Стивен Кинг - Дорожные работы
Оставалось одно самоубийство, это свистящее слово.
Он приближался к месту проведения дорожных работ, огражденному раскрашенными, как зебры, черно-белыми барьерами с отражающими свет мигалками и яркими оранжевыми щитами, которые ненадолго высветились его фарами. На одном щите было написано:
ВРЕМЕННОЕ ОКОНЧАНИЕ ДОРОГИ
А на другом:
ОБЪЕЗД — СЛЕДИТЕ ЗА ЗНАКАМИ!
И на следующем:
ВЗРЫВНЫЕ РАБОТЫ!
ОБЪЕЗД
Он подъехал поближе, установил рычаг коробки передач в положение стоянки, включил аварийную сигнализацию и выбрался из машины. Подошел к полосатым барьерам. В свете оранжевых мигалок снег казался гуще и причудливо окрашенным.
Он вдруг вспомнил, что плохо разобрался в отпущении грехов. Поначалу ему казалось, что это очень просто: совершил смертный грех — и тебе нет прощения, ты проклят навеки. Можно проклинать Мэри, пока у тебя язык не отвалится, и все равно отправиться в ад. Однако, по словам Мэри, это было не совсем так. Существовала исповедь, искупление, повторное посвящение и так далее. Все это представлялось крайне запутанным. Христос говорил, что убийца лишен вечной жизни, но, с другой стороны, учил, что каждый, кто в Него верит, никогда не умрет. Каждый. Похоже, в библейской доктрине было не меньше лазеек, чем в купчей, составленной ловким юристом. Однако к самоубийству все это не относилось. Самоубийца не может исповедоваться, покаяться и получить отпущение грехов. К тому же…
А почему он вообще обо всем этом думал? С какой стати? Ведь он не собирался никого убивать и уж тем более не был намерен покончить с собой. Ему никогда даже мысли о самоубийстве не закрадывались. До самого последнего времени, во всяком случае.
Он уставился на полосатые барьеры, и внутри у него похолодело.
Дорожные машины внизу были в полном сборе. Их припорошило снегом, а над всеми возвышался кран-разрушитель. Мрачная неподвижность усиливала гнетущее впечатление. Застывшая стрела придавала ему сходство с чудовищным богомолом, погрузившимся в зимнюю спячку.
Он отодвинул с дороги первый попавшийся барьер. Тот оказался на удивление легким. Вернулся в «ЛТД», включил первую скорость и медленно съехал к дороге по крутому склону, укатанному мощными машинами. Затем снова установил рычаг в положение стоянки, выключил мигалку, выбрался из машины, вскарабкался по склону, поставил барьер на место. И спустился на дорогу.
Открыв багажник, он осторожно извлек оттуда ведро с бензином. Затем, обогнув машину, открыл правую переднюю дверцу и поставил ведро на пол возле коробки с бутылками. Снял с ведра крышку и поочередно обмакнул в бензин каждую тряпку-фитиль. Потом, прихватив с собой ведро, залез на кран и осторожно, пытаясь не поскользнуться и не расплескать горючую жидкость, забрался в незапертую кабину. Сердце от возбуждения гулко колотилось, а горло, казалось, сжимал тугой кулак.
Он принялся поливать бензином сиденье, приборный щиток, рычаги управления. Выбрался на ступеньки и выплеснул остаток бензина на капот крана. Воздух заполнился удушливыми испарениями. Перчатки тоже промокли в бензине, и пальцы тут же окоченели.
Спрыгнув на землю, он поспешно стащил перчатки и рассовал их по карманам. Первый коробок спичек вывалился из онемевших пальцев. Он вытащил второй, но первые две спички погасли на ветру, так и не успев разгореться. Он повернулся спиной к ветру и, прикрыв коробок ладонями наподобие шатра, ухитрился разжечь следующую спичку. Поднес ее к остальным, которые тут же с громким шипением вспыхнули. Он швырнул объятый пламенем коробок в кабину крана.
В первое мгновение он решил, что спички погасли, потому что ничего не случилось. Однако в следующую секунду раздался громкий хлопок — плоп! — и кабину озарила ослепительная вспышка. Пламя было столь сильным и ярким, что он невольно отпрянул и поспешил прикрыть глаза ладонью.
Огненная рука выползла из кабины, скользнула по капоту и, словно немного поколебавшись, юркнула под капот. На этот раз последовавший взрыв был просто оглушающим. БАБАААХ! И вдруг сорванный капот взмыл в воздух, вертясь штопором. В тот же миг что-то просвистело мимо его уха.
А ведь горит, подумал он. Полыхает, скотина чертова!
От избытка чувств его ноги сами кинулись в пляс. Дикарский танец в ночи у костра. Искаженное от радости лицо искрилось улыбкой. Сжатые в кулаки руки вскинулись над головой в торжествующем салюте.
