Джон Гришэм - Адвокат
— Значит, ты признаешь, что оно у тебя?
— Да, но при необходимости заберу признание назад.
— Ты играешь, Майкл, а ведь это далеко не игра. Тебе придется очень нелегко.
— Вовсе нет, если ваши парни дадут обратный ход. Давайте объявим перемирие — на неделю. Никаких обысков, никаких арестов.
— А что взамен?
— Материалы дела будут лежать без движения.
Барри покачал головой:
— Я не уполномочен заключать с тобой какие-либо сделки, я передаточное звено.
— Другими словами, заправляет Артур?
— Естественно.
— В таком случае передай, я буду говорить только с тобой.
— Ты самонадеян, Майкл. Считаешь, будто фирма желает разговаривать с тобой. Скажу откровенно: ты ошибаешься. Кража разозлила всех, твой отказ вернуть досье подливает масла в огонь. Фирму не в чем винить.
— Барри, обрати их внимание на следующее: документы в папке — сенсация. Пусть вообразят кричащие заголовки газет и орды назойливых журналистов. Если меня арестуют, я обращусь в «Вашингтон пост».
— Ты сошел с ума.
— Возможно. У Ченса был помощник, Гектор Палма. Слышал о таком?
— Нет.
— Значит, в круг посвященных ты не входишь.
— Я и не претендую.
— Гектор слишком много знает. Со вчерашнего дня на старом месте он не работает. Меня интересует, где он сейчас. Спроси у Артура.
— Верни досье, Майкл. Не представляю, что ты намерен с ним делать, но использовать его в суде тебе не позволят.
Я допил кофе и поднялся.
— Недельное перемирие, Барри. И скажи Артуру — пусть они допустят тебя к своей кухне.
— Вряд ли Артур подчинится твоим приказам.
Я стремительно покинул кофейню и почти бегом направился в сторону Дюпон-сёркл в расчете, что уличная сутолока поможет скрыться и от Барри, и от другого соглядатая фирмы, буде он есть.
* * *Если верить телефонной книге, Гектор Палма проживал в Бетесде. Поскольку спешить было некуда, я спокойно ехал по Белтуэю и размышлял.
Шансы оказаться арестованным в течение недели я расценивал как пятьдесят на пятьдесят. Фирма вынуждена преследовать меня. Она могла пойти на самые жесткие меры, если Ченс действительно скрыл от Артура и членов исполнительного комитета правду. В их распоряжении достаточно улик, что кражу совершил именно я, и оформление ордера на арест займет считанные минуты.
История с Мистером взбудоражила фирму. Ченса наверняка вызвали на ковер, где он, безусловно, покаялся в досадных ошибках. Но в основном он изворачивался и лгал — в надежде, что, поколдовав над досье, спрячет концы в воду.
Черт возьми, ведь его жертвы — лишь наглые бродяги, захватившие чужую собственность.
Но как ему удалось так быстро сплавить Гектора? Деньги для Ченса, компаньона фирмы, проблемы не составляют. На его месте я бы сунул Гектору пачку наличных и припугнул немедленным увольнением. А потом позвонил приятелю, скажем, в Денвер и попросил о личной услуге — устроить срочный перевод ассистента. Трудностей не возникло бы.
Итак, Гектор надежно упрятан от чрезмерного любопытства посторонних, по-прежнему считаясь сотрудником фирмы и получая за лояльность хорошую плату.
Что он говорил о полиграфе? Не был ли детектор лжи примитивной угрозой как Гектору, так и мне? Вряд ли Палма согласился на проверку.
Ченсу требовалось, чтобы Гектор держал язык за зубами.
Гектору нужно было, чтобы Ченс не вышвырнул его вон. В какой-то момент Брэйден отверг идею о детекторе, даже если поначалу намеревался его использовать.
Жилой комплекс на севере от шумной суеты центра состоял из разных по этажности и архитектурному оформлению зданий. Прилегающие к нему улицы изобиловали кафе и ресторанами быстрого обслуживания, автозаправочными станциями, мелкими магазинами для местных ценителей времени.
Оставив машину возле теннисного корта, я начал неторопливый обход. В списке сегодняшних задач розыск Палмы стоял на последнем месте. Хватит приключений. Может быть, полиция, приготовив наручники, уже кружит по городу с ордером на мой арест. Я постарался выбросить из головы жуткие истории о камерах вашингтонской тюрьмы, но безуспешно. Одна слишком глубоко врезалась в память.
