Человек в стене - Ангстрём Эмма

Воспоминание о матери пришло и ушло. Он часто думал о ней, но теперь вспоминал ее не с такой тоской, как раньше. Странно. Наверное, ему должно было бы ее не хватать, но он понятия не имел, какие чувства следует испытывать, когда по кому-нибудь скучаешь.

Он поднялся, взял висящий на ремне нож и принялся остругивать балку, коснувшись которой можно было запросто посадить занозу. С годами его ладони затвердели и покрылись мозолями, но это же не значит, что можно наплевать на порядок и не следить за тем, как выглядит все вокруг. Это особенно важно, если вдруг нагрянут гости, подумал он, но быстро отогнал эту мысль.

Вэ трудился тихо, поэтому мальчик и Дагни не могли услышать его через стенку. Когда он сделал перерыв и заглянул в лючок, то увидел, что Дагни вышла из гостиной, оставив мальчика в одиночестве.

Мальчик, одетый в белую рубашку и черные джинсы, был примерно Альвиного возраста и определенно одного с ней роста. А еще у него были такие же тонкие и светлые волосы, как у Альвы.

Вэ чувствовал тяжесть ножа, который все еще держал в руках. Он провел большим пальцем по лезвию. Интересно, что он почувствует, если приставит острие к шее мальчика и слегка нажмет на нож? Промнется ли кожа вовнутрь или сразу же проткнется, раскрывшись, как царапины на его коленях? И будет ли кровь, которая польется из раны, такой же темной, как жидкость, что сочилась изо рта Лили, или ярко-красной?

Он задумался. Интересно, как выглядит изнутри человеческое тело? Он видел это только по телевизору. В передаче, где одной женщине разрезали живот и достали оттуда внутренности. Это был просто склизкий комок разных органов, липкое кошмарное месиво. Однако скелеты всегда вызывали у Вэ восторг. Он хотел бы увидеть настоящие ребра и ту полость в груди, которую они ограничивают, полость, напоминающую потаенную пещеру, которая ждет своего исследователя.

* * *

Когда Альва села в постели, солнце еще не взошло. Но она все равно полностью проснулась и пошла в кухню налить себе воды.

Ночью ей снился сон. Она до сих пор ощущала в теле его отголоски, хоть и не могла припомнить, что именно в нем происходило. Может, ей снился папа? Или это бабушка пыталась вступить с ней в контакт, чтобы что-то ей рассказать?

И в Ваньиной комнате, и у Эббы с Санной все было тихо. Альва взяла в прихожей телефон. Она набирала папин номер, и сердце билось в груди в два раза быстрее. Пройдет всего несколько секунд, и он ответит своим хриплым усталым голосом, который она узнала бы в толпе среди сотен других голосов. Но вместо этого снова включилась голосовая почта. Альва положила телефон на место.

Она стиснула зубы так крепко, что заболела голова. Потом она подняла взгляд и увидела в вазочке на кухонном столе Ваньин кошелек.

Альва подошла к холодильнику и сделала себе бутерброд. Пока она ела, ее взгляд оставался прикован к кошельку, он притягивал, словно магнит. Девочка протянула руку, коснулась кожи, и ее будто током ударило. Она отпрянула.

Альва подумала об их старом доме. Папа, наверное, там. Где ему еще быть? Ей всего-то и нужно добраться до дома, и тогда она сможет повидаться с папой.

«Ах ты, маленький тролль!» — скажет он ей, и обнимет, и положит свою большую руку ей на голову, и потреплет по волосам.

Она может отправиться на вокзал и купить билет в одном из этих серых автоматов, чтобы никто из кассиров не спросил, куда это маленькая девочка собралась ехать без сопровождающих. Альва вообразила, как идет по слою сверкающего инея, покрывающего черный асфальт на платформе. К обеду она доберется до Лудвики, а там пересядет на автобус. Тот повезет ее мимо пиццерии и большого синего здания, которое Ванья всегда называла уродливым. Потом они проедут молодежный клуб, куда она ходила целый семестр, пока папа не дал ей ключи от дома. Ванья хотела, чтобы она продолжала посещать клуб и подружилась там с кем-нибудь, но папа понял, что дома ей лучше. Маршрут автобуса проходит мимо старого супермаркета, где они делали покупки и где Альва каждую субботу выбирала конфеты. На этой дороге ей знаком каждый куст, каждый фонарный столб. А вдруг город уже изменился до неузнаваемости? Прошло совсем немного времени, но ведь всякое бывает.

