Стюарт Харрисон - Улыбка Афродиты
Я повернул ключ в замке и вошел внутрь. В вестибюле с одной стороны стоял стол, за которым, когда музей был открыт, наверное, сидел следивший за порядком сотрудник. Дальше – дверь в кабинет отца. Справа и слева из вестибюля два сводчатых входа вели в выставочные залы. Рядами стояли витрины с экспонатами, каждая была заполнена различными фигурками и сосудами, которые я привык видеть с детства. В одной комнате я заметил несколько больших амфор, какие обычно использовались для перевозки оливкового масла. Аккуратно отпечатанные карточки объясняли, что эти экспонаты найдены в затонувшем городе в заливе Полис, о котором нам говорил и Алкимос Каунидис. Пока не были установлены настоящие правила, люди обычно приплывали на лодках, ныряли и собирали сокровища с морского дна. Я читал, что, как ни странно, предметы искусства из затонувшего города находятся в музеях и частных коллекциях по всему миру. Подойдя к кабинету отца, я обнаружил, что дверь не заперта. Едва я вошел внутрь, как сразу понял, что кто-то тщательно обыскал его. Никакого беспорядка не было, но я видел следы пыли там, где вещи брали и ставили обратно, но не совсем на прежнее место. Передвинут был настольный календарь, так же как и стопка ящиков с карточками.
Отдавая себе отчет, что зря трачу время, я просмотрел все ящики с карточками и шкаф. Все это время меня не покидало чувство, что до меня кто-то уже проделал то же самое. Было довольно легко прийти в музей, когда он открыт, дождаться, когда служитель отвлечется на следующего посетителя, и затем проскользнуть в кабинет.
Я сел за стол отца. С самого начала мне было непонятно, зачем он пошел на пристань в то утро. Вряд ли он собирался плыть на лодке. Скорее всего он понимал, что с его здоровьем это у него не получится. Следовательно, у отца была другая причина пойти туда. Возможно, он шел, чтобы вернуть недостающий журнал? Но с пристани он не вернулся, а на «Ласточке» журнала не оказалось.
Конечно, все это только предположения, как сказал бы Феонас. Нет никаких доказательств, что журнал вообще существовал. Когда я уходил из музея, то не знал, что буду делать дальше и буду ли что-либо делать вообще. Если отец действительно был замешан в контрабанде антиквариата, то, возможно, и к лучшему, чтобы никто об этом не узнал. В этом, как я понял, и заключалось противоречие, так досаждавшее Ирэн: сохранить status quo, дав убийце возможность остаться безнаказанным, или докопаться до горькой истины, которая окончательно разрушит репутацию отца.
Я ехал домой и по дороге размышлял о том, что иногда действительно лучше оставлять некоторые вещи в прошлом.
14
Прошлой ночью я не закрыл на окнах ставни. Проснувшись, я заметил, что на небе появились первые признаки рассвета. Было тихо, цикады и птицы еще не проснулись. Слабый ветерок перебирал листья на оливковых деревьях и принес с горы аромат дикой мяты и сосны. Я слышал, что по дороге возле дома проехал автомобиль. Шум мотора почти стих, когда водитель переключил передачу, звуки стали глуше, а потом и вовсе пропали.
Я оделся и спустился вниз. Ирэн еще не встала, поэтому я сам приготовил кофе и вышел с ним на террасу. Вершины гор казались в огне, это солнце поднималось за ними. Далеко внизу залив оставался темно-зеленым и совершенно неподвижным. Спал я плохо – всю ночь то и дело просыпался с мыслями об Алекс.
Я уехал в город совсем рано и направился прямо к ее дому. Окна ее комнаты были закрыты ставнями, и на мой стук никто не ответил. Я тихо окликнул ее пару раз, но ответа так и не последовало. Мне не хотелось перебудить всех жильцов дома, и, пока я размышлял, что делать дальше, у меня за спиной послышался шум. Я обернулся и увидел женщину, наблюдавшую за мной от порога дома.
– Kalimera, – поприветствовал я ее.
– Kalimera, – пробормотала она в ответ, окинув меня подозрительным взглядом.
– Я ищу девушку, что снимает у вас комнату. Вы не знаете, она сейчас у себя?
Женщина смотрела на меня непонимающе.
– Алекс. Английская девушка.
– Ах, Алекс. – Заулыбавшись, она подошла ко мне. – Алекс спать? – Она указала на дверь и закрытые ставни.
– Не знаю.
Женщина пожала плечами и постучала:
– Алекс? – Когда ответа не последовало, она опять пожала плечами. – Приходи снова, – сказала она, считая очевидным, что если Алекс у себя в комнате, то она спит.