Несколько лет назад молодой сотрудник «Дрейк энд Суини» засиделся после работы в баре в Джорджтауне. Полиция остановила его машину уже почти возле дома — им показалось, что водитель перебрал спиртного. В участке парень наотрез отказался дышать в трубку и был препровожден в камеру, набитую алкоголиками. Среди смрадно дышавшего сброда он оказался единственным белым — с дорогими часами, в приличном костюме и хороших ботинках. Ему здорово не повезло: случайно наступил на ногу сокамернику и был так наказан, что врачи три месяца трудились, чтобы вернуть ему человеческий облик. Из клиники парня забрали в Уилмингтон родители. Повреждение мозга, в общем-то незначительное, навсегда лишило беднягу возможности вернуться к своей профессии.
Первая будка консьержа оказалась пустой. По узкой дорожке я направился к следующему подъезду. Номер квартиры телефонная книга не сообщала — жильцы комплекса заботились о безопасности. В небольших внутренних двориках валялись велосипеды и яркие пластиковые игрушки, забытые детьми. За освещенными окнами нижних этажей семьи сидели перед телевизорами или обеденными столами. Окна без решеток, все цивилизованно и спокойно. Машины на стоянках самых различных марок, но преобладает обычный городской автомобиль средних размеров, чистенький, с противоугонными колодками на колесах.
Охранник, убедившись, что я не покушаюсь на покой обитателей, направил меня в контору управляющего, идти до которой было метров триста.
— Сколько здесь квартир? — спросил я.
— Много.
С какой стати ему знать точную цифру?
Ночной дежурный с сандвичем был увлечен игрой-стрелялкой. Рядом с компьютером лежал учебник физики.
Я спросил, где проживает Гектор Палма. Парень перебрал клавиши.
— Секция Г-134. Но он выехал.
— Знаю. Мы из одной фирмы. В пятницу его перевели в другое отделение. Я подыскиваю новое жилье, вот и пришел посмотреть, может, меня устроит его квартира.
Не дав мне закончить, парень отрицательно замотал головой.
— Только по субботам, приятель. У нас более девятисот квартир и целый список желающих.
— В субботу меня не будет в городе.
— Тогда извините. — Откусив огромный кусок сандвича, он вновь повернулся к экрану компьютера.
— Сколько там спален? — Я вытащил бумажник.
— Две.
У Гектора четверо детей. Новые апартаменты наверняка просторнее прежних.
— А как насчет платы?
— Семьсот пятьдесят в месяц.
Стодолларовую бумажку парень заметил сразу.
— Вот что, дружище. Дай мне ключ, я взгляну на квартиру и через десять минут буду здесь. Никто ни о чем не узнает.
— Я же сказал, у нас целый список. — Недоеденный сандвич лег на картонную тарелку.
— В компьютере? — Я кивнул на экран.
— Да. — Парень вытер губы.
— Значит, его можно подкорректировать.
Парень отпер шкафчик, протянул мне кольцо с ключами и проворно вырвал сложенную купюру.
— Десять минут.
Квартира находилась рядом, на первом этаже трехэтажного корпуса. В нос ударил резкий запах свежей краски.
Разгар ремонта: посреди гостиной стремянка, кисти на длинных ручках и ведра с побелкой. На ступеньках стремянки аккуратно сложена рабочая одежда. Полки и ящики шкафов зияют пустотой, в углах ни пыли, ни паутины, удручающе чисто под кухонной раковиной. Даже в ванной и туалете ни пятнышка. Квартира стерильна, как операционная.
От мысли обнаружить хоть какие-то следы пребывания семейства Палмы отказался бы и самый искушенный эксперт.
Вернувшись в контору управляющего, я бросил ключи на стол.
— Ну как?
— Тесновата. Но в любом случае благодарю за содействие.
— Хотите денежки назад?
— Ты учишься?
— Ага.
— Оставь себе.
— Спасибо.
На выходе я обернулся:
— Новый адрес Палма не оставил?
— Вы же вместе работаете.
— Ах верно.
Глава 22
В среду с утра был легкий морозец. Я подошел к конторе около восьми. На ступеньках сидела женщина. Мне показалось, что она провела здесь ночь, укрываясь от ветра, и закоченела. Однако при виде меня незнакомка резво вскочила.
— Доброго утречка.
— И вам того же. — Я улыбнулся и завозился с замком.
— Вы юрист?
— Да, мэм.
— Для таких, как я?
Мне стало ясно: дома у женщины нет. Это было все, о чем мы спрашивали у человека, обратившегося к нам впервые.
— Да, мэм. Прошу вас. — Я распахнул дверь.
Внутри оказалось холоднее, чем на улице. Я покрутил регулятор температуры на батарее. Похоже, она висела под окном ради собственного удовольствия. Я отправился варить кофе. Предложенный черствый пончик дама съела в мгновение ока.