Она выйдет из автобуса у бассейна и пойдет по узкой улочке вдоль домов. А там всего лишь останется свернуть налево сразу за домом Холмстремов, миновать подстриженные розовые кусты, которые стоят голыми в свежевыпавшем снегу, и флагшток херра Берга с развевающимся на ветру тросом… И все, и можно будет забраться папе на колени. Всего несколько шагов, и он откроет дверь и крикнет: «Привет, мой маленький тролль!»

Альва вскочила так быстро, что чуть не уронила стул, ухитрившись подхватить его в последний момент и не дать ему грохнуться на пол. Затем она очистила свою тарелку и начала приготовления. Надела джинсы со свитером и вытащила из шкафа рюкзак, чтобы упаковать туда запасные штаны с носками и еще один свитер. В последнюю очередь она положила энциклопедию. Прежде чем выйти из комнаты, она запихала под одеяло несколько подушек и выключила свет.

Девочка прислушалась, тихо ли в комнате Ваньи, но все еще спали, поэтому она вернулась в кухню и взяла кошелек. Достала оттуда кредитку и сунула себе в карман. Пин-код она знала наизусть, не зря же видела столько раз, как Ванья набирает его в магазинах.

Альва как раз собиралась положить кошелек обратно, когда заметила клочок бумаги, торчащий из какого-то отделения. Она осторожно вытащила его и положила на стол. На плотной бумаге с неровно оторванными краями черными чернилами был записан незнакомый девочке номер телефона, а рядом угловатым Ваньиным почерком с нажимом выведено имя «Томас».

Она некоторое время посидела с клочком бумаги в руке. Теперь стало ясно, что мать не рассказывает всего. Альву трясло от ярости. Она снова сходила за телефоном и дрожащими пальцами набрала номер.

Раздалось три гудка, прежде чем высокий мужской голос ответил:

— Тюрьма Вестервик Норра, слушаю вас.

Альва молча рухнула на стул.

— Алло? — сказал мужчина.

Альва прочистила горло и проговорила:

— Куда я звоню?

— Это тюрьма Вестервик Норра. Кто вам нужен?

— Э-э, не знаю, — пробормотала Альва, — наверное, Томас Вярн… — и шепотом добавила: — Только я не знаю, там он или нет.

Ей было слышно, как человек на том конце нажимает клавиши.

— По соображениям безопасности и конфиденциальности я не могу подтвердить или опровергнуть, содержится ли у нас Томас Вярн. Если вы хотите связаться с заключенным, вам нужно заполнить форму для подачи заявления. Соединить вас с офисом тюремной службы в Норрчепинге?

Глаза Альвы жгло, но она не плакала. Казалось, все внутри у нее то ли пересохло, то ли вымерзло.

Она положила трубку, ничего не сказав. Еще только рассветало, солнце отражалось от металлических крыш, и его лучи вонзались в поверхность стола, как копья.

У нее не было сил даже, чтобы поднять руку и тем более чтобы вернуться в комнату. Когда Ванья проснулась и пришла на кухню, Альва сидела на том же месте.

— Ты уже встала? — проговорила Ванья, завязывая поясок халата. Она остановилась у стола и спросила, показывая на клочок бумаги с телефоном: — Где ты это взяла?

Ванья орала на Альву все утро. Снова и снова ее крик оглашал кухню, и когда вечером девочка ложилась спать, эхо слов матери продолжало звучать у нее в голове.

— Залезла в мой кошелек, как какой-нибудь чертов подросток! Деньги хотела украсть, да?! У меня больше сил никаких нет! Ну что мне, черт возьми, с тобой делать?! Ты же понятия не имеешь, что у меня сейчас за жизнь! Я на грани срыва, и тут ты собралась к папочке сбежать! И это несмотря на все, что я для тебя делаю, глупая девчонка!

Часы пробили два, и до Альвы донесся звон церковных курантов. Она подумала, что лучше уж крики, чем такая вот полная тишина. Холодная давящая тишина, которая нависла над головами, когда Ванья замолчала, и никуда не делась ни за ужином, ни до конца вечера.