Мне ничего не оставалось, кроме как уйти. Женщина вернулась к дому и закрыла за собой дверь, а я остался ждать на улице. Город постепенно оживал. Небольшой рыболовный бот пропыхтел через гавань к открытому морю. Несколько мотороллеров прогудело по набережной; их водители, согнувшиеся над мешками со свежим хлебом, развозили его из пекарни по кафе и магазинам. Я сел за руль джипа, решив прокатиться выпить кофе и вернуться через полчаса. Когда я притормозил у перекрестка в конце улицы, то посмотрел в сторону холма, остерегаясь встречных машин, и увидел Алекс, которая спускалась по лестнице. Она была так погружена в свои мысли, что вздрогнула от неожиданности, когда я ее окликнул.
Я вышел из джипа и подошел к ней:
– Я тебя искал и, кажется, разбудил твою хозяйку.
Алекс нервно оглянулась. Я тоже посмотрел в ту сторону, стараясь понять, что случилось, но там никого не было.
– У нас с тобой небольшая проблема со связью, – добавил я.
Постепенно до меня дошло, что Алекс в той же одежде, в которой была вчера, когда я отвез ее домой. Я также заметил, что она ненакрашена и непричесана.
– Ты что, гуляла? – спросил я, удивляясь ее молчанию: где-то в глубине души зашевелился страх.
– Да, – сказала она, не поднимая глаз.
– Я тоже не мог заснуть прошлой ночью.
Она что-то проговорила, глядя себе под ноги. Все складывалось не так. Пара секунд прошла в неловком молчании, а затем, когда она все-таки взглянула на меня, на ее лице появилось умоляющее выражение. Я сразу понял, где она была. Это было как удар под дых. Несколько мгновений я не мог прийти в себя. Не мог поверить, что оказался прав, однако ее молчание красноречиво подтверждало мое предположение.
Солнце уже поднялось, и стало тепло. Солнечные лучи падали на стену за спиной Алекс. Я не мог смотреть на нее, пытаясь привести в порядок свои мысли. Вместо этого я изучал растрескавшуюся и осыпавшуюся известку, соединявшую щербатые белые камни. Чахлый кустик диких цветов чудом сумел закрепиться в расщелине и теперь рос там на радость, красивый, но явно обреченный во враждебном окружении.
– Роберт, – умоляюще произнесла Алекс. Ее голос словно что-то сдвинул во мне, и меня прорвало:
– Ты провела там ночь, так?
Ее взгляд застыл от моего холодного тона. Я смотрел на нее в упор, зная ответ еще до того, как она еле заметно кивнула. Алекс протянула руку, но я отпрянул в сторону от одной лишь мысли, что она прикоснется ко мне. Она вздрогнула, и ее рука безвольно опустилась.
– Пожалуйста, пойдем куда-нибудь, где мы сможем поговорить. Я все объясню…
– Я просто хочу знать одну вещь, – прервал я ее, – чтобы было все ясно. Скажи, ты провела эту ночь с Димитри?
– Я прошу тебя… Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, но…
– Просто… скажи… мне… – снова прервал я ее.
Прикрыв на мгновение глаза, она глубоко вздохнула:
– Да, я была с Димитри.
Я ждал этого ответа и все равно не был готов услышать, его. Я еще не понимал по-настоящему, насколько Алекс стала дорога мне. Даже сейчас она казалась маленькой и беззащитной, и во мне разгоралась ярость, порожденная противоречивыми чувствами. Мне хотелось обнимать и утешать ее, словно это ее обидели, и в то же время я был готов наброситься на нее с проклятиями.
– Мне очень жаль, – снова повторила она. – Правда жаль. Ты должен дать мне возможность все объяснить.
– Господи! Объяснить – что? – злобно выпалил я. – Наверное, ты сразу же побежала к нему, как только я привез тебя! – Я показал на ее одежду. – Ты хоть дождалась, когда я заверну за угол?
– Роберт…
– Это он был в машине, которая преследовала нас? – спросил я, внезапно вспомнив «фиат». – Я понимающе покачал головой. – Он, да?
– Нет. Выслушай меня. Это совсем не то, что ты думаешь…
– Не то? А что же тогда? Расскажи, мне будет интересно узнать. Ты сразу отправилась к нему, едва я уехал. А затем? Вы, разумеется, заболтались, время бежало, и вскоре ты поняла, что уже поздно и лучше остаться у него, чем всю дорогу домой идти пешком. Целых пять, а может, и десять минут?
Она сжалась от моей нараставшей злости:
– Мне надо было увидеть его. Пожалуйста, пойми…
– Я все прекрасно понимаю. Просто ответь мне на один вопрос. Глупый, конечно, вопрос, раз ты провела ночь там, но… ты с ним трахалась?
Она отпрянула, словно я ударил ее.
– Не говори так, – прошептала она.
– Ну давай же, Алекс. Ты хотела все объяснить. Вот тебе возможность – объясняй! Ты с ним спала? – Я придвинулся к ней почти вплотную. – Я спросил, У ТЕБЯ С НИМ ЧТО-НИБУДЬ БЫЛО?
