Борис Ушаков - Не все трупы неподвижны
Кассандра кивает:
— Да. При первой же возможности. Знаешь, мне было тринадцать, почти как Бернадетте из Лурда. Только ей явилась Богородица, а мне подонок Али.
Я думаю про себя, что, конечно, у всех есть свои скелеты в шкафу, но у этой малышки с обманчивой внешностью скелеты в шкаф уже просто не вмещаются и валятся на случайных прохожих, вроде меня.
— А зачем Маркус едет в «Галльский петух»?
— Не знаю.
— Ты сказала, что Пауля Гутентага мог нанять твой отец.
Кассандра резко вскидывается:
— Не называй Маркуса моим отцом. Он мерзавец!
— Не ругайся, больше не буду. Значит, Гутентаг работал на Маркуса?
Кассандра пожимает плечами:
— Вполне возможно. Наверное, Маркус велел детективу найти меня.
— И Гутентаг тебя нашёл. Он был в Сете, расспрашивал капитана Жискара и отца Гранмера о Кассандре Камбрэ. Человеколюбивый отец Гранмер рассказал детективу про Лурд. Гутентаг приехал сюда и скорее всего был убит. Убит здесь, в отеле.
Кассандра вскакивает со стула и истерично выкрикивает:
— Но я в его смерти не виновата! Не виновата! Вадим, ты должен мне верить!
Я понимаю: у девчушки сдают нервы. Я и сам на грани. У меня болит голова. Уже еле дышу под тяжестью чужих скелетов. Вот ведь ещё беда на обе мои дырки в черепе!
— Не ори! Я тебе верю. И догадываюсь, кто мог разделаться с детективом.
— Кто?
— Какая разница? Всё равно у меня нет доказательств.
— Скажи, кто? Это Адольф? Забыл выпить таблетку от агрессивности?
Так как Кассандра не сводит с меня требовательного взгляда, я сердито говорю ей:
— Ну, что уставилась? Лучше пей кофе, а то остынет!
Девушка вынимает из кармана джинсов пачку сигарет и зажигалку.
— Я лучше закурю. Можно?
— Подожди, я открою окно.
Отдергиваю гардины, растворяю одну створку. Во мраке за окном дождевые потоки хлещут по земле, листве деревьев, гремят в водостоках. По подоконнику течёт вода, но мне всё равно. В комнату вплывает влажный прохладный воздух с запахом зелени. «Ночной зефир струит эфир…» Я набираю полную грудь этого эфира. Становится легче.
Кассандра зажигает сигарету, с видимым удовольствием затягивается. Запах зелени смешивается с табачной вонью. Я морщусь. Мне жалко эфира. Вспоминается старая шутка: если взять ведро мёда, ведро дерьма и смешать — получится два ведра дерьма.
— И всё же, что здесь нужно Маркусу? Подумай как следует.
— Я уже сказала: не знаю!
Кассандра раздражённо тушит сигарету в чашке с кофе и тут же закуривает новую. Я задаю вопрос:
— Что ты собираешься делать?
Кассандра долго молчит, пуская дым в потолок. Потом выдавливает из себя:
— Не знаю. Если Маркус меня найдёт, он меня убьёт.
— Зачем ему тебя убивать? Ты опять что-то скрываешь? Чем вообще занимается Маркус?
— Представь себе, этот мерзавец — детский врач. Педиатр. Ты бы видел его возню с сопливыми бэбиками. Сюсюкающее ничтожество!
— Но почему он только сейчас решил тебя найти?
— Откуда ты взял, что только сейчас? Возможно, Гутентаг искал меня все эти годы и, наконец, нашёл в Лурде.
— А почему детектива убили?
— Ну, сколько можно повторять?! Понятия не имею!
Я снова задаю свой вопрос:
— И что ты теперь будешь делать?
Кассандра тихо говорит:
— Во всяком случае, бежать из Лурда я не хочу.
— Значит, тебе остаётся только одно: встретиться с Маркусом и узнать, чего он хочет.
— А ты мне поможешь? Мне нужна защита.
Наверное, в ответ мне стоит сказать, что это совершенно не моё дело, но почему-то, когда женщина смотрит такими умоляющими глазами, мои благоразумие и здравый смысл всегда пускаются наутёк.
— Помогу.
Я дурак? Кассандра лучезарно улыбается мне:
— Супер! Спасибо, мой герой. Я знала, что могу на тебя рассчитывать.
Девочка-эльф встаёт со стула, подходит ко мне, целует в щёку. Обнимая друг друга за талию и прижимаясь плечами, мы замираем у открытого окна. Нам хорошо вдвоём. Незаметное время ведёт свой неумолимый отсчёт, но мы его не замечаем. Раздражённый голос мамы Буэно за стенкой постепенно становится тише, потом совсем замолкает и сменяется протяжными мужскими стонами. Ясно. Ночная кукушка пытается перекуковать дневную. Мы долго стоим перед окном, и только вой Стичи, полный тоски, возвращает нас в жестокую негостеприимную реальность.
