Майкл Коннелли - Тьма чернее ночи
Перед процессом Лэнгуайзер предсказывала, что они сумеют вызвать у Стори вспышку гнева. Босх не верил в это. Он считал, что Стори слишком хладнокровен и расчетлив. Если, конечно, вспышка не была продуманным ходом. Стори умел режиссировать драматические сцены. Босх допускал, что может наступить время, когда он сам невольно окажется статистом в одной из таких сцен.
25
Через две минуты судья вернулся в зал, и Босх подумал, не ходил ли он в кабинет, чтобы надеть под мантию кобуру. Сев, Хоктон сразу же посмотрел на стол зашиты.
Стори хмуро уставился на лежащий перед ним альбом.
– Мы готовы? – спросил судья.
Обе стороны пробормотали, что они готовы. Судья приказал позвать присяжных. Большинство, входя, смотрело прямо на Стори.
– Ладно, ребята, попробуем-ка снова, – сказал судья Хоктон. – Восклицания, которые вы несколько минут назад услышали от обвиняемого, следует игнорировать. Если мистер Стори желает лично отвергнуть обвинения или что-либо еще, сказанное о нем свидетелями, у него будет такая возможность.
Босх заметил, как повеселел взгляд Лэнгуайзер. Комментарий судьи был способом приструнить защиту. Напоминанием, что Стори может дать показания во время защитной фазы процесса. Если он этого не сделает, то разочарует присяжных.
Судья снова повернулся к Лэнгуайзер, и та продолжила допрашивать Босха:
– Перед тем как нас прервали, вы давали показания о вашем разговоре с обвиняемым у двери его дома.
– Да.
– Вы процитировали слова обвиняемого: «И мне это сойдет с рук» – правильно?
– Правильно.
– И вы сочли, что это замечание относится к смерти Джоди Кременц, правильно?
– Да, именно об этом мы говорили.
– Сказал ли он что-либо еще?
– Да.
Босх помедлил, гадая, не устроит ли Стори еще одну вспышку. Не устроил.
– Он сказал: «В этом городе я – бог, детектив Босх. С богами не шутят».
Воцарилась тишина. Прошло секунд десять, прежде чем судья велел Лэнгуайзер продолжать.
– Что произошло после того, как обвиняемый сделал это заявление?
– Ну, я несколько опешил.
– Вы не записывали разговор, правильно?
– Правильно. Это был просто разговор у двери.
– Что произошло дальше?
– Я пошел к машине и сразу же записал разговор, чтобы зафиксировать его слово в слово, пока он еще свеж в памяти. Я рассказал напарникам о том, что произошло, и мы решили позвонить в окружную прокуратуру посоветоваться, дает ли нам это признание резонное основание для ареста мистера Стори. М-м, случилось так, что сотовые телефоны не работали, поскольку мы были в холмах. Мы уехали от дома и добрались до пожарного депо на Малхолланд. Там мы попросили разрешения воспользоваться телефоном, и я позвонил в прокуратуру.
– С кем вы говорили?
– С вами. Я подробно рассказал, что обнаружилось во время обыска и что мистер Стори сказал у двери. Было решено продолжать следствие и не производить арест.
– Вы согласились с этим решением?
– В тот момент – нет. Я хотел арестовать его.
– Признание мистера Стори изменило ход следствия?
– Оно сильно его сузило. Человек фактически признался мне в преступлении. Мы начали заниматься только им.
– Обдумывали ли вы когда-нибудь возможность, что признание было пустым хвастовством, что, по существу, обвиняемый подначивал вас?
– Да, обдумывал. И в конечном счете решил, что обвиняемый сделал это заявление потому, что оно соответствовало истине, и потому, что он тогда считал свою позицию неуязвимой.
Раздался резкий звук разрываемой бумаги – это Стори оторвал обложку альбома. Он смял бумагу и швырнул в экран стоящего на столе компьютера. Комок отскочил от столешницы на пол.
– Благодарю вас, детектив, – сказала Лэнгуайзер. – Итак, вы сказали, что было принято решение продолжать следствие. Можете ли вы рассказать присяжным, что это повлекло за собой?
Босх описал, как они с напарниками опросили десятки свидетелей, которые видели обвиняемого и жертву на премьере фильма или потом на приеме в шатре, сооруженном на соседней автостоянке. Они также опросили еще десятки людей, которые знали Стори или когда-либо работали с ним. Босх сообщил, что ни один из собеседников не предоставил важной для следствия информации.
– Раньше вы упомянули, что во время обыска в доме обвиняемого вас заинтересовала отсутствующая книга, правильно?
– Да.
