Афанасий Егоров - Бой - баба
Парень оказался крепким орешком. Еще две пытки «слоником» перенес. Только на пятой сломался. Прохрипел, еле шевеля разбитыми раздосадованным гориллой губами:
— Убивал я… Один… Александра ни при чем…
— Ты че, охренел?! — заорал тоже выведенный из себя капитан. — Мы же договорились!
— Брось, Михалыч, — остановил замахнувшегося на упрямца опера сержант. — Успеем еще с бабой разобраться. Детали пока выжимай.
— Она не баба, — донеслось от стула. — А ты — не мужик… Хлесткий, способный свалить быка удар опрокинул задержанного вместе со стулом на пол.
— Вот падла! — дуя на сбитые костяшки пальцев, с чувством произнес верзила. — Че тут скажешь — достал!
Начавшего давать долгожданные показания подозреваемого окатили водой из-под крана. И сразу же перешли к выяснению обстоятельств дела.
— А вот скажи мне, — спросил, быстро заполняя бланк протокола, повеселевший оперативник, — как ты узнал о местожительстве банкира?
— Никак…
— Но он же жил всего в двух остановках от тебя.
— Я на автобусе не езжу…
— Это почему?
— Пешком хожу… Так интересней…
— Правильно! — бодро хохотнул капитан. — Береги здоровье смолоду!
Уставился непонимающе на пустой протокол, снова улыбкой расцвел:
— Ну ладно. Так и запишем: увидел случайно в автобусе и проследил до дома. Так, а где пистолет взял? Ну, «Макаров»? Вот только отпираться не надо! Мы все уже нашли. И пули, и стреляные гильзы.
Перед лицом сжавшегося в ужасе арестанта закачалась трижды проклятая маска противогаза.
— Ты, падла, лучше не зли! Я с тобой сам скоро психованным стану. Колись давай, гнида!
Заклацали отпираемые замки, и Он увидел ее. Свою Королеву. Красную, растрепанную, запыхавшуюся. В мятом, сбитом набок коротеньком платье.
Жулькалась опять с кем-то, значит. Шлюха… Сука блудливая…
Красавица что-то быстро трещала, оправдываясь, хватала Его просительно за руки, но Он ничего не слышал. Почувствовал с горечью, как ухнуло куда-то вниз разочарованно сжавшееся сердце. Это был конец. Конец всем заоблачным мечтам о возвышенно прекрасном будущем. Цель оказалась недостижима. У нее опять появился другой. Или все тот же не подстреленный Им на базаре ара. Какая разница? Она неисправима. Так и будет тасовать мужиков как перчатки.
Вспыхивающие ослепительными зигзагами мысли молниями чертили сгущающуюся в голове чернильную черноту. Где-то в груди образовался и начал быстро расти леденящий кровь могильный холод.
И в этот момент Его посетило озарение. Потрясло мгновенным открытием, заставив по-другому взглянуть на предавшую Его чудесные мечты бывшую Королеву.
Понял Он наконец-то, за что папашка так люто и так немилосердно карал безответную забитую супругу. И почему она терпела — тоже понял.
Все правильно. Надо бабу наказывать. Иначе с этим отродьем разговаривать нельзя. Они все одинаковые. Так и будут вертеть хвостом, пока кулака не нюхнут.
Понимание принесло облегчение. Тьма в голове рассеялась, уступив место удивительно выпуклому, пронзительно ясному и гениально простому хладнокровному расчету. В доли секунды Он уже знал — что делать.
Раз такое дело — Он сам займется воспитанием Королевы. Лично. И не как тупой папашка — кулаками, по-деревенски. Найдется инструмент. Было бы желание.
Сил на исправление Королевы не пожалеет, все будущее состояние на нее потратит. Он такой, Он упрямый. Все равно своего добьется.
Из темных глубин памяти всплыло некое смутное воспоминание. Видал Он кассету по видику. Как какой-то мужик украл и спрятал в собственном доме понравившуюся ему телку. Сначала наказывал развратную стерву нормально, без кровянки. Но жестко так, круто. Без сюсюканья. Пока не дошло. Потом трахал как бог. Влюбил в себя в конце концов! А Он чем хуже?..
Стукнуло тут в охваченную болезнью голову — все в масть! Все классно! Он узнавал — Королеву-то с работы выперли!
Баба она одинокая, искать особо некому. Соседи не заблажат, а кобели сами разбегутся. Им-то че, сосок смазливых и без Сани вокруг навалом. Помоложе есть. И мордой ничуть не хуже.
А он любит. И будет любить. Даже такую. Подлую, ненавистную, порочную.
Пусть она шлюха! Пусть тварь! Он все равно на руках ее носить станет.
