Торкиль Дамхауг - Смерть от воды

Последнее он подчеркнул, чтобы Вильям Вогт-Нильсен немного расслабился: тот, кто чувствует себя под подозрением, очень внимателен ко всем своим словам; тот, кого, как ему кажется, щадят, скорее допускает ошибки.

— Разумеется, — ответил Вильям Вогт-Нильсен. — Мы можем повторить это столько, сколько вам нужно.

Его тон не был напряженным, и его слова соответствовали интонации. Сомнение? Горе? Шок? Снова Роар Хорват скользнул взглядом по бледному лицу. Если молодой человек и разыгрывает что-то, он не переигрывает.

— Можете начать с последней вашей встречи с Майлин Бьерке.

Вильям Вогт-Нильсен, кажется, что-то вспомнил.

— Кофе? — спросил он.

Роар Хорват отказался, Викен продолжал молчать, и молодой человек снова опустился в кресло.

— Я видел ее за день до исчезновения, то есть в среду десятого. Времени было почти пять… Без четверти пять, — поправился он. — Она стояла на крыльце, с рюкзаком за спиной. Мы обнялись. Потом я закрыл дверь. Это была последняя… — Голос его чуть дрогнул, через несколько секунд он продолжил: — Она собиралась на дачу. Часто ездила туда работать. Это отличное место. Тихо и спокойно. Ничто не отвлекает, даже мобильной сети нет.

— О чем вы говорили непосредственно перед ее отъездом? — спросил Роар Хорват.

Вильям Вогт-Нильсен задумался, — очевидно, в дежурной части об этом не спрашивали.

— О том, что должно было случиться на следующий день. О передаче, в которой она собиралась принять участие, «Табу», вы, наверное, знаете.

Полицейский коротко кивнул, не желая прерывать.

— Мы много это обсуждали в последние дни. Майлин далеко не поклонница Бергера. Я спросил, не боится ли она стать для него серьезным алиби, сыграть ему на руку. Но у нее было особое намерение.

Роар припомнил соответствующее высказывание в протоколе допроса из дежурной части.

— Вы можете уточнить, какое намерение?

— Ей что-то рассказали про Бергера. Думаю, кто-то из бывших пациентов позвонил. Майлин была очень взволнована, такое ощущение, что Бергер проявил агрессию по отношению к кому-то малолетнему когда-то давно.

— Вы можете сообщить нам имя?

Вильям Вогт-Нильсен покачал головой:

— Она скрупулезно соблюдала правило конфиденциальности, и на меня это, разумеется, тоже распространялось.

— И тем не менее вы считаете, что она собиралась это сообщить в прямом эфире?

— Майлин не сказала прямо, что именно собирается делать. Но она должна была сорвать с него жалкую маску клоуна. Повергнуть Бергера в шок.

— «Маску клоуна» — это ее слова?

— Жалкую маску клоуна. Она встречалась с Бергером пару раз до этого, еще до того, как всплыли сведения о его прошлом. Тут она сказала, что хочет встретиться с ним перед эфиром и дать ему шанс отменить передачу.

Роар Хорват ничего не записывал. Он полагался на свою память, которую считал очень цепкой.

— И это последнее, о чем вы говорили?

Вильям тер пальцем лоб, будто старался что-то вспомнить.

— Она сказала, что собирается заскочить на почту. Положить деньги на счет.

— Деньги?

— Многие пациенты платят за каждый визит. Она собирала деньги и раз в неделю клала на счет.

— Ближайшая почта у вас на площади Карла Бернера? — Роар взглянул на часы. Они должны успеть до закрытия. — Что вы делали после ее отъезда в среду?

— Сидел дома, занимался весь вечер. Поехал на тренировку в половине девятого. Я играю в хоккей с мячом с друзьями. Был дома около одиннадцати. Едва успел к вечерним новостям.

— А на следующий день?

— С утра лекция. Потом сидел в читалке. Около трех часов заглянул сюда, потом поехал на работу.

— На работу?

— «Юр-авто», — объяснил он. — Стараюсь бывать там, сколько могу.

Роар отметил это. Молодой человек, хорошо говорит, участвует в социальных акциях.

— А Майлин была здесь, когда вы заглядывали в четверг?

— Не думаю. Тогда она оставила бы рюкзак или ноутбук. Но я получил от нее пару сообщений. — Он показал мобильный.

Только теперь Роар достал блокнот, записал точное время.

— Мы собирались встретиться у ее родителей. Я должен был смотреть с ними «Табу», а потом Майлин хотела приехать.

— Другими словами, вы были на работе весь вечер четверга одиннадцатого декабря?

— С половины четвертого до половины девятого. Потом меня забрал Таге, ее отчим. Он работает в университете.

— А вы были все время в «Юр-авто» с другими студентами?

— Забегал в кафе «Дели де Люка» на улице Карла Юхана купить еды, может, на четверть часа, спросите у остальных. А вообще, я был там, пока не приехал Таге. Мы отправились в Лёренскуг, по дороге заехали в магазин. — Он немного съежился в кресле. — Я тут же позвонил, когда она не появилась после передачи. Ее мобильник был отключен. — Казалось, он боялся говорить дальше.

