Джон Гришем - Клиент
– Чем могу вам помочь? – спросила женщина, отодвинув от уха трубку.
– Мне нужно видеть Честера Тэнфилла.
– У него совещание.
– Знаю. Он человек занятой, но у меня есть кое-что для него.
– Понятно. И что же? – Секретарша положила трубку на стол.
– А вот это вас не касается. Мне нужен Честер Тэнфилл. Срочно.
– Мне безразлично, срочно это или нет. – Секретарша окончательно вышла из себя. Если верить табличке, звали ее Луиза Ченальт. – Нельзя вот так просто сюда ворваться и требовать встречи с президентом компании.
– Эта компания использует потогонную систему, и я только что подала на нее в суд, требуя два миллиона долларов. Я также подала в суд на вашего Честера, тоже на пару миллионов, так что найдите его, и пусть он идет сюда немедленно.
– Вы что, адвокат? – Луиза вскочила на ноги и попятилась от стола.
Реджи извлекла из портфеля исковое заявление и повестку в суд.
– Я – адвокат, вы не ошиблись. И мне необходимо вручить эти бумаги Честеру. Найдите его немедленно. Если он не появится здесь через пять минут, у меня может появиться искушение повысить сумму до пяти миллионов.
Луиза пулей вылетела из комнаты через двойную дверь. Реджи подождала секунду, потом последовала за ней. Она прошла через комнату, разделенную на маленькие, захламленные клетушки. Казалось, из каждого отверстия сочился сигаретный дым. Ковер был старый и вытертый. Она заметила, как круглый зад Луизы исчез за дверью направо, и пошла за ней.
Честер Тэнфилл как раз поднимался из-за стола, когда Реджи появилась в комнате. Луиза потеряла дар речи.
– Можете идти, – сказала ей Реджи грубо. – Я – Реджи Лав, адвокат, – представилась она Честеру.
– Честер Тэнфилл, – ответил он, не предлагая ей руки. Она бы все равно не приняла ее. – Вы несколько резки, миссис Лав.
– Меня зовут Реджи, договорились, Честер? Скажите Луизе, чтобы уходила.
Он кивнул, и Луиза с радостью удалилась, закрыв за собой дверь.
– Что вам угодно? – рявкнул он. Худой и высокий, лет где-то около пятидесяти, с пятнистым лицом и припухшими глазами, наполовину спрятанными за очками в проволочной оправе. Попивает, подумала она. Одежда была куплена в недорогом магазине. Шея его постепенно краснела.
– Я привлекаю вас к судебной ответственности. – Она швырнула исковое заявление и повестку на стол.
– За что? – Он усмехнулся: дескать, не боюсь я адвокатов и их игр.
– Я представляю Дайанну Свей. Вы ее сегодня утром уволили, и сегодня же днем мы подали на вас в суд. Что вы думаете о столь быстром торжестве справедливости?
Глаза Честера сузились, он взглянул на исковое заявление.
– Вы шутите.
– Глупо с вашей стороны думать, что я шучу. Здесь есть все, Честер. Незаконное увольнение, дискриминация по половому признаку и все такое. Пара миллионов за ущерб. Я постоянно обращаюсь в суд по подобным вопросам. Но я должна заметить, что столь великолепного дела мне еще не попадалось. Эта бедная женщина два дня находится в больнице со своим сыном. Доктор утверждает, что она не может от него отойти. Более того, он сюда звонил и все объяснил, но нет, вы, говнюки, увольняете ее за прогулы. Жду не дождусь, когда у меня будет возможность рассказать это все присяжным.
Юристам, работающим на Честера, иногда требовалось два дня, чтобы перезвонить ему, а эта баба, Дайанна Свей, умудрилась подать в суд через несколько часов после увольнения. Он медленно взял бумаги и принялся разглядывать первую страницу.
– Тут мое имя?
– Вы ее и уволили, Честер. Но не волнуйтесь, когда жюри присяжных вынесет приговор против вас лично, вы сможете объявить себя банкротом.
Честер пододвинул стул и осторожно сел.
– Садитесь, пожалуйста, – пригласил он, указывая на стул.
– Спасибо, не хочу. Кто ваш адвокат?
– “Финдли и Бейкер”, черт подери! Но подождите немного. Дайте мне подумать. – Он полистал дело. – Дискриминация по половому признаку?
– Угу, сейчас это хорошо проходит. Создается впечатление что кто-то из ваших начальников приставал к моей клиентке. Все время говорил, что они могли бы сделать в комнате для отдыха во время перерыва. Позволяя себе грязно шутить. Гадости говорил. Все выйдет наружу на суде. Кому мне позвонить в фирме “Финдли и Бейкер”?
– Одну минуту. – Он еще полистал бумаги, потом положил их на стол. Реджи стояла у стола, глядя на него сверху вниз. Он потер виски. – Мне это ни к чему.
