности. Это было пятнадцать месяцев тому назад, когда госпожа де Торрес была всего шесть месяцев замужем за герцогом, состояние которого, очень значительное, было отписано ей согласно контракту. Подобный шаг может объяснить только безграничная страсть. Так или иначе, но это было сделано…
На шестом месяце брака, однажды вечером, если память мне не изменяет, в октябре месяце, по одной из улиц Батиньоля, называемой Шмек-де-Беф, не обращая внимания на туман и дождь, шла женщина, довольно просто одетая, но ее манеры, наружность, походка странно противоречили простоте ее туалета…
Герцогиня, опустив голову, слушала, не смея произнести ни слова.
Голос бывшего каторжника принял отличавший его металлический тембр, Бискар отчеканивал каждую фразу как бы для того, чтобы еще усилить впечатление.
— Я считаю, — продолжал он, — бесполезным останавливаться на странности места, где произошла сцена, которую я сейчас опишу. Грязная, мрачная улица должна была произвести на незнакомку неприятное впечатление, но она ни минуты не колебалась и твердыми шагами шла к своей цели. При свете фонаря можно было заметить группу строений, окутанных густым туманом. Один из домов стоял немного поодаль от других. К нему-то и направилась незнакомка. Она осторожно постучала в дверь, которая тотчас же отворилась, и вошла в низкую, но довольно большую комнату, где ждал ее старик с профилем хищной птицы. Его голова была покрыта лесом густых седых волос. Дымная свеча освещала комнату и позволяла видеть глубокие морщины, избороздившие его лицо…
Он встретил незнакомку со всеми изъявлениями почтения. По-видимому, она была здесь уже не впервые, так как она сказала: «Приготовили вы то, что обещали?» На эти слова старик отвечал поклоном и, подойдя к грубо сколоченному столу, заваленному ретортами и склянками всех форм и размеров, выбрал некоторые из них и, пригласив посетительницу присесть, вышел в другую комнату, откуда виднелся красноватый отблеск пылающего горна.
Через четверть часа старик вернулся, держа в руке маленький герметически закупоренный пузырек с какой-то беловатой жидкостью.
«Вы не забыли моих инструкций?» — спросил он, подавая пузырек посетительнице.
«Нет».
«Позвольте мне, однако, повторить вам их. Чтобы эта жидкость привела к… желаемому вами результату, необходимо строго исполнить мои указания. Особенно надо остерегаться нетерпения… Необходимая доза — капля утром и вечером с промежутками не менее десяти часов. В случае если до четвертого дня случится какое-нибудь легкое недомогание, надо подождать сутки и снова продолжать, аккуратно отмеривая дозы. Тогда на седьмой день произойдет удар и паралич половины тела. Природа докончит остальное… а через пятьдесят часов все будет полностью завершено».
Незнакомка выслушала эти слова с большим вниманием. Когда он умолк, она вынула кошелек с двумя тысячами франков и, отдав его старику в обмен на склянку яда, поспешила уйти…
Спустя семь дней герцог де Торрес, еще молодой и здоровый, вдруг, в разгар великосветского бала, неожиданно упал, пораженный апоплексическим ударом.
Все усилия докторов были тщетны, и герцогиня де Торрес вскоре стала вдовой и обладательницей четырех миллионов, которые с тех пор удвоились благодаря счастливым спекуляциям. Что скажете вы, герцогиня, об этом коротком, но поучительном рассказе?
Тения уже успела овладеть собой. Ее лицо, покрытое мертвенной бледностью, ничего не выражало. Ни один мускул, ни одна черточка его не дрогнули… Когда Манкаль закончил, она поднялась и, протянув руку, дернула шнурок сонетки.
— Берегитесь, герцогиня! — сказал Манкаль. — Не искушайте меня!…
Он решил, что Тения хочет приказать лакеям выбросить его за дверь.
Вошел слуга.