Фауккс встал, чтобы выразить протест.
– Нет никаких доказательств, связанных с отсутствующей книгой. Просто пустое место на полке. Не имеет значения, была ли вообще на полке книга.
Лэнгуайзер пообещала, что быстро все увяжет, и судья отклонил протест.
– Наступило ли время, когда вы выяснили, что за книга стояла на полке в доме обвиняемого?
– Да, в процессе сбора информации о мистере Стори моя напарница, Кизмин Райдер, которая знала о его работе и профессиональной репутации, вспомнила, что читала о нем в журнале под названием «Архитектурное обозрение». Она выяснила, что запомнившаяся ей статья была опубликована в февральском номере за прошлый год. Потом она заказала в издательстве экземпляр журнала. Райдер помнила, что в статье были фотографии мистера Стори в его доме. Она запомнила его книжные шкафы, потому что сама страстная любительница чтения, и ей было любопытно, какие книги стоят на полках у этого кинорежиссера.
Лэнгуайзер предложила представить журнал в качестве следующего вещдока. Судья согласился, и Лэнгуайзер передала журнал Босху.
– Это тот журнал, который получила ваша напарница?
– Да.
– Не могли бы вы открыть статью об обвиняемом и описать фотографию в начале статьи?
Босх открыл журнал на закладке.
– На фотографии изображен Дэвид Стори, сидящий в кресле в гостиной своего дома. Слева от него книжные шкафы.
– Вы можете прочитать названия на корешках книг?
– Некоторые. Не все из них четкие.
– Когда вы получили журнал из издательства, что вы с ним сделали?
– Мы увидели, что не все книги можно разглядеть. Мы снова связались с издательством и попытались взять на время негатив этой фотографии. Мы имели дело с главным редактором, и он не позволил забрать негативы из редакции, ссылаясь на закон о средствах массовой информации и ограничении свободы печати.
– Что произошло дальше?
– Редактор сказал, что не подчинится даже распоряжению суда. Вызвали юриста из городской прокуратуры, и он провел переговоры с адвокатом журнала. В результате я полетел в Нью-Йорк, и мне предоставили доступ к негативу в фотолаборатории редакции «Архитектурного обозрения».
– Для протокола: какого числа вы там были?
– Вылетел ночным рейсом двадцать девятого октября. В редакции журнала я был на следующее утро, в понедельник тридцатого октября.
– И что вы делали там?
– Я попросил заведующего фотолабораторией журнала увеличить снимок с книжными шкафами.
Лэнгуайзер представила две увеличенные фотографии на плотной фотобумаге как следующие вещественные доказательства. После того как их приняли, несмотря на ожидаемый протест защиты, Дженис поставила снимки на пюпитры, установленные перед присяжными. На одной фотографии был изображен книжный шкаф целиком, а на другой – одна из полок. Изображение зернистое, но прочитать заголовки на корешках оказалось возможным.
– Детектив, вы сравнили эти снимки с фотографиями, сделанными во время обыска в доме обвиняемого?
– Да, сравнили.
Лэнгуайзер попросила разрешения установить третий и четвертый пюпитры и выложить увеличенные фотографии, сделанные во время обыска: книжный шкаф целиком и полка с пустым пространством между книгами. Судья разрешил. Потом она попросила Босха сойти со свидетельской трибуны и, используя указку, объяснить, что он обнаружил, сравнивая снимки. При взгляде на фотографии любому было ясно, что обнаружил детектив, но Лэнгуайзер скрупулезно проходила все этапы, чтобы никто из присяжных не мог запутаться. Босх направил указку на фотографию, указывая на пустое пространство между книгами на полке. Потом перешел к другой фотографии и указал на книгу, занимавшую это же место.
– Когда мы производили обыск семнадцатого октября, между книгами «Пятый горизонт» и «Печатайте легенду» ничего не было. На фотографии, сделанной за десять месяцев до этого, между «Пятым горизонтом» и «Печатайте легенду» книга есть.
– И как называется книга?
– «Жертвы ночи».
– Так, и вы изучили фотографию книжного шкафа, сделанную во время обыска, чтобы проверить, не стояла ли эта книга, «Жертвы ночи», где-нибудь в другом месте?
Босх указал на сделанный семнадцатого октября снимок книжных шкафов.
– Проверили. Ее нет.
– Нашли ли вы эту книгу где-нибудь в другом месте в доме?
– Нет, не нашли.
– Благодарю вас, детектив. Можете вернуться на свидетельскую трибуну.
Лэнгуайзер представила экземпляр «Жертв ночи» в качестве вещественного доказательства и передала книгу Босху.
