Майкл Морли - Паутина смерти
Нэнси терпеливо ждала его снаружи, отмечая, где нужно подкрасить-подмазать после закрытия сезона, когда разъедутся постояльцы.
Наконец, встряхивая мокрыми руками, вернулся Винченцо.
— И как вам Италия? — спросил он.
Все итальянцы, приезжающие в «Дом у дороги», обязательно задают Нэнси этот вопрос. И каждый хотел услышать, что она разделяет их страсть к родине.
— Обожаю Италию! — радостно ответила Нэнси. — Скоро будет два года, как мы с мужем здесь. И с каждым днем Италия становится нам все роднее.
Винченцо просиял.
— Замечательно!
— Давайте я покажу вам то место в саду, — предложила Нэнси.
Когда они вышли на улицу, Нэнси замедлила шаг. Она не переставала любоваться пейзажами, открывающимися с порога «Дома у дороги». Казалось, с течением времени природа вокруг, будто под изысканным маринадом, становилась все лучше. Каждый день Нэнси замечала что-то новое. Сегодня, например, золотистый солнечный свет мягко, словно вязкий мед, лился в тень сада.
— Это недалеко, за склоном, — сказала Нэнси, показав в глубь сада. — Вон видите старый забор? Муж поставил ограду, чтобы никто не провалился.
Винченцо кивнул, скользнув взглядом по пышной долине, раскинувшейся от горы Амиата на юге и до Сиены на севере, и пошел к забору. Только Винченцо скрылся за валом, как Нэнси услышала среди птичьего пения странный звук, отличающийся от естественных звуков сада, — щелчок, потом еще один.
Заглянув за апельсиновое дерево, Нэнси нос к носу столкнулась с чудаковатым американцем — Терри Маклеодом.
— Извините, конечно! Но сюда вход посторонним запрещен, — резко заявила Нэнси. — Вернитесь, пожалуйста, в сады для гостей.
— О черт! Простите меня, — как ни в чем не бывало воскликнул Маклеод. — Здесь так красиво! Я только фотографировал. Простите еще раз.
На брюхо Маклеода свисал большой, дорогой на вид фотоаппарат «Никон». Указательный палец замер на затворе объектива.
— Ничего страшного. Просто запомните на будущее.
Что-то в Маклеоде не нравилось Нэнси. Только вот что, она не могла понять.
— Новый фотоаппарат. Не могу не похвастаться! — воскликнул американец, приподнимая камеру, чтобы Нэнси было лучше видно, и неожиданно сфотографировал ее.
Это окончательно вывело Нэнси из себя.
— Вас что, не учили спрашивать разрешения?! — закричала она, краснея.
— Ой, простите, — как-то неискренне сказал Маклеод, снял фотоаппарат с шеи и, держа его в руке, ушел не попрощавшись.
Нэнси вдруг показалось, она уже где-то видела подобное.
Тяжелый черный фотоаппарат в руке…
И тут ее осенило. Черный квадратный предмет в руках незнакомца в маске вчера ночью!
Глава 42
Нью-Йорк, отделение ФБР
08.30
Положив телефонную трубку, Анжелита Фернандес разочарованно взглянула на Хью Баумгарда. Неважно он выглядит. Но отдохнуть им обоим в ближайшее время не светит.
— Я только что разговаривала с Джином Сандерсом, который дежурит у входа в аэропорт. Похоже, Стэн на работе не появлялся.
— С ним такое раньше случалось? — спросил Хью, не отрываясь от компьютера.
— Нет. Его начальник в «Экспресс-почте» сказал, что Стэн — хороший парень. Никогда не опаздывает. Если надо взять отгул, предупреждает заранее.
— Видимо, Джек прав, — сказал Хью, стуча по клавиатуре двумя пальцами. — Бедный мальчик…
Фернандес представила молодого костлявого паренька, пытающегося пробиться в жизни.
— Ты правда думаешь, что БРМ убил Стэна и сразу же отправился в Миртл?
— Все указывает на это, — ответил Хью.
Крутя карандаш между пальцами, Фернандес пыталась сосредоточиться. Привычка появилась еще в старших классах школы и всегда помогала.
— Спущусь посмотрю, готовы ли результаты по зубам. Как думаешь, череп точно принадлежит Саре?
— Не сомневаюсь, — ответил Хью.
Он попросил сделать анализ на соответствие для подстраховки, чтобы убедиться, что череп действительно Сары Карни. Не хотелось оказаться в дураках, если вдруг выяснится, что БРМ их надул.
Хью перестал печатать и неожиданно спросил:
— Фернандес, а ты разбираешься в некрофилии?
— Шутишь! Я, конечно, встречалась с придурковатыми дохляками и даже за одного из них вышла замуж. Но это так… фигурально выражаясь.