— Два прибора, — сказала герцогиня. — Господин завтракает у меня…
Прийти к врагу или, по крайней мере, к противнику, бросить ему в лицо страшные обвинения, надеяться держать его, как выражаются поэты под железной пятой… а получить приглашение к завтраку — вот что можно причислить к самым неожиданным сюрпризам! Манкаль почувствовал, что его удар наполовину отпарирован.
— Вы согласны? Не так ли? — спросила герцогиня, обращаясь к нему с самой любезной улыбкой.
— Конечно… У меня нет причин отказываться, — прошептал Манкаль, спрашивая себя с беспокойством, что все это могло значить.
— Вы мне позволите оставить вас на минутку? — продолжала Тения. — Я так спешила принять вас, что не успела заняться туалетом, я так выгляжу, что можно испугаться…
Манкаль поспешил опровергнуть это заявление. И Волк способен быть вежливым… Герцогиня исчезла.
Манкаль невольно спрашивал себя, не сон ли все это. Он начинал чувствовать беспокойство. Эта женщина, которую он думал держать в своей власти, в которой он надеялся найти послушное орудие, казалось, готова была ускользнуть от него.
Спустя несколько минут, герцогиня вернулась, одетая в пеньюар розового атласа с кружевами и жемчугом.
Почти в ту же минуту на пороге появился слуга и торжественно провозгласил:
— Кушать подано!
Немного спустя, Манкаль и герцогиня уже сидели друг против друга в столовой, роскошно отделанной розовым деревом. Ни тот, ни другая не выказывали ни малейшего смущения или замешательства.
Герцогиня с самой изысканной любезностью и грацией угощала бывшего каторжника, который отдал должное изысканным яствам и отборным винам.
«Она меня не знает, если думает напоить меня», — говорил он себе.
Когда был подан десерт, слуги по знаку герцогини удалились, и она осталась наедине с Манкалем. Облокотившись на стол, она взглянула в лицо своему собеседнику и сказала:
— Итак, вы сейчас говорили, любезный господин Манкаль, что я отравила герцога де Торрес?
Молния, упавшая к ногам негодяя, поразила бы его не более этого простого вопроса, произнесенного так спокойно, как будто бы герцогиня предлагала ему стакан вина.
— Что?! — воскликнул он.
— Разве вы забыли тот интересный рассказ, который мне изложили час назад?
На минуту воцарилось молчание. Манкаль мобилизовал всю силу своей воли. Он оценил ситуацию и несколько успокоился относительно действий хозяйки дома.
— Да, я, признаться, не думал об этой мелочи! — сказал он, смеясь.
— Позволите вы мне обратиться к вам с одним вопросом?
— На это не требуется никакого позволения.
— Я хотела бы знать, от кого узнали вы все эти потрясающие подробности, которые излагали с таким драматизмом?
— Я могу удовлетворить ваше любопытство. Я хорошо знаю старика из Батиньоля.
— А! Значит, он еще жив?
— В свою очередь, позвольте заметить, что вы знаете это не хуже меня… так как вы дали… кое-кому… совет, который помог этой особе войти в сношения с отравителем.
— Вы правы, — просто ответила Тения. — Но я не думала, что вы его знаете…
— Это мой близкий друг, — сказал, смеясь, Манкаль, — и я должен признаться, что мне известны все его секреты. Если хотите, я могу передать вам до последнего слова разговор барона де Сильвереаля с господином Блазиасом.
Манкаль заметил, что рука герцогини слегка дрогнула.
— Значит, метр Блазиас… — сказала она.
— Не кто иной, как старый отравитель из Батиньоля.
— И эти две особы объединяются в образе господина Манкаля, поверенного герцогини де Торрес!
Игра переходила в новую фазу.
— Теперь вам ясно, — заметил Манкаль, — почему ваш поверенный знает так хорошо батиньольскую историю.
— Вы знаете довольно опасные факты из моего прошлого, — сказала герцогиня, — значит, вы пришли ко мне с целью, как это называют, если я не ошибаюсь, — шантажа?
Невозможно передать изысканную насмешливость тона этого циничного замечания.
