Михаил Нестеров - Жмурки с маньяком
Хейфец пожал плечами.
— Откуда я знаю.
— Не знаешь? Он обязательно посетит каждую семью погибшего и уже у них будет выяснять подробности смерти, возможно, попытается найти оставшиеся у них таблетки аспирина. — Белуха зло качнул седоватой головой. — Я давно предупреждал Алберта, что он доиграется, если будет использовать только одно лекарство. Нет, его, видите ли, удовлетворяет результат именно с аспирином, а витамин внутривенно может привести к анафилактическому шоку.
— Будем надеяться, что журналист пока не сделал ни одного визита, — сказал Карл.
— Надеются только тяжелобольные, — ответил Белуха. — А мы будем действовать. Слава богу, у меня где-то записаны все четыре адреса. Четыре адреса — это четыре поста, понятно? — Он строго посмотрел на Хейфеца. — Ты можешь разорваться на части, Карл, но завтра~
На столе зазвонил телефон. Белуха снял трубку.
— Алло? Да, это я Леня~ Что?~?Ты не ошибся? Он действительно дома?
— Да, — ответил Краснов. — На окнах квартиры журналиста только тюлевая занавеска, и я довольно отчетливо видел его. Правда, он осторожен, свет не включает, но на улице полнейшая иллюминация, и в квартире достаточно светло.
— Что делает Мельник?
— Пять минут назад он что-то наливал из бутылки. Может быть, пиво или вино. Выпил, ходит, спотыкается. Похоже, парень надрался и собирается лечь в кровать.
— Отлично, Леня. Встречай Карла, Лучникова и Мирзу.
Белуха положил трубку и в упор посмотрел на Хейфеца.
— Ну, Карл, не упусти его на этот раз. Пообщайся с его компьютером, раз уж вы там будете. Собери все дискеты, сотри все с жесткого диска. А лучше отформатируй его, чтобы восстановить информацию было невозможно. Поинтересуйся, что лежит на книжных полках и в шкафах. Когда все сделаете, позвонишь. И только после этого займешься женой журналиста.
Хейфец молча кивнул таджику, и они вышли из конторы.
Дмитрий Лучников быстро и совершенно бесшумно справился с замком парадной двери. Правда, лязг запора, откинутого мощной пружиной, все же был достаточно громким. Рядом стояли Мирза и Карл. Они прошли мимо лифта и начали подниматься по ступенькам. Мирза, постоянно курящий анашу, задохнулся уже на седьмом этаже. Возле квартиры журналиста его свистящее дыхание запросто могло выдать их присутствие. Остановившись на одиннадцатом этаже, Хейфец и Лучников терпеливо ждали, когда дыхание таджика придет в норму. Он сам дал знать об этом Карлу, подняв большой палец.
Они преодолели последние двадцать ступенек.
Дмитрий присел на колени, осмотрел замок и вынул из специального кожаного пояса отмычку. Работая, он глядел в сторону, помогая себе языком. Через несколько секунд он показал рукой на дверь.
Хейфец шепнул ему:
— Отлично, Дима, иди вниз.
И вытащил из-за спины «беретту» с гасителем отдачи. Неторопливо навернув на ствол глушитель, он показал Мирзе: вперед.
Таджик, на руках которого были тонкие резиновые перчатки, медленно открыл дверь. Прислушался~ В квартире стояла полная тишина. Карл вошел первым, держа пистолет двумя руками на уровне глаз. Мирза последовал за ним и неслышно прикрыл за собой дверь.
Прихожая тонула во мраке. Она представляла собою прямоугольник полтора на два метра. Сразу возле входной двери, справа — туалет и ванная. Впереди — широкая арка комнаты.
Карл снова дал команду Мирзе, и тот потянул на себя дверь туалета. Хейфец обвел стволом пространство помещения и шагнул назад. Прижавшись к стене, он заглянул в комнату.
Краснов был прав, когда говорил, что комната хорошо просматривается: Карл ясно различил дальнюю стену-стеллаж, письменный стол недалеко от окна и диван посередине большой комнаты. Слева — дверь, ведущая в спальню, справа дверь на кухню.
Леня сказал, что журналист спит на диване. Он стоял спинкой к входу. Хейфец освободил одну руку и показал таджику, чтобы тот обошел диван справа, а сам, пригнувшись, прокрался к с другой стороны.
Улыбка промелькнула на лице Карла: журналист мирно спал на животе, повернув голову к окну. Его продолговатое лицо мягко подсвечивалось от окна. Хейфец с минуту смотрел на Мельника, что-то подобие жалости стало зарождаться внутри. Мирза был готов. Глаза Хейфеца сказали «да».
Таджик смело подошел к спящему. Коленом левой ноги он придавил лежащего к дивану, а правой рукой выдернул из-под головы подушку. И тут же накрыл ею голову человека. Тело забилось, и Мирза распластался на нем, придавливая своим весом. Хейфец убрал пистолет за пояс, перехватил сильную руку журналиста и больно вывернул ее. Тот на секунду замер. Мирза откинул подушку, быстрым движением выхватил нож и приставил лезвие к горлу Мельника.