— Что случилось потом?

Вильям Вогт-Нильсен провел обеими руками по волосам:

— Мы поехали в город, Таге и я. Проверили, была ли она дома. Потом поехали на телестудию. Попытались поговорить с этим Бергером, но он уже, видимо, оттуда уехал. Я звонил повсюду, кому только мог. Никто ничего не знал. Даже сестре Майлин я позвонил в Амстердам… Таге уговаривал меня остаться у них. Рагнхильд была в панике, и он занимался ею, а я продолжал звонить. Рано утром мы с Таге поехали на дачу к Моррванну. Искали повсюду там. Мы знали, что она оттуда уехала, но что-то надо было делать. Потом зашли в дежурную часть, наверное около двенадцати, потом снова отправились в Лёренскут. Только тогда до меня стало доходить…

Роар Хорват удержался от утешительных комментариев, сидел рассматривал его и ждал. Тут впервые вмешался Викен:

— Откуда вы знали, что она уехала с дачи?

Вильям повернулся к нему, секунду казался удивленным, может, забыл, что инспектор был здесь.

— Вы сказали, что знали, что ее там больше не было, — повторил Викен. — Как вы могли это знать?

Вильям мигнул несколько раз:

— Машина… ее не было на парковке. Потом Таге нашел ее в городе, в квартале от здания, где она арендует офис.

Роар Хорват завел двигатель, пока Викен садился.

— Ничего неожиданного на первый взгляд, — прокомментировал он.

Викен ничего не сказал.

— В любом случае его слова легко проверить, — признался Роар. — Надо поговорить с людьми в «Юр-авто». И теми, кто был на кассе в «Дели де Люка».

— Когда она исчезла? — тут же спросил Викен.

Роар вытащил чек из узкого кармана:

— Чек за парковку показывает, что машина была припаркована на улице Вельхавена в семнадцать ноль пять в тот четверг.

— Это машина, но когда исчезла ее владелица?

Кажется, узкую улицу не расчищали последнюю неделю.

— Вполне вероятно, что она поехала в офис, вернувшись с дачи, — сказал Роар, маневрируя вдоль вереницы неправильно припаркованных такси. — Надо послушать тамошних коллег. — Повернув на более широкую улицу, он добавил: — По меньшей мере, кажется, сожитель может отчитаться, когда и где он был.

Викен сказал:

— Не бывает алиби, которое нельзя опровергнуть. Ни одного. Даже если кто-то может доказать, что был на аудиенции у короля, в таком деле надо все проверять.

5

Воскресенье, 28 декабря

В тот момент, когда на стол ставили блюдо из лосятины, мобильник Дженнифер звякнул, предупреждая о входящем сообщении, и еще два раза из сумки, повешенной на спинку стула, раздалась веселая мелодия.

Ивар подтолкнул ее.

— Ты сказала, что сегодня не дежуришь, — проворчал он, но за двадцать лет совместной жизни он привык, что она никогда не бывает совершенно свободна.

Дженнифер извинилась перед невесткой, хозяйкой дома, и вышла в соседнюю комнату. Там горел камин, посреди комнаты стояла елка, а снаружи снег, сопротивлявшийся теплой погоде, лежал в саду и на далеких полях мокрым ковром. У сестры Ивара дома пахло очень вкусно. Всегда чисто, всегда порядок. «На месте, — как она сама обычно говорила. — Надо, чтобы все было на своем месте».

Дженнифер надеялась, что Роар Хорват не будет больше присылать сообщений, но, увидев, что сообщение таки от него, вынуждена была признаться, что надеялась на противоположное. Она послушала, о чем говорят в столовой, что она всегда должна быть готова и какая важная у нее работа. Скоро доберутся до дела, в расследовании которого она участвует, женщина, найденная мертвой на заброшенной фабрике в Хюруме. «Хочешь чашечку кофе?» — высветилось на экране.

Одно дело — остаться после рождественского корпоратива. Здесь статистика была на ее стороне. Такое могло случиться со многими. Наткнуться друг на друга в очереди к столу с закусками, как два бильярдных шара, которые случайно сталкиваются на зеленом сукне, потом потанцевать, потом поспешно поцеловаться в машине перед прощанием и на этом поцелуе споткнуться, провалиться в себя и закончить в постели, по счастью очень прочной. После такого события вполне можно общаться, будто ничего не случилось. Но встретиться еще раз где-то помимо работы было уже за гранью. Новая встреча — не случайность, о ней договариваются, и тут в силу вступают другие правила. Они приведут с собой приспособление и превышение дозволенного. Дозирование нужного количества вовлеченности, разные причины, чтобы не быть дома, выработку чувства вины, — и это только для начала. Но в первую очередь будет потревожена привычная жизнь, и земля под ногами перестанет быть твердой. Ей понадобилось полгода, чтобы привести себя в чувство после отъезда Шона. Роар Хорват не из тех, в кого она может влюбиться, и с этой точки зрения — гораздо более безопасный вариант приключения. Кроме того, он почти на десять лет моложе, развелся меньше года назад, и у него есть дочь, которую он забирает на выходные каждые две недели.