Евгений Сивков - Классика российского налогового консалтинга: Аудитор. Консультант. Советник. Аудитор (возвращение)
Тут в дискуссию вступил начальник налогового ведомства.
– А вот если бы все без исключения соблюдали финансовую дисциплину, не увиливали бы от уплаты налогов, государство могло бы больше средств направлять на поддержку социально-незащищенных слоев населения.
– Дождешься от нашего государства, – возразил Савельев. – Такая непрозрачная система расходования бюджетных средств, как у нас, применяется только в дикой-дикой Африке. Поэтому до тех пор, пока я не буду уверен, что казенные деньги расходуются как положено, буду стараться уменьшать налогооблагаемую базу. В рамках закона, разумеется.
– Это вы мне рассказываете о рамках закона, – горячился Архаров. – Мне доложили, что вы там, в Чуковском, вытворяете!
Балобанова в разговоре участия не принимала. Она молча делала пометки в блокнотике, искоса переводя взгляд с одного собеседника на другого.
– Законы эти вы сами пишете, причем так, что в них сам черт ногу сломит. И применяете их по собственному разумению. Даже знаменитую презумпцию невиновности умудрились изнасиловать до полной утраты ее прямого предназначения, – перешел в атаку Савельев.
– Лишили невинности презумпцию невиновности, – не удержалась от ехидного замечания Альфа-самка.
– Не надо ля-ля! Налоговые органы презумпцию невиновности соблюдают! – вспылил Архаров.
– Конечно, соблюдают. Но только с момента возбуждения дела о налоговом правонарушении. А во время налоговой проверки, пока дело еще не возбуждено, вы только и занимаетесь тем, что заставляете налогоплательщика доказывать свою невиновность. И чем вы после этого отличаетесь от средневековой инквизиции?
Тестоедову, очевидно, надоело выслушивать перепалку между аудитором и налоговым начальником.
– Ладно. Дискуссию считаю законченной. Я выслушал ваше мнение, господин аудитор. Теперь вы услышите то, что по этому поводу думаю я. И мое мнение, заметьте, считается в этом кабинете единственно правильным.
– Я повесил свои уши на гвоздь внимания, господин начальник, – с напускной покорностью произнес Савельев.
– Так вот, умник, я вижу, говорить ты умеешь. Я скажу тебе просто: чтоб ноги твоей в Чуковском больше не было! Забудь туда дорожку. Иначе у тебя будут серьезные неприятности. Не только материального, но и сугубо личного характера. Съезди лучше в отпуск, здоровье поправь. Пока оно у тебя еще есть.
Понимая, что разговор окончен, Савельев поднялся из-за стола, коротко кивнул на прощанье Тестоедову и покинул кабинет грозного чиновника.
– Ну, что делать будем? – спросил мэр своих подельников после ухода Стаса.
– По-моему, Юрий Рудольфович, не станет он прислушиваться к вашим рекомендациям, – тихо сказала Балобанова.
– Ладно, не хочет по-хорошему – будет по-плохому Был у тебя, Танечка, один хороший знакомый. Помнится, его звали Гоша, то ли Пароход, то ли Тепловоз?
– Гоша Паровоз, Юрий Рудольфович, – подсказала Альфа-самка.
– Неважно, ты поняла, о ком идет речь. Устрой мне с ним встречу. Как-нибудь на днях.
Глава 44. Мэр и Архаров
– А вас, Штирлиц, я попрошу остаться!
Архаров уже собирался покинуть кабинет Тестоедова после беседы с Савельевым, когда прозвучала эта фраза. Каждый русский человек знает, что она предвещает не самый приятный разговор.
Мэр кивнул на прощание Балобановой и устремил нежный гестаповский взор на Архарова.
– Устраивайтесь поудобнее, разговор у нас будет обстоятельный.
Шеф налоговой службы поерзал на стуле и вопросительно взглянул на градоначальника.
– Я тут на досуге провел одно интересное исследование, – Юрий Рудольфович открыл лежащую на его столе папку. – Можете взглянуть на его результаты.
Тестоедов подтолкнул папку по гладкому столу, и она подкатилась к Архарову. Сопереживание – чувство, которое посещает человека в самый неподходящий момент. Когда-то Архаров от души смеялся, читая о похождениях великого комбинатора Остапа Бендера. Жертвы махинаций Остапа не вызывали у будущего налогового начальника ни малейшего сочувствия. А сейчас, сидя в кабинете мэра Приуральска, Дмитрий Геннадьевич Архаров испытал чувство острой жалости к такому малосимпатичному персонажу «Золотого теленка», как Александр Иванович Корейко. Папочка, которую передал ему Тестоедов, содержала увесистую подборку похождений Архарова как по его старому месту службы, так и по-нынешнему.
