Питер Страуб - Тайна
— Этот молодой человек, — снова заговорила медсестра, — проник в больницу под вымышленным предлогом. Он говорит что-то об убийстве, расспрашивает меня о медсестрах, он нарушает...
— Меня это совершенно не волнует, милая девушка, — покачав головой, офицер отошел от перегородки.
— Так вот как вы относитесь к своим обязанностям, — визгливо закричала медсестра. В этот момент она увидела человека, от которого с большей вероятностью можно было получить помощь. — Доктор, вы не поможете мне — подойдите, пожалуйста, на секунду.
Доктор Бонавентуре Милтон как раз выходил из коридора справа от письменного стола, за которым сидела разъяренная медсестра, в сопровождении худого смуглого мужчины в синей форме, обшитой галуном. Толстенький маленький доктор в пенсне и черной «бабочке» перевел взгляд с медсестры на своего спутника и улыбнулся.
— Конечно, мисс Драгонетт, — сказал он. — У вас что, возникли какие-то проблемы с моим другом?
— С другом?! — удивлению медсестры не было предела. — Этот молодой человек говорит что-то об убийстве, пытается ворваться в больницу, спрашивает об одной медсестре — я хотела вывести его.
Доктор Милтон сделал рукой успокаивающее движение.
— Я уверен, что мы сможем это уладить, мисс Драгонетт. Этот молодой человек — Том Пасмор, внук Гленденнинга Апшоу. Я встречался с ним две недели назад в Клубе основателей. Так что ты хотел, Том?
Мисс Драгонетт поняла, что придется сдаться, и теперь сверлила глазами стоящего рядом с доктором офицера.
— Я просто проходил мимо, когда увидел полицейские машины. Вот я и решил зайти узнать, что случилось — ведь дедушка так и не перезвонил мне по поводу Нэнси Ветивер... — Том взглянул в лицо офицера в ярко украшенной форме, и его поразили одновременно две вещи — во-первых, выражение ледяных глаз полицейского, во-вторых, смутное ощущение, что он уже видел его раньше.
— Неудивительно! — воскликнула в ответ на последние слова Тома мисс Драгонетт.
— Что-нибудь случилось? — произнес полицейский, и на этот раз, внимательно оглядев его лысый череп и лоснящееся лицо, Том узнал капитала Фултона Бишопа. У Тома все похолодело внутри — на секунду ему захотелось быстро повернуться и убежать. Капитан был гораздо ниже ростом, чем казалось по телевизору. Одного взгляда на этого человека было достаточно, чтобы понять: он начисто лишен чувства юмора. Бишоп напоминал средневекового палача, готового приступить к пыткам, какими их изображают на старинных картинах.
Доктор Милтон быстро перевел взгляд с Тома на капитана Бишопа, затем снова вопросительно взглянул на юношу.
— Я не думаю, что за этим кроется что-то серьезное, — сказал он. — Просто мальчик пришел сюда навестить сестру Ветивер — своего старого друга. Кстати, Том, перед тобой — тот самые капитан Бишоп, который раскрыл зверское убийство мисс Хасслгард.
Ни Том, ни капитан Бишоп не проявляли ни малейшего желания пожать друг другу руки.
— Сегодня несчастливый для нас день, — продолжал доктор. — Один из людей капитана, патрульный по фамилии Менденхолл, умер сегодня утром. Мы сделали все, что могли, но у него были такие серьезные ранения — можно сказать, что он умер смертью героя, после того как первым ворвался в дом убийцы. Мы думали, что сможем вытащить его и делали все возможное, несмотря на нежелательное вмешательство, — доктор многозначительно посмотрел на Тома. — Но примерно полчаса назад бедный Менденхолл ушел от нас. Все это так трагично!
— Но почему здесь столько полиции? — Том почти не слышал собственных слов — он только что снова провалился в воронку.
— Мы приехали за телом, — безо всякого выражения произнес Бишоп.
— Все его объяснения неубедительны, — снова вмешалась в разговор мисс Драгонетт. — Он что-то говорил об убийстве.
— Старик, сидящий у стены, сказал мне об этом. Он очень стар, наверное, не стоило придавать этому смысла.
Теперь оба — и доктор Милтон, и капитан Бишоп в упор смотрели на Тома.
— Какой именно старик? — спросил капитан.
Том поглядел на сидящих вдоль стены. Фон Хайлица среди них уже не было.
— Старик в желтом халате, — Том снова повернулся к доктору. — А вообще-то я шел повидать Нэнси Ветивер.
— Мистер Уильямс не знает даже, какое сегодня число, — прокомментировала мисс Драгонетт. — Он сидит здесь весь день и ждет свою дочь, но старик не узнал бы ее, если бы она вошла сейчас в эту дверь. Но это вряд ли произойдет, так как дочь его живет в Бангоре, штат Мэн.