— Я пойду наверх, — произносит Кассандра. — Теперь мне придётся ночевать у тётки Шарлотты. Нельзя оставлять собак одних, а то они никому спать не дадут.
Я не удерживаю девушку. Только предупреждаю:
— Будь осторожна. Запрись и обязательно придвинь к двери что-нибудь тяжёлое.
— Не беспокойся. Сделаю, как ты говоришь. Чюсс!
— Чюсс!
Поцеловав меня ещё раз, Кассандра уходит. Оставшись один, я понимаю, что, оказывается, стоять одному возле открытого окна совсем не то, что стоять вместе с Кассандрой. Меня клонит в сон. Поскорее закрываю окно, баррикадирую дверь, кладу себя на кровать. Этот дон Пидро окончательно запутывает ситуацию. Он-то тут при чём? Чего он хотел от Кассандры? То есть Изабель? Всего-навсего неземного наслаждения? Или что? Сон настойчиво вторгается в мои мысли, и вскоре я перестаю сопротивляться.
Завтрак на следующее утро хотя совершенно не является праздником чревоугодия, зато не таит никаких сюрпризов: те же багеты, круассаны, сыр, масло, апельсиновое варенье, сливки, кофе.
Мама Буэно и дон Пидро в столовой не показываются. Испано-венгерская пара уехала рано утром. Теперь компанию мне составляет один, всё такой же печальный, Пападопулосов. Ну и ладно. Пусть испанский красавчик шевелит ушами в другом отеле.
Перед прогулкой в санктуарий звоню Харуну и прошу его поискать в Интернете сведения об Изабель и Маркусе Тотлебен из Пирмазенса. Разумеется, у меня мало надежды на то, что афганец найдёт хоть что-нибудь о фальшивой девочке-эльфе, но тем не менее.
Вытаскиваю из-под кровати новую канистру, уговаривая себя, что таскание канистр — это занятие не на всю жизнь, и в сопровождении Кассандры направляю себя по знакомому маршруту: проспект Маршала Фоша — улица Грот — Старый мост — святилище. Погода не ахти. Дождь прекратился, но Лурд прячется в сыром тумане. Сквозь белесую пелену светятся разноцветные огни реклам. В их свете есть что-то ободряющее — так, наверное, мигают для отлетевших душ маяки на пути из Яви в Навь. Впрочем, это моё субъективное мнение.
Отстояв небольшую очередь, мы наполняем канистру чудотворной водой и, не задерживаясь ни одной лишней минуты, трогаемся в обратный путь. Я не разговариваю с Кассандрой, она тоже молчит — погружена в свои мысли. За всю долгую дорогу мы обмениваемся друг с другом едва десятком слов.
В «Галльском петухе» каждый из нас принимается за свои ежедневные заботы: я, лёжа на диване, смотрю мультфильмы, Кассандра помогает Луизе готовить обед. Обедаю я опять с Пападопулосовым. Сумрачный болгарин тоже прошёлся к волшебному гроту и теперь меланхолично поедает овощное рагу с бараниной. Нагулял аппетит.
Отобедав, я опять растягиваюсь на верном диване, закладываю руки за голову и разглядываю потолок — жду контрольного звонка Марины. Заодно рассуждаю сам с собой о странных событиях в отеле «Галльский петух». Сейчас я уверен, что знаю, кто убил Пауля Гутентага. Догадываюсь также, почему погиб немецкий детектив. Понимаю, кто этот неизвестный злодей, толкнувший меня в Гав-де-По, заблокировавший стулом сауну и заткнувший трубу, натянувший проволоку на лестнице. Мне ясно, что златовласая девочка-эльф с голубыми линзами удивительным образом переплела между собой две во многом схожие трагические судьбы: судьбу Кассандры Камбрэ из Сета с судьбой Изабель Тотлебен из Пирмазенса.
Ну, вот! Едва задремал, тут же требовательно гудит мобильник. Разумеется, это моя любимая супруга.
— Халло!
— Халло, родной! Как дела? Чем занят?
— Дела в норме. Лежу на диване, ковыряю в носу.
— Молодец! Палец не сломай. Фотографии сделал, как я тебя просила?
Женщины! До фотографий ли мне было?
— Не вопрос, сделаю. У меня есть ещё пятница в запасе.
— Ты всё всегда откладываешь на последний момент, — недовольно ворчит Марина. — Завтра же сфотографируй санктуарий.
— О’кей.
— Учти, больше я тебе звонить не буду. Только в субботу, когда к Лурду подъеду, звякну, чтобы ты был готов.
— Да я уже готов, золотко. Ты только приезжай.
— Что случилось, милый? — вдруг беспокоится Марина. Видимо, радар, встроенный в её сердце, что-то уловил в моём голосе.
— Ничего не случилось. Просто соскучился.
— Я тоже соскучилась. Подожди ещё один день. Послезавтра я приеду.
— Конечно, подожду.
— Целую, чюсс!
— Чюсс!
После разговора с Мариной продолжаю валяться на диване. А что ещё делать? Харун не звонит, значит, ничего нового в Интернете не нашёл.
