Максим Шаттам - Душа зла
Внезапно из-за угла навстречу инспектору вылетел стальной брус, и Бролен едва успел уклониться, чтобы тот не разнес ему лицо. Инспектор бросился на противника, но незнакомец оказался проворнее — мощным ударом ноги он обезоружил Бролена.
Стальной брусок снова мелькнул в воздухе.
На этот раз у Бролена не было времени увернуться: он не успел приготовиться и почувствовал, как хрустнуло плечо и его окатила волна боли. Очевидно, освоивший «боевые искусства» во время уличных разборок, противник нанес Бролену еще один короткий и точный удар локтем в лицо — челюсть пронзила невыносимая боль. Инспектор снова вскрикнул… и вновь заметил, как над его головой поднимается стальной брусок. Теперь он точно должен был обрушиться прямо ему на голову.
Противник собирался убить его.
Бролен попытался было прыгнуть вперед, чтобы схватить противника и нанести ему несколько ударов, но понял, что тело его не слушается. Он испытал болевой шок и утратил способность двигаться, пистолет лежал в грязи в метре от него, однако поднять оружие Бролен уже не успевал.
Раздался свист металла и страшный удар стали о плоть — удар, который должен был сокрушить кости и отнять у человека жизнь.
Мужчина с козлиной бородкой и бакенбардами свалился прямо в лужу.
Паркер-Джефф бросил лом, который держал в руках, и помог Бролену подняться.
— Все в порядке, инспектор? — обеспокоенно спросил он.
Бролен в ответ смог лишь несколько раз моргнуть, пытаясь понять, что именно произошло.
Он не умер.
По крайней мере, пока.
25
— Можешь поставить ящик шампанского этому Паркеру! — заявил Салиндро.
Бролен постарался слабо улыбнуться и прижал пакет со льдом к распухшей щеке. Врач спрятал очки в чехол и, повернувшись к Бролену, предупредил:
— Никаких резких движений, иначе ваше плечо снова сместится. А поскольку у вас сегодня совершенно нет времени, — он подчеркнул эти слова, показывая явное недовольство, — проявите сознательность и сделайте рентген завтра утром. Ваша ключица не вызывает у меня оптимизма. А до утра принимайте тайленол, чтобы предупредить воспаление. Всего хорошего, джентльмены.
Махнув на прощание рукой, он вышел.
Салиндро, Ллойд Митс, помощник прокурора Котленд и Бролен сидели в кабинете шерифа графства Васко. Бролен морщился от боли, натягивая новую рубашку, купленную Салиндро по дороге сюда.
— Шериф Хемси сейчас как раз сидит у изголовья того, кто на тебя напал: его личность уже установлена, — произнес Митс, беря со стола факс. — Его зовут Генри Палернос, сбежал из тюрьмы в Северной Дакоте. Судебные власти ищут его уже четыре месяца. Чтобы сразу все тебе сказать, добавлю: я очень сильно сомневаюсь, что это тот убийца, за которым мы охотимся.
— В настоящее время мы проверяем его досье, однако он не соответствует составленному тобой портрету, — произнес Салиндро. — Я говорил по телефону с маршалом Саймансом: Палернос пробыл в их тюрьме два года за вооруженное нападение, захват заложника и убийство. Он, конечно, не агнец, но и не «серийник».
Бролен кивнул.
— Это так, — сказал он. — Но все равно, проверьте его алиби на вечер прошлой среды. Нельзя ничем пренебрегать. В каком он сейчас состоянии?
— Черепно-мозговая травма, — ответил Митс, поглаживая бородку. — Но его жизнь вне опасности. Он даже находится в сознании, просто мучается «сильной головной болью».
Бентли Котленд ухмыльнулся.
— Думаю, он увидел, как я показываю свой значок, и решил, что я пришел по его душу, — объяснил Бролен. — И, не теряя времени на разговоры, напал на меня…
— Зато, если бы он не совершил сей скверный поступок, то все еще находился бы на свободе, — утешил его Салиндро. — Что касается Паркер-Джеффа, то мы его проверили, у него были нелады с правосудием, а впрочем, ничего серьезного — хранение марихуаны… плюс его задержали во время драки с большим охотничьим ножом, но ничего, что выявило бы в нем психопата. Хочешь, мы покопаем и в этом направлении?
— Надо, чтобы на всякий случай его дело находилось под рукой, однако, по-моему, он не наш парень. Впрочем, заодно давайте проверим и его алиби на вечер среды. И еще надо хорошенько потрясти хозяина автосвалки, он какой-то подозрительный… Мне кажется, он нарочно прятал у себя Палерноса.
Ллойд Митс бросил окурок в бутылку из-под пепси и сразу же закурил снова.