— Некрофилы, — начал читать Хью с экрана, — получают удовольствие, осуществляя половой акт с мертвыми телами…
— Да ты что! Какой умный! Теперь понятно, за что нашивки получил!
— Заткнись и послушай лучше. Мне твой совет нужен.
Фернандес снова завертела карандаш в руке. Какой же Хью все-таки симпатяга, когда сердится!
— Слово греческого происхождения. Nekros — «труп» и philia — «любовь», как всем известно.
— Нормальные вроде слова. По отдельности…
Хью яростно взглянул на Фернандес.
— Все-все! Замолкаю.
— Психологи утверждают, что некрофилы — люди с заниженной самооценкой. Им необходимо ощущение власти. Часто они испытывают потребность отомстить кому-то или чему-то. Они ведут себя неадекватно, страдают от отсутствия элементарного эмоционального контакта…
— Подожди-ка, — серьезным тоном прервала его Фернандес, — насколько я знаю — повторяю, не из личного опыта, — эти психопаты обычно не убивают. Им надо, чтобы кто-то другой приготовил блюдо. Я права? Ты же прочитал, что они получают удовольствие от того, что перепихнутся с трупаком. А не от того, что убивают, чтобы потом… Ну, ты понял, в общем.
— Небольшая разница. Но да, ты правильно подметила, — ответил Хью, просматривая другие файлы. — Хотя согласись, что секс с мертвым телом — далеко не норма. И, отталкиваясь от этого утверждения, мыслим дальше. Разве нельзя предположить, что психопат, которому нравятся мертвецы, однажды станет сам умертвлять, если лишится постоянного источника мертвечины?
— Какой слог! Какое чувство стиля! Какой литературный дар пропадает! — съязвила Фернандес.
— Премного благодарен! Каждый день себе говорю — брошу все! Пойду в поэты! — парировал Хью.
— А почему ты решил, что БРМ — некрофил? — спросила Фернандес.
— Он оставляет у себя трупы после убийства. Вспомни, через сколько дней он избавился от тела Кристины Барбуяни. Отрезает трофеи. Возвращается к могилам, выкапывает останки, отрезает черепа. По-моему, чистой воды некрофил.
— Получается, он и серийный убийца, и некрофил? Гибрид какой-то!
— Думаю, да, — ответил Хью. — Психопат вдвойне. Возможно, он начал убивать не на сексуальной почве.
— Чтобы отомстить? Случайно? Возможность подвернулась? — предположила Фернандес.
— Что-то вроде этого. А после убийства почувствовал возбуждение.
— Есть какие-нибудь примеры таких дел? Хочу почитать, — спросила Фернандес.
Хью запустил поиск по базе данных.
— Господи, целый список. Карл Танзлер, Ричард Чейз, Уинстон Моусли и наши старые друзья — Эд Гейн, Джеффри Дамер и Тэд Банди. Последние трое встречаются чуть ли не в каждой категории.
— Нельзя всему верить, — сказала Фернандес, записывая фамилии. — Банди, например, нужно было бы прожить как минимум три жизни, чтобы все, что о нем написано, оказалось правдой.
— А вот это уже интересно! — воскликнул Хью, не обращая внимания на разглагольствования напарницы. — Список характеристик некрофилов. И здесь сказано, что они обычно сильно боятся получить отказ от женщины, к которой испытывают сексуальное влечение. Фернандес, ты женщина. Объясни, что здесь имеется в виду.
— Я на отказах не специализируюсь. Думаю, ты в этом больший эксперт, — сказала Фернандес и тут же прокляла свой острый язык.
Хью обиделся. Похоже, она попала в точку.
— Надо представить, что́ некрофил будет делать, когда боится получить отказ от женщины.
Фернандес уловила ход его мыслей.
— Хочешь сказать, он убивает, чтобы удержать ее?
— Именно!
— Может быть, когда-то блэк-риверского маньяка бросила женщина и он помешался на мысли, что больше от него никто не уйдет? — предположила Фернандес.
— Обжегшись молоком, на воду дует.
— Наверное, он боится одиночества. Может, его даже бросили из-за навязчивой идеи никогда не расставаться? А потом развилась такая фобия — страх остаться одному?
— По-моему, ты права, — согласился Хью. — Он убивает ради компании. Смерть гарантирует, что жертвы не бросят его, будут с ним всегда…
— Надо вспомнить об этом в следующий раз, прежде чем давать телефон какому-нибудь красавчику в баре.
Бруклин, Марин-Парк
11.00
Прошло почти шестьдесят часов, а запекшихся, воспаленных губ Лу Загальски не коснулась и капля воды.
Она то бредила, то приходила в сознание. Мозг разрывался.