Терзанет, конечно, для начала маленько. Сожмет сердце в кулак — и терзанет. Для ее же пользы. Чтобы поняла. Оценила чтоб. Зато потом…
Дернули тут Его с силой за руку, порог переступить заставили. Понял Он моментально значение высшего промысла.
Она сама хотела Его! Че бы иначе силком на себя тащила? Она же чистая внутри! Ждет Его и надеется! Даже если сама еще толком не догоняет…
Толик повел себя довольно странно. Застрял в дверях с неестественной улыбкой на лице, прижав к груди бутылку шампанского и коробку конфет. Встал каменным божком, будто ничего не слышал.
Как Александра ни старалась, как ни уламывала его поскорей зайти в прихожую — все бесполезно! Оглох он, что ли? Пришлось насильно мужика в квартиру втаскивать.
И Виктор помогать не захотел. Заткнул чертов пистолет за пояс, замер статуей у стенки, молча переводя внимательный взгляд с хозяйки на нежданного гостя.
«Ревность, видимо, в мужчинке проснулась», — с не до конца понятой нежностью подумала красавица.
И вдруг произошло невероятное. Настолько ужасное, что женщина сначала глазам своим не поверила. Толик неожиданно оказался за спиной Виктора.
Как в страшном сне увидела Александра взметнувшуюся ввысь руку и неотвратимо опускающуюся на ничего не подозревающего мужчину тяжелую темно-зеленую бутыль.
В последний момент офицер все же сумел что-то почувствовать: наклонил с поворотом голову, но увернуться от чудовищной силы удара не успел.
Метившая прямо в макушку бутылка разорвала кожу за ухом и врезалась в основание шеи. Разведчик рухнул как подкошенный.
Сморгнула зажавшая рот ладошкой онемевшая женщина. На чудо надеялась — вдруг растает сейчас ужасное видение. Опять Виктор стоять будет.
Но нет. Кошмар продолжался.
Он сразу понял, что промазал. Брызнувшая струйкой темно-красная кровь не могла Его обмануть. И поза расслабленная — тоже… Опять! Да сколько можно?! Хватит с него одного позорного провала. С неудачной стрельбой на рынке.
Больше совершать ошибок нельзя. Из любого положения «дело» должно быть доведено до конца. Чего бы это ни стоило.
— Не-е-ет!!! — душераздирающий нечеловеческий выкрик стегнул по натянутым нервам, заставив остановиться.
Взглянул Он на объятое ужасом молящее женское лицо. Кадр из старого фильма вспомнил. Идея блестящая в голове появилась.
Вот на чем сыграть можно! На хахале последнем сломать! Баба же. Должна мужичка пожалеть. Даст, никуда не денется. И после с Ним пойдет. На все согласится. Лишь бы любовничка не трогал.
Пожал Он плечами, опуская занесенную бутыль. Объяснил, что от бывшей Королевы требуется. В полном согласии с заветами покойного папашки.
Бабу надо сразу на место ставить. Чтоб знала, кто в доме хозяин. Не рыпалась по-пустому, лишка не двигала.
Рефлекторным бессознательным жестом Александра стянула потуже у горла открытый ворот легонького платья. Замолчала, пытаясь переварить обрушившуюся на нее нелепейшую сексуально-мазохистскую ахинею.
Перед ней стоял совершенно чужой, доселе неизвестный ей человек. Абсолютно не похожий на прежнего, такого знакомого и предсказуемого Толика.
С безумным блеском в горящих глазах и перекошенной от ярой злобы похотливой маской вместо привычного, так похожего на Лешино, смуглого лица.
Бросило в дрожь от внезапного понимания. Господи! Прав был следователь! Есть все-таки маньяк! Только не воровской «положенец», а такой рассудительный, всегда готовый прийти на помощь Толик…
В очередной раз выручила женская интуиция. Чисто подсознательно красавица решила потянуть время. Спросила, преодолевая страх и спазмы в перехваченном горле:
— Так это ты… всех убил?
— Ну да, — с неподдельной бравадой криво ухмыльнулся маньяк. — С банкира начал.
Заорал вдруг с бешеной яростью, мгновенно потеряв контроль над собой:
— Он же старый!!! Жена есть!!! Дети взрослые!!! А ты с ним трахалась! Сука такая! Не ври! Я сам видел, как он к тебе таскался!.. Че он с тобой делал?! Рассказывай!!!
Задохнулся Он. В глазах по новой потемнело. Виски от боли заломило. Кипящая неутоленной ревностью кровь ударила огненной лавой в голову, захлестнула обжигающей пеленой, заставив шагнуть к Королеве.
Вспомнилось с незатухшим гневом, как Он ночи напролет торчал под окнами блудующей мечты. И в красках представлял себе, что старикан с ней вытворяет.
Он всякую порнуху видал. Любому ясно — ни хрена банкир так не мог. Наверняка с огурцом вокруг бегал. Пихал во все дырки и хихикал мерзко. Скотина!..