— Ладно, что там с письмом? — поинтересовался Бролен. — Вы взяли его с собой?
Митс встал и вынул из кожаного портфеля пластиковый пакет, в котором находился листок бумаги. Бролен нетерпеливо схватил его. Бумага была усеяна мириадами красных точек. Кровь жертвы. Бролен начал читать текст:
Позволь мне первому произнести:Твоим проводником я верным буду,Чтоб ты могла идти за мной повсюду,Не сбившись с вожделенного пути.
Я очутился в сумрачном лесу,Чей давний ужас в памяти несу!День уходил, и неба воздух темныйЗемные твари уводил ко сну.Нельзя, чтоб страх повелевал уму!Здесь нужно, чтоб душа была тверда,Здесь страх не должен подавать совета.И он ответил: «Ты увидишь сам,Когда мы шаг приблизим к АхеронуИ подойдем к печальным берегам».
Не отрывая взгляда от листа, Бролен спросил:
— Лаборатория настаивает, что здесь — кровь нашей жертвы из леса?
— Никаких сомнений! — заверил его Митс. — Результаты генетической экспертизы совершенно однозначны. Следовательно, речь не идет о шутке. Наш убийца решил поддерживать с нами своеобразную связь.
— Вы поняли смысл этой тарабарщины? — спросил Котленд.
Бролен промолчал, раздумывая и перечитывая текст.
— Ну… вынужден признать, что оно немного сбивает меня с толку.
Митс и Салиндро обменялись понимающими взглядами, они надеялись, что Бролен сумеет расшифровать текст послания.
Бролен пояснил:
— Он пишет нам, чтобы объяснить нечто, что позволит нам понять смысл его действий. Обычно серийные убийцы предпочитают обращаться к прессе, но в нашем случае он отправил письмо именно нам.
Митс и Салиндро опять обменялись таким взглядом, словно они единственные здесь обладали какой-то важной информацией.
— Я думаю, что он пишет нам, поскольку мы видели то, что он натворил. То есть он не случайно хочет с нами поговорить. Мы — свидетели его преступления, и не удивлюсь, если он пытается таким образом оправдать себя, снять с себя вину. Остается одна проблема: его послание не относится к числу самых понятных.
Бролен вновь взялся за письмо. «Я очутился в сумрачном лесу, Чей давний ужас в памяти несу!»
— Он рассказывает нам о своем преступлении, о том, что совершил, и о том, что, по-своему, он в этом раскаивается, ты не находишь? — спросил Митс.
— Похоже.
— Он сознательно отделил первую часть письма от второй, — заметил Салиндро, — и наверняка действовал неспешно, тщательно продумал каждую деталь. Курсив имеет для него важное значение.
Бролен резко кивнул и тут же скривился от боли в плече.
— Блин! Это никак не вяжется с тем, что мы о нем думаем! Это слишком взвешенно, продуманно, слишком точно изложено! Взгляните на стихи, на слова: как ты и сказал, Ларри, убийце потребовалось время, для него это письмо имело огромное значение, и курсив, конечно, тоже тут не случаен, его использование имеет какой-то определенный смысл…
— Это может быть цитата, — предположил Митс, — взятая из книги. Действительно, ловко придумано; я почти отказываюсь верить, что столь недалекий тип, как наш убийца, мог написать подобный текст!
— Меня это тоже сильно смущает, — согласился Бролен. — Что мы знаем про убийцу из леса? Что он неуравновешенный, сексуально неполноценный человек, что он готовился к преступлению явно не пять минут… Все это никак не применимо к человеку, которого ты называешь недалеким типом. В этом преступлении присутствует очевидный сексуальный подтекст, однако убийца не всегда может контролировать свой сексуальный порыв, и жертва для него вовсе не человек, он использовал ее как одноразовый бумажный платок. Мы могли бы называть его безумным, но тогда его почерк был бы иным: убийца оставил бы нам больше следов своей сексуальной агрессии.
— Однако парень, отправивший нам это письмо, совершенно точно убийца, ведь капельки удалось идентифицировать, это кровь жертвы, — заметил Салиндро. — Правда, может быть, он скопировал текст откуда-нибудь…
Бролен покачал головой и поднял указательный палец, заметив:
— Все это так, но даже если перед нами — простая цитата, ему хватило ума понять, что именно он нам посылает, и вот это как раз и не вяжется с составленным мной профилем! Я полагал, что убийца — недалекий, убогий тип, асоциальный и страдающий паранойей, более того, возможно, даже неграмотный. Но в этом письме обе части имеют свое определенное значение, равно как и использование, что говорит о заведомой тонкости ума! Это ну никак не соответствует созданному нами образу преступника.