— Будь умным мальчиком, и добрый Мирза не сделает тебе больно, — прохрипел он ему в самое ухо; молочного цвета слюни капали изо рта таджика на волосы Мельника.
— Привет, Гаврилов, — поздоровался Хейфец, продолжая держать его руку. — Ты проиграл. Но все же я хочу с тобой поговорить. Только веди себя смирно. Коли согласен, кивни головой. Мирза даст тебе эту возможность. Но если ты крикнешь, он перережет тебе горло.
Веки Мельника были плотно закрыты, он тяжело дышал. Из-под лезвия ножа показалась тонкая струйка крови.
Карл покачал головой.
— Убери нож, — жестко сказал он Мирзе.
— Но он еще не дал согласия, — возразил таджик.
— Ты слышал, что я сказал?
Мирза дико взглянул на Хейфеца, но давление на нож немного ослабил.
— Теперь он может говорить.
Карл хлопнул его по плечу.
— Мячеев в курсе твоего расследования?
Раздался смех Мельника.
— Я что, кажусь тебе полным идиотом?
Карл с сомнением покачал головой.
— Не знаю, верить тебе или нет.
— А куда тебе деваться? Придется поверить.
Мельник говорил с трудом, голос немного дрожал. Волосы упали, закрыв щеки, и Карл не видел его лица. Он подошел к компьютеру. Включив его, он запустил с дискеты, которую прихватил с собой, программу Fdisk, дал подтверждение, что вся информация на диске С при форматировании будет потеряна, и, пока шло форматирование, открыл ящик стола и вынул несколько коробок с дискетами. Проверив другие ящики, Карл подошел к стеллажу. Папки на нем были помеченные ярлыками: 1991, 1992, 1993~
— Люблю аккуратных людей, — сказал он, снимая с полки папки за последние пять лет. — Лишние не помешают.
У Мирзы затекла спина, он болезненно сморщился и посмотрел на товарища.
— Давай кончать его, чего тянуть?
— Успеешь, — отрезал Хейфец и вернулся к компьютеру. Он проделал ту же операцию с диском D, вторым и последним.
Мельник молчал, от тошнотворного дыхания таджика его выворачивало наизнанку.
Мирза потерял терпение. Он убрал нож от горла и, широко размахнувшись, с хрустом всадил его в затылок своей жертве.
Хейфец резко обернулся. Мельник извивался под таджиком, пытаясь рукой взяться за рукоятку ножа.
— Смотри, смотри! — возбужденно заговорил Мирза. — Он не сразу умрет! Минут через десять, не раньше.
Хейфец мотнул головой и быстро подошел к дивану. Вытащив пистолет он приставил его к затылку Мельника и дважды нажал на курок.
Тело дернулось и обмякло.
Карл переместил ствол «беретты» и ткнул им в верхнюю губу Мирзы.
— Кто тебя просил, а?! Убью!!
— Давай, Карл, — усмехнулся таджик.
Хейфец убрал пистолет. Он приподнял голову Мельника и покачал головой. Вынув из кармана пластиковые мешки, он сложил в них папки и коробки с дискетами, побросал сверху аудио— и видеокассеты.
Садясь в машину, Карл велел Лучникову ехать на ферму.
— А бабу? — спросил Мирза. — Мы же должны замочить еще и бабу! Белуха сказал.
— Поехали, Дима, — повторил Хейфец.
Возле закусочной «СТОП!» Карл выволок из машины таджика и быстрым, неуловимым движением руки ударил его в висок. Мирза покачнулся но не упал. Он даже попытался вытащить нож. Карл подпрыгнул и ударил его ногой в подбородок. Он даже через ботинок почувствовал, как хрустнула челюсть Мирзы. Наклонившись над таджиком, Хейфец прошипел ему в ухо:
— Теперь ты будешь слушать только меня, сука, понял?
И едва воздержался от повторного удара.
Солнце стояло в зените, по небу плыли ослепительно-белые облака. Звероферма, словно наверстывая упущенное, стремительно окуналась в повседневную рутину.
Скрипнули двери ангаров, тем же звуком отдались колеса тележки, первая партия животных поступила в лабораторию. Мрачный Мирза Батыев выволок из ангара черный мешок. Двое рабочих катили следующую тележку, в ней — два голых человека. Они неподвижны, только глаза живут на их изможденных лицах, они ощупывают каждый кусочек неба, впитывают в себя ослепительные лучи полуденного солнца. И — сохраняют абсолютное молчание.
Завтра вы узнаете, что такое настоящий страх.
Человек в клеенчатом фартуке посмотрел на показания микровольтметра, равнодушно осмотрел очередную партию животных, на которых надели ошейники и пристегнули цепями к металлическому столу, и вышел из ангара. Закрывая дверь, он увидел Мирзу. Таджик вытащил из печи раскаленные клещи и не спеша направлялся к своей жертве.
