Фредерик Ленуар - Пророчество Луны
— Мы можем уехать из Венеции, — решительно произнес Джованни.
Глаза Елены наполнились печалью.
— Родители не вынесут, если я нарушу закон и, словно преступница, сбегу из города.
— Это единственное решение, если мы хотим остаться вместе. Я много думал над этим. Однажды тебе придется выбирать между семьей и мной.
Какое-то время Елена в смятении молчала. Затем осторожно встала, подошла к окну и выглянула из него.
— Я не смогу покинуть этот город. Он — часть меня, — сказала она, повернувшись к Джованни; ее взгляд заволокло слезами. — И хотя люблю тебя больше всего на свете, ты — любовь всей моей жизни, я не смогу причинить горе родителям. Если я сбегу, их это убьет.
Джованни опустил глаза; грудь разрывало от муки. Он с трудом удержался от слез. Совладав с душевной болью, он вновь посмотрел на Елену.
— Ты права, любовь моя. Я больше никогда не заговорю о браке.
Елена бросилась к Джованни и упала в его объятия. Всхлипывая, она покрывала его поцелуями, не осознавая, что в душе возлюбленного что-то надломилось. И последствия будут трагическими.
Глава 42
Двадцать шестое декабря. Джованни в первый раз надел бауту — белую маску с черным шелковым капюшоном и кружевной накидкой — и треугольную шляпу. Затем набросил на плечи табарро — широкий черный плащ. Юноша вышел из палаццо Приули и подождал несколько минут. Было темно, лагуну укутал густой туман. Вскоре к Джованни присоединился одетый точно так же человек, перед которым шел слуга с фонарем.
— Извините, что заставил ждать. В этом тумане ничего не видно! Да вас не узнать!
— И вас тоже, дорогой Агостино!
— Как замечательно отвести вас на ваш первый бал-маскарад! Сами убедитесь, это незабываемое зрелище… там все возможно!
Молодые люди пустились в путь, сопровождаемые человеком с фонарем.
Прошли месяцы со дня встречи Джованни и Елены. Два или три раза в неделю молодые люди тайно встречались в Елениной спальне под покровом ночи. Несколько раз Джованни чудом удалось избежать поимки, когда он спускался вниз по стене. Но, к счастью, никто из слуг пока не заметил следов его ночных посещений. Юноша продолжал давать Елене уроки философии, от которых она была в восторге, несмотря на то что на них всегда присутствовали друзья семейства Контарини. Елене нравилось наблюдать за тем, как Джованни рассуждает о самых возвышенных идеях днем, и видеться с ним по ночам, заниматься с ним любовью, радоваться каждой встрече. Джованни сдержал обещание и больше никогда не затрагивал болезненную тему брака. Но сердце юноши раздирали мучения, становясь все невыносимее из-за того, что он пытался их не замечать. Несколько раз Джованни порывался сообщить Елене, что ему нужно на несколько недель уехать в Рим, но, будучи не в силах ее покинуть, так и не смог сказать ни слова. Тем не менее он решил отправиться в путь в первых числах января, после рождественских гуляний, начала знаменитого карнавала.
По пути Джованни и его спутники встречали ряженых в масках. На многочисленных площадях города разношерстные толпы людей отмечали первый день карнавала. Празднества должны были продлиться несколько недель и достигнуть пика во вторник, накануне Великого поста. Пока чернь под звуки тамбуринов развлекалась на улицах Венеции, знатные горожане устраивали роскошные балы у себя во дворцах. Но богачи и бедняки одинаково любили этот сезон веселья, когда время застывало и дозволялось все. Венецианцы не отличались строгостью нравов и в безумные зимние ночи охотно предавались разгулу в вихре веселой музыки, танцев и пьянящего вина.
Джованни не искал подобных развлечений, но из любопытства принял приглашение Агостино сопровождать его на один из самых великолепных балов в городе. Юноша знал, что там не будет Елены: в палаццо Контарини в тот вечер тоже собирались гости, а он отклонил приглашение, опасаясь, что не сможет спокойно наблюдать за тем, как мужчины в масках добиваются благосклонности его возлюбленной.
Они подошли к палаццо Гуссони. Прибыв в гондолах или пешком, десятки мужчин и женщин в маскарадных костюмах входили внутрь ярко освещенного дворца. Агостино дал монетку фонарщику и протянул свое приглашение слугам, тоже в масках, которые охраняли вход. Затем друзья поднялись на второй этаж и очутились в огромном зале, где более двух сотен гостей шумно поглощали изысканные блюда.