– Моей клиентке тоже.
– Чего же она хочет?
– Немного уважения. У вас здесь потогонная система. Вы пользуетесь безвыходным положением одиноких матерей, которые едва способны прокормить своих ребятишек на то, что вы им платите. Они не могут позволить себе жаловаться.
– Не надо лекций, ладно? Они мне без надобности. – Теперь он тер глаза. – У меня из-за всего этого возможны неприятности.
– Меньше всего меня волнуют ваши неприятности, Честер. Сегодня же копия этого искового заявления будет передана в “Мемфис пресс”, и я уверена, что завтра все это появится в газете. Семейство Свей привлекает сейчас к себе больше внимания прессы, чем хотелось бы.
– Чего же она хочет? – повторил он.
– Вы пытаетесь торговаться?
– Возможно. Не думаю, чтобы вы выиграли это дело, миссис Лав, но мне не нужна эта головная боль.
– Одной головной болью вам не отделаться, это я вам обещаю. Она зарабатывает около девятисот долларов в месяц, домой, правда, приносит шестьсот пятьдесят. Всего-навсего около одиннадцати тысяч долларов в год! Но поверьте мне, ваши расходы по этому исковому заявлению составят сумму раз в пять большую. Я могу добиться разрешения на доступ к вашим личным делам. Я возьму показания у других работниц. Я залезу в ваши финансовые отчеты. Я арестую все ваши документы. И, если я найду хоть малейшее нарушение, я извещу Комиссию по равноправной занятости. Национальное бюро по отношениям между служащими и все другие организации, которые проявят интерес к делу. Вы у меня потеряете сон, Честер. Тысячу раз пожалеете, что уволили мою клиентку.
– Так что ей нужно, черт побери? – Он ударил ладонями по столу.
Реджи взяла портфель и направилась к двери.
– Она хочет получить назад свою работу. Неплохо было бы прибавить зарплату, скажем, с шести баксов в час до девяти, если вы можете себе такое позволить. И, если не можете, все равно прибавьте. Переведите ее в другой отдел, подальше от похотливого начальника.
Честер внимательно слушал. Вроде ничего страшного.
– Она еще несколько недель пробудет в больнице. Там ей придется платить, так что надо, чтобы она продолжала получать от вас зарплату. Более того, Честер, я бы предпочла, чтобы чеки доставляли в больницу тем же способом, каким вы, ловкачи, доставили ей сегодня уведомление об увольнении. Каждую пятницу чтобы был чек! Договорились?
Он утвердительно кивнул.
– Вам дается тридцать дней на ответ на исковое заявление. Если вы будете вести себя хорошо, я откажусь от него на тридцатый день. Можете поверить мне на слово. И вы можете не говорить своим адвокатам об этом деле. Договорились?
– Договорились.
Реджи открыла дверь.
– Да, и пошлите цветы. Палата 943. С вашей визитной карточкой. Ей будет приятно. Вообще, посылайте свежие цветы каждую неделю. Идет, Честер?
Он продолжал кивать.
Реджи хлопнула дверью и покинула неприветливый офис компании “Арк-Лон”.
* * *
Марк и Рикки сидели рядом на раскладушке и смотрели в бородатое лицо доктора Гринуэя, расположившегося напротив совсем близко от них. На Рикки была поношенная пижама Марка, а на плечи накинуто одеяло. Как обычно, ему было холодно и страшно. Он себя чувствовал неуверенно, впервые покинув кровать, хотя она и находилась на расстоянии вытянутой руки. Он бы хотел, чтобы и мать была здесь, но доктор мягко настоял на том, чтобы поговорить с ребятами наедине. Гринуэй уже часов двенадцать потратил на то, чтобы завоевать доверие Рикки. Мальчик старался теснее прижаться к своему старшему брату, которому надоели все эти разговоры еще раньше, чем они начались.
Шторы были задернуты, в комнате царил полумрак, только на столике около ванной комнаты горела маленькая лампа. Гринуэй наклонился вперед, поставив локти на колени.
– А теперь, Рикки, я хочу поговорить про тот день, когда вы с Марком пошли в лес покурить. Не возражаешь?
Рикки испугался. Откуда Гринуэй узнал, что они курили?
Марк повернулся к нему и сказал:
– Все в порядке, Рикки. Я им рассказал. Мама не сердится.
– Ты помнишь, как вы пошли курить? – спросил Гринуэй.
– Да, – медленно кивнул он головой.
– Расскажи мне, что ты помнишь о том, как вы с Марком курили в лесу?
Он плотнее натянул одеяло и прижал его руками к животу.
– Мне холодно, – пробормотал он. Зубы у него стучали.
– Рикки, здесь температура почти семьдесят восемь градусов<По шкале Фаренгейта; по Цельсию – примерно 25 градусов.>. На тебе шерстяная пижама и одеяло. Попытайся думать, что тебе тепло.