— Мы поговорим с вами позже, доктор, — капитан Бишоп быстро прошел через зал и исчез за вращающейся дверью.
Доктор Милтон со вздохом посмотрел ему вслед.
— Что вы собираетесь делать? Вы не хотите... — не унималась мисс Драгонетт.
Но доктор Милтон только покачал головой.
— Я сам позабочусь об этом, мисс Драгонетт, — сказал он. — Пойдем со мной, Том.
Доктор повел Тома по коридору справа от стола, из-за которого только что вышел. Он взял Тома под руку и сказал:
— Я хочу убедиться, что правильно понимаю ситуацию. Ты пришел сюда поискать сестру Ветивер — из-за разговора, который слушал в доме своего дедушки. Хотел убедиться, что с ней все в порядке, не так ли? В зале ты увидел полицию и присел рядом со стариком, который стал бормотать что-то насчет убийства.
— Все было именно так, — подтвердил Том.
— Ты конечно, понимаешь, что все очень переживают, когда умирает полицейский. Это глубоко затронуло его товарищей.
Слова Милтона немного не подходили для описания картины, которую видел Том. Неужели это было проявление глубокой скорби? Том вспомнил две группы полицейских, на лицах которых отражались либо враждебность либо откровенное торжество. Тома охватило вдруг чувство вины. Ему казалось, что он бредет в густом тумане, ничего не видя и не ощущая.
Доктор внимательно посмотрел Тому в глаза.
— Ты ведь понимаешь, что надо быть осторожным, Том. Ты наверняка не хочешь никого расстраивать. В наши дни люди очень вспыльчивы. Особенно всех взбудоражила история Хасслгарда. Ты ведь умный мальчик из хорошей семьи, перед тобой — большая счастливая жизнь.
— Этот полицейский, Менденхолл, умер из-за дела Хасслгардов?
— Можно сказать и так, — доктор начинал раздражаться.
— Из-за письма, которое получил капитан Бишоп?
— Откуда ты знаешь о письме? Кто сказал тебе...
— Это передавали в выпуске новостей. Но никто кроме капитана Бишопа не видел этого письма, не так ли?
— Я не совсем понимаю, о чем ты говоришь.
— Я говорю о том, что... что в письме вполне могло быть написано что-то совсем другое. Что если там ничего не было о бедном полукровке Фоксвелле Эдвардсе, недавно освобожденном из тюрьмы? Что если письмо доказывало, что Мариту Хасслгард убил кто-то совсем другой? Что ее смерть тесно связана с тем, что происходило в казначействе.
— Это просто нелепо, — сказал доктор. — Здесь только что умер человек.
— А те, кто собрался здесь по этому поводу, выглядят не слишком несчастными, — заметил Том.
— Что ж, офицеры полиции не всегда бывают лояльны. Но что пытаешься сделать ты, Том. Рассуждаешь о каких-то существующих и несуществующих письмах, задаешь вопросы об убийстве...
— Как мог этот человек, Менденхолл, быть нелояльным, если он умер при исполнении служебных обязанностей. К чему же он был нелоялен?
Доктор Милтон едва сдерживался, чтобы не взорваться.
— Послушай меня внимательно. Лояльность — это верность людям своего круга. Ты знаешь, кто они такие. Твои соседи, твои друзья, твоя семья. Они — это ты. И никогда не пытайся убежать от себя.
Доктор выпрямился и поправил жилет.
— Ты должен жить в этом мире рядом с нами, Том, — доктор посмотрел на часы. — Я хочу, чтобы мы оба забыли об этом разговоре. У меня еще очень много дел. Пожалуйста, передай от меня привет маме и дедушке. — Быстро взглянув на Тома, Милтон оставил его и пошел в сторону зала. Однако, сделав несколько шагов, доктор обернулся. — Кстати, сестра Ветивер временно отстранена от работы. И забудь обо всем этом, Том.
— А Хэтти Баскомб?
На этот раз доктор рассмеялся.
— Хэтти Баскомб! Думаю, ты найдешь ее где-нибудь в туземных кварталах, если она еще жива. Эта женщина ушла от нас много лет назад. Думаю, она бормочет где-нибудь заклинания над обглоданной куриной костью. Колоритная была особа, не правда ли?
— Да, очень, — машинально согласился Том.
20
— Я звоню предложить: не хочешь ли ты отправиться со мной на экскурсию.
Было начало пятого, и Том разговаривал по телефону с Сарой Спенс. Отец его был все еще в своем офисе на Калле Хоффманн или занимался тем, чем он обычно занимался, когда отсутствовал дома, — а Глория Пасмор сидела у себя в комнатке. Вернувшись из больницы, Том приоткрыл дверь спальни. В лицо ему ударил запах виски. В комнате играла тихая музыка, а мать спала, раскинувшись в одежде на кушетке. Это называлось у нее «вздремнуть после обеда».