Играла музыка, и через некоторое время все, возбужденные звуками скрипок, пустились в пляс. Джованни не умел танцевать, но веселье увлекло и его. Групповые танцы сменились парными, и вскоре Джованни сумел сделать несколько танцевальных па в объятиях женщины, которая могла бы быть как аристократкой, так и куртизанкой, многие из которых проникали на балы знати без приглашения. Он танцевал и пил несколько часов. Ближе к полуночи гости разбились по парам и группам и предались ласкам на огороженных ширмами просторных диванах в углах комнаты, которые стояли там именно для этой цели. Джованни уже успел отказаться от предложений нескольких женщин. Он сидел за столом, потягивая вино с веселой компанией гостей. Один из них, по-видимому такой же пьяный, как Джованни, влез на стол и стал рассказывать о своих любовных похождениях. Джованни прислушался — незнакомец утверждал, что провел часть ночи в палаццо Контарини.
— Ах, друзья, до чего же там было весело! Столько прелестных молоденьких женщин! Гораздо больше, чем в этом унылом месте, где, кажется, собрались одни старики да старухи!
Молодые люди, рассмеявшись, захлопали в ладоши.
— Была там одна девица, ее задница пылала так, словно она сидела на горячих угольях со вчерашнего дня!
— И потому ты решил остудить ее холодным душем, да? — воскликнул человек на другом конце стола. Остальные встретили замечание хохотом.
— Ты прав! Я схватил эту шлюшку, которая вертелась передо мной, словно кошка на крыше колокольни, раскаленной солнцем! Схватил и бросил на диван. Несколько мгновений она сопротивлялась для виду, а затем подняла юбки и показала мне свое сокровище. Ах, друзья, до чего же славная потаскуха!
Он жестами изобразил эту сцену.
— Я повернул девицу и овладел ею в задницу. Она так орала от удовольствия, что другие шлюхи собрались вокруг, ожидая своей очереди. После того как она кончила и я уже собрался было удалиться, знаете, что произошло? Сучка сообщила свое имя, чтобы я мог прийти к ней в дом и снова ублаготворить ее!
Гости одобрительно зашумели.
— Назови ее имя! Имя!
Рассказчик, казалось, засомневался. Затем воскликнул:
— Вы прекрасно знаете, что мне не дозволено раскрывать имя женщины в маске! Скажу вам только, что это была… моя невеста!
И мужчины и женщины зашлись в смехе.
— Моя собственная невеста, которую я считал такой целомудренной, с нетерпением ожидая первого поцелуя! А она подставляет задницу первому встречному!
Гости хохотали до слез. Один из них повернулся к женщине, сидевшей рядом с Джованни, и прошептал:
— Это ведь юный Томмазо Гримани? А с кем он помолвлен?
— Пока ни с кем. Должно быть, он рассказывает о своей возлюбленной, Елене Контарини. Во всяком случае, тот бал проходил в ее палаццо.
— Не может быть!
Эти слова, словно кинжалом, пронзили сердце Джованни. Несколько мгновений он молчал, потом поднял кулак и воскликнул:
— Ты лжешь!
Он в ярости вскочил со своего места. Остальные замерли.
— Я добрый друг женщины, чье имя и честь ты порочишь! Она бы не позволила твоим вонючим лапам даже прикоснуться к себе!
Ошеломленному внезапным вмешательством Джованни молодому человеку потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя.
— Ага, похоже, один из ее воздыхателей. Прошу прощения, синьор, за то, что занял ваше место…
— Лжец! Сними маску! Ты поплатишься за то, что оскорбил эту женщину!
— А собственно, с кем имею честь?
Джованни сдернул маску.
— Меня зовут Джованни Да Скола. Если ты не трус, сними маску и обнажи шпагу!
Один из гостей попытался вмешаться:
— Успокойтесь, успокойтесь! Наш друг не называл никаких имен, не стоит убивать друг друга из-за этого!
— Может, этот подлец и прячет свое лицо под маской, но вы все его знаете, а также женщину, которую он пытается опорочить своей грязной клеветой! Значит, честь дамы не заслуживает того, чтобы за нее вступились? В вас только и есть благородного, что ваши титулы! Внутри вы просто свиньи! Разряженные, надушенные свиньи в масках!
Ропот негодования прошел по толпе.
— Ты сам напросился!
Юноша спрыгнул со стола, обернулся к Джованни и сорвал маску.
— Томмазо Гримани, к вашим услугам. Я заставлю вас проглотить нанесенные мне оскорбления, синьор Да Скола! Встретимся через час, на рассвете. Вам потребуется только шпага и секундант.