– Для меня проводят мониторинг местной прессы, и я обратил внимание, что ты стал одним из самых популярных персонажей. Можно сказать, наши журналюги именно благодаря тебе вспомнили такой давно забытый жанр, как фельетон. А когда я сам в интернет залез – так у меня просто волосы дыбом встали. Да ты смотри, смотри, наслаждайся, – ласково прорычал градоначальник.
Заголовки статей, подобранных Тестоедовым, впечатляли: «Архаров – крышеватель базаров», «Архаров хрена не слаще», «Служебный секс в налоговой инспекции»…
– Больше всего мне понравилось про Будду под фикусом, – подсказал Архарову Тестоедов, – почитай, очень интересно написано.
Статья называлась «Солидный господь для солидных господ».
– Автор, конечно, у Пелевина одолжается, но текст очень занимательный, – прокомментировал начитанный Тестоедов.
Корреспондент описал свой визит в кабинет Архарова. Развернутое официозное интервью по поводу итогов налогового сезона было заказано краевой газетой. Но журналист привык жить по принципу «продай себя дважды», поэтому одновременно с основным материалом он накропал злобный фельетон и для желтой газетки, которая пользовалась большой популярностью у населения краевого центра.
«Оказывается, нашим чиновникам не чужды простые человеческие чувства! Так же, как и нас, простых смертных, их одолевает отвращение к мерзостям обычной жизни, они тоже не любят свою работу. Зарабатывая себе на кусок хлеба (с маслом и икрой, разумеется), они думают о чистом, светлом и духовном. Кто-то открывает часовенку при своем банке, кто-то рядом с портретом президента в красном углу кабинета иконку повесит. А вот начальник налоговой инспекции края Дмитрий Геннадьевич Архаров не может позволить себе этих милых православных радостей. Дмитрий Геннадьевич – буддист. Главный предмет обстановки этого просветленного слуги народа – статуя Будды. Этот позолоченный монумент в человеческий рост располагается под фикусом, который сидит в кадке, выполненной в форме пагоды! Господин Архаров, видимо, человек не только просветленный, но и просвещенный. Он понимает, что спасителю мира, который, как известно, достиг нирваны под деревом Ficus religiosa, будет чувствовать себя не очень уютно под кустиком герани».
Лицо Архарова побагровело.
– Ты что, Архаров, охренел совсем? – зарычал Тестоедов, – дома места уже не хватает, награбленное добро хранить, в кабинет к себе статуи позолоченные тащишь?
Начальник налоговой не отвечал. Его могучие брови сдерживали ручьи пота, которые струились по лбу.
– Запомни, мы здесь у себя таких фокусов с фикусами не потерпим. Ты своими действиями дискредитируешь краевые власти. Допрыгаешься – с работы пулей вылетишь. Я тут в прокуратуре интересовался, на тебя уже два дела возбуждены. За самоуправство и халатность. Поговорил откровенно с одним прокурорским, тот говорит, что жадный ты очень. Не любишь делиться, говорит. Две автостоянки незаконные крышуешь – а им не отстегиваешь.
– Да это бред чистой воды, Юрий Рудольфович! Возбудить дело проще простого, а до суда они его точно не доведут. Это типичный прокурорский наезд, – наконец-то заговорил Архаров.
– Знаю, что садить они тебя не собираются. Таких как ты, не садят. Слишком много знаете. Ты на прошлом месте тоже наследил порядочно. Тут в папочке и про это есть. Посмотри, «Взяточник на самосвале» называется.
Архарову не надо было читать эту заметку. Он прекрасно помнил обстоятельства того старого дела. Тогда он еще только начинал свою деятельность. Налоговая сфера – золотое дно для предприимчивого человека, это молодой Архаров прекрасно понимал уже тогда. По результатам проверки набираешь материальчик на пару уголовных дел – и директор предприятия у тебя на крючке. Отфутболишь налогоплательщика под разными предлогами несколько раз, а сроки подачи документов уже прошли – нарушение. Способов много, результат один: гражданин, гони монету! Остается обдумать чисто технический вопрос, как защитить себя от взятия с поличным. Тогда еще наши чиновники не освоили технологии принятия подношений борзыми щенками: оформление ценных бумаг, поездки за границу, устройство детей в престижные вузы. Работали по старинке, брали наличкой. А закон, как известно, освобождает взяткодателя от уголовной ответственности в случае, если он поможет правоохранительным органам прижать взяткополучателя. Берешь у себя в кабинете аккуратную зелененькую пачечку – а в этот момент к тебе врывается ОБЭП. Но на этот случай под окном кабинета Архарова стоял наготове самосвал. Каким бы стремительным не было вторжение, находчивый налоговый инспектор всегда успевал выбросить в форточку главное доказательство своей преступной деятельности. Кузов у самосвала был просторный, промахнуться было невозможно. Водитель жал на газ, и доказать факт получения взятки уже невозможно. Архаров с успехом применял этот прием до тех пор, пока не освоил безналичные коррупционные технологии.
