Тим Уивер - Обгоняя смерть
— Что вы со мной сделали?!
Никакого ответа. Слышалось только, как падают капли.
Я сглотнул.
Внутри я ощущал все. Стекающую по горлу слюну. Биение сердца. Острое кислотное жжение в легких. Было холодно, но на лбу выступила капля пота и заскользила по лицу. Мимо глаза, носа, рта, к шее. От середины горла и ниже кожа оставалась бесчувственной. Казалось, органы и мышцы утратили связь с кровеносными сосудами и нервами.
Лязг.
Входная дверь начала открываться. С медленным скрежетом отошла от дверной рамы. В проеме появился человек. Не Легион. Другой. Крупный. Ростом примерно шесть футов четыре дюйма, весом двести пятьдесят фунтов. Светлые волосы коротко острижены, одет с ног до головы в черное. Несколько секунд он разглядывал меня, чуть запрокинув голову. Казалось, зрелище его забавляет. Потом шагнул вперед. Сперва я подумал, что в руках он держит ремень. Потом понял: это нечто похуже — многохвостая плеть, похожая на средневековый бич, с рукоятки которой свисало двенадцать ремней.
— Что вы, черт возьми, со мной сделали?!
Он не ответил. Шагнул вперед и захлопнул за собой дверь. Та снова громко заскрежетала. Подошел к боковой двери возле крюков для мяса и открыл ее. Оглянулся на меня и скрылся в темноте.
— Что вы, черт возьми, со мной сделали?! — крикнул я ему вслед.
Молчание.
Я снова осмотрел себя, отчаянно пытаясь пошевелить пальцами рук и ног. Но добился лишь чувства движения. Обручальное кольцо по-прежнему лежало на руке. Совершенно неподвижно.
Человек с плетью вышел из темноты, в другой руке он нес стул. Подошел ко мне, сел напротив так, что наши ступни почти соприкоснулись, и уставился на меня.
— Меня зовут Эндрю, — наконец сказал он.
— Что вы со мной сделали?
— Приятно встретиться с тобой, Дэвид.
— Что вы со мной сде…
— Ты меня восхищаешь, — перебил он и поднял палец, призывая меня к молчанию. — Во многом. Моя организация способна защищаться от таких, как ты. В редких случаях посторонние приближались к нам, но мы сбивали их со следа. Но не тебя, Дэвид. Ты особенный. Очевидно, мы допустили несколько ошибок. И видимо, недооценили тебя.
Я взглянул на плеть, потом снова на него. Он не отводил от меня глаз. Даже не мигал.
— Здесь все совершали ошибки, одни серьезные, другие не очень, но мы даем людям возможность начать заново. Однако за это кое-что требуем. Подчиниться программе. Полностью.
Он умолк, не сводя с меня взгляда.
— И соблюдать секретность.
Он снова выдержал паузу, на сей раз более долгую. Вглядывался в меня, словно решая, все ли я понимаю.
— Ты меня слушаешь? Мы упорно работали над этим. Зашли слишком далеко. Это не разрушить из-за какого-то бесследно исчезнувшего парня.
Он имел в виду Алекса.
Его глаза были глубокими, властными. Мы старались пересмотреть друг друга. Наконец Эндрю замигал и перевел взгляд к обручальному кольцу на моей руке.
— Только ты не понял, Дэвид, что наших прежних жизней больше не существует. Для нас нет пути назад. Мы вышли из общества и не вернемся обратно. Если выведешь кого-то из этих ребят из программы, думая, будто спасаешь их, — он снова взглянул на меня, — как считаешь, куда они пойдут?
Я оглядел холодильник.
— Куда-нибудь, где лучше, чем здесь.
Эндрю выжидательно смотрел на меня. Но, увидев, что я не собираюсь отворачиваться или продолжать, несколько раз кивнул.
— Где лучше, чем здесь, — негромко повторил он.
И внезапно — в какую-то долю секунды — хлестнул меня плетью по левой ноге. Ремни обвились вокруг бедра и упали. Я опустил взгляд. На коже появились тонкие красные полосы, в них выступали крошечные капельки крови.
Но я ничего не чувствовал.
— Должно быть, не ощущать боли приятно. — Эндрю взглянул на мою ногу, потом оглядел все тело. — Можешь представить себе дальнейшую жизнь без боли?
Я ощутил подергивание в одном из пальцев ноги. Странное чувство, словно нервные окончания наконец ожили.
Он снова запрокинул голову и слегка улыбнулся:
— Ощущение возвращается?
Я молча смотрел на него.
— Оно вернется. Сперва пальцы, ступни, потом ноги. Почувствуешь себя нормально, когда оно пройдет через пах в живот… — Он подался вперед и коснулся пальцем подреберья: — Но когда доберется до этого места, тебе захочется смерти.
— Что вы, черт возьми, со мной сделали?!
Эндрю улыбнулся. Он явно ждал именно этой реакции.