— Урр-аа! — заорал он ветру. А ветер подхватил и вернул с удвоенной энергией: — Урр-аа! Урр-ра, черт побери!
Он бросился бежать к своей машине, но в последнюю секунду поскользнулся и упал. Возможно, как раз это спасло ему жизнь, потому что именно в этот миг взорвался бензобак крана и фонтан пламени брызнул во все стороны футов на двадцать. Раскаленный осколок прошил насквозь правое стекло его автомобиля; по сторонам от пробоины пьяной паутинкой разбежались трещины.
Он встал из снега, оглушенный, и поспешно забрался в машину. С трудом вставил онемевшими пальцами ключ в замок зажигания и нажал на педаль акселератора. Объятый пламенем кран полыхал исполинским адским костром; ветровое стекло вылетело.
— Во горит! — завизжал он. — Ты видишь, Фредди?
Обогнув на машине кран, он обернулся; лицо его в бликах пламени казалось маской ряженого. Он ткнул указательным пальцем в приборный щиток, но лишь с третьей попытки угодил в кнопку прикуривателя. Дорожные машины выстроились гуськом по левую руку от него, и он опустил стекло со своей стороны. Опустевшее ведро перекатывалось по полу, а бутылки с «коктейлем Молотова» громко звякали и дребезжали.
Кнопка прикуривателя выскочила наружу, и он резко — обеими ногами — затормозил. Фургончик запетлял и остановился. Он вытащил прикуриватель и, достав из коробки первую попавшуюся бутылку, прижал фитилек к мерцающей головке. Пропитанная бензином тряпочка вспыхнула, и он швырнул бутылку в ближайший бульдозер. Бутылка разбилась о заляпанный грязью корпус, и ручейки пламени весело хлынули во все стороны. Он воткнул головку прикуривателя на место, проехал футов двадцать и метнул три бутылки в темную махину грейдера. Первая пролетела мимо и беспомощно зашипела в снегу, вторая разбилась о корпус, а вот третья угодила прямехонько в кабину.
— И-ии! Попал! — завизжал он.
Еще бульдозер. За ним грейдер поменьше. Затем крупный трейлер на подмостках. Надпись над дверью гласила:
ЛЕЙН КОНСТРАКШН КОМПАНИ
Рабочий офис
ЗДЕСЬ НА РАБОТУ НЕ ПРИНИМАЮТ!
Пожалуйста, вытирайте ноги!
Подкатив на своем «ЛТД» почти вплотную к трейлеру, он метнул одну за другой четыре бутылки в большое окно по соседству с дверью. В цель попали все, причем первая же бутылка, пробив стекло, взорвалась и влетела в офис, увлекая за собой горящую штору.
За трейлером стоял грузовичок-пикап. Выйдя из «ЛТД», он подошел к пикапу и попробовал приоткрыть дверцу с правой стороны. Та оказалась не заперта. Он поджег фитиль очередной бутылки и швырнул ее внутрь пикапа. Пламя тут же полыхнуло и принялось жадно пожирать салон.
Вернувшись в машину, он увидел, что в картонке осталось всего пять или шесть бутылок. Он покатил дальше, дрожа от холода и морщась от запаха бензина, но при этом улыбаясь до ушей.
Так, паровой каток. Он израсходовал на него оставшиеся бутылки, но лишь последняя взорвалась удачно, перебив чудовищу гусеницу.
Он пригнулся к коробке, вспомнил, что она уже пуста, и посмотрел в зеркальце заднего вида.
— Вот это да! — вскричал он. — Эх, вашу мамашу, Фредди! Ты только посмотри!
Позади вдоль заснеженной дороги выстроилась цепочка высоченных погребальных костров, полыхающих во мраке, словно огни на взлетно-посадочной полосе. Огромные языки пламени вырывались из окон трейлера. Пикап превратился в огненный шар. Кабина трейлера походила на оранжевый бенгальский огонь. Но главным его достижением оказался, конечно же, кран; это был настоящий огненный маяк, гигантский пылающий факел посреди дороги.
— Вот вам уни-дерьмо-чтожение! — завопил он.
Рассудок начал потихоньку возвращаться. Он понимал, что не должен выбираться обратно тем же путем. Полиция, возможно, уже выехала. Плюс пожарные. Да и вообще, сумеет ли он унести ноги отсюда или уже оказался в тупике?
Герон-плейс. Он должен во что бы то ни стало попасть на Герон-плейс. Только сначала нужно преодолеть косогор с крутизной градусов в двадцать пять, а то и в тридцать, да еще и прорваться через дорожные заграждения. Впрочем, ограничительных рельсов здесь не было. Он решил, что задача ему по плечу. Да, вполне. Сегодня ему любая задача по силам.