— Ввели тебе наркотик, Дэвид. Собственно говоря, частично тебя парализовали. Не беспокойся, это пройдет. Но пожалуй, нужно предупредить, что возможны потоотделение, слюнотечение, сыпь и рвота. Остановка сердца маловероятна… но уверенным быть нельзя.
Он снял с плети один из ремней и показал мне. На нем осталась моя кровь. И чужая тоже: более темная, засохшая пятнами. Повернул ремень. Там тоже виднелась кровь. Плеть была омыта ею.
— Знаешь, думаю, здесь есть и кровь Алекса.
Эндрю мрачно улыбнулся.
— Единственный способ изменить человека — избавить его от искушения, — продолжал он. Выражение его лица смягчилось, вернулся прежний немигающий взгляд. — Если ребят, которых мы привозим сюда, подлечить и отправить обратно, искушение не исчезнет.
В пальцах ног появилась чувствительность, на сей раз более сильная. Мучительная.
Эндрю подался ко мне:
— Мы обещаем им кров. Еду. Поддержку. Семью. Но главное, помогаем забыть. О наркотиках. О прошлом. Ты в самом деле думаешь, будто кто-то из них хочет помнить содеянное? Пережитое? Одна из девушек здесь вонзила нож в грудь мужчине после того, как он ее изнасиловал. Думаешь, ей хочется вспоминать об этом?
Я не ответил. Теперь я чувствовал ступню. Ощущение длилось дольше, словно ползло по коже.
— Поэтому мы помогаем им сменить одну жизнь на другую.
Он все еще наклонялся ко мне, склонив голову набок.
— Знаешь, что кетамин — лучшее средство для смерти без остановки сердца? Наркоманы называют его «норой К». Мы добавляем немного диметилтриптамина… и называем это воскрешением.
— Вы безумны.
— Когда мы воскрешаем их, — продолжал Эндрю, пропустив мои слова мимо ушей, — некоторые в нашей программе обнаруживают, что выходят из своего тела. Кто-то видит картинки прошлого. Кто-то — яркие огни в темноте. Это символическое перерождение. Воскресение в новую жизнь. Возможность отделить совершенное в прошлом от будущего.
— Вы абсолютно безумны.
Он засмеялся и провел пальцами по ремням плети.
— Нет, Дэвид. Безумно думать, что ты делаешь добро, пытаясь остановить нас.
38
Эндрю неотрывно смотрел на меня, водя пальцами по ремням плети. Я отвечал ему взглядом, сознавая, что они пытаются вызвать у меня ощущение слабости. Они парализовали меня. Раздели. Однако не желали моей смерти. Он снова привычным жестом запрокинул голову и улыбнулся, словно прочитал мои мысли.
— Дэвид, я долгое время создавал это место. Подбирал подходящих людей в помощники. Ты, разумеется, понимаешь, как важно защищать свое дело. — Он взглянул на кольцо, лежавшее на моей руке. — Ты защитил бы то, что тебе дорого, ведь так?
— Подходящих людей?
Эндрю кивнул.
— Вроде этого гнусного психа в маске?
Он не шевельнулся. Не ответил.
— Что в нем подходящего?
— Он обеспечивает нашу безопасность. Вначале у нас были проблемы. Он помог нам их решить. За это мы помогли ему.
— Он помогал вам, когда пытался убить меня?
Снова покалывание в ступнях.
— Он обеспечивал…
— Он никому не помогает. А вы не помогаете никому.
— Мы уничтожаем их мучения.
— Вы стираете их воспоминания.
— Как думаешь, какие воспоминания у наркомана, Дэвид? — Он впервые повысил голос. — Как быть с живущей здесь девушкой, к которой отец приставал одиннадцать лет?
— Это неправильно.
Он хмыкнул:
— Откуда тебе знать, что правильно?
— Вы принуждаете их.
— Мы облегчаем их страдания.
— Вы силой вводите им наркотики!
— Мы помогаем им устроить новую жизнь! — выкрикнул Эндрю. — Даем этим людям кров и еду. Позволяем общаться. Они начинают все заново. Живут заново.
Я почувствовал покалывание в лодыжках и пятках. Посмотрел вниз и увидел, что пальцы ног сгибаются. Подергиваются. Шевелятся.
Эндрю наблюдал за мной.
— Ты быстро оправляешься, — заметил он.
Мои лодыжки дрогнули.
— Ты боец, Дэвид. Мне это нравится.
— Вы утратили здесь контроль, — сказал я.
Он засмеялся:
— Нет-нет, мы все полностью контролируем.
— Вы утратили контроль! — гневно повторил я и, стиснув зубы, приказал себе шевельнуться. Хотя бы чуть-чуть.
Но почувствовал только подергивание мышц в икре.
— Где Алекс?
— Не знаешь, когда нужно сдаться? — усмехнулся Эндрю.
