Александр ЗОЛОТЬКО - ПОКЕР НА КОСТЯХ

   Лариса посмотрела им вдогонку и тихонько, одними губами, прошептала: «И не было ничего».

   – Я не розумию российскои мовы, – в третий раз произнес Олесь Романчук.

   И в третий раз человек, сидевший за столом напротив него скептически улыбнулся.

   – И ще я вымагаю выклыкаты украинського консула, – сказал Романчук.

   – Извини, брат, я не понимаю по-украински, – с сожалением сказал человек, сидящий за письменным столом.

   Его лица Романчук все никак не мог разглядеть из-за света настольной лампы, бившего в глаза.

   – Я!.. – снова начал Романчук.

   – Ты. Именно ты и твои приятели были задержаны на территории России за участие в незаконных вооруженных формированиях. И чем скорее ты поймешь, что не в твоих интересах разыгрывать из себя недоумка…

   – Я не розумию российскои мовы.

   – И полгода в Надыме ты общался только по-украински? Так?

   Романчук промолчал.

   – Странные вы хлопцы. Поперлись воевать в чужое государство, за людей, которых, по логике, должны не особенно любить… А когда вас подставили, а вас таки подставили, вы разыгрываете из себя комсомольцев на допросе. Смысл?

   – Я не…

   – Знаю, ты не говоришь и не понимаешь русского языка. Тем хуже для тебя. Ты подумай лучше, борец за идею, почему я с тобой уже почти час беседую мягко и ненавязчиво, хотя мог бы применить, скажем, спецметоды. Почему?

   Романчук промолчал.

   – А потому, что я дожидаюсь поступления некоей информации. И вот после этого…

   – Мэнэ будуть шукаты.

   – Искать? Тебя? Ничего подобного. Здесь, в России, тебя никто искать не будет, потому что ты и три твоих приятеля, благополучно прошли пограничную проверку и высадились в Городе…

   Человека прервал телефонный звонок.

   – Да? Все точно? Без проблем? Лады, переходим к основной стадии.

   Телефонная трубка легла на аппарат.

   – Такие вот дела, пан Романчук. Оказывается, что в Городе ваша четверка посетила кафе, там произошла стычка. Все вы четверо задержаны как свидетели и с вас сняты свидетельские показания. Теперь уже совершенно точно вы находитесь в Украине, и если с вами там что-нибудь случится, в России искать не будут. Может, избежим излишних… э-э… неприятностей?

   – Я не розумию по российськи.

   – Жаль. У меня просто нет выбора. И я тебе скажу честно, то, что я с тобой разговариваю, уже есть большая ошибка. С такими, как ты нельзя говорить, как с людьми. Таких как ты нужно уничтожать.

   – Я не розумию…

   – Не получится, – сказал человек за столом. – И поймешь, и заговоришь.

   Романчук продержался полтора часа. Потом заговорил. Как, впрочем, и остальные члены его группы. Выбора у них не было.

   Человек сам кузнец своего счастья. И чтобы этого самого счастья добиться, не нужно зарабатывать миллион или лезть на вершину горы. Достаточно просто подойти к книжному стеллажу, наклониться и отключить телефон.

   Я понимаю, что такая моя нелюбовь к телефонам похожа на прогрессирующую шизофрению, но ничего не могу с собой поделать. Это превращается просто в муку, когда в любой момент ты можешь услышать неприятную новость, или голос человека, которого ты никогда не собирался слушать.

   Я это понял еще тогда, когда был женат и жил в доме у тещи, а с тех пор, как у меня в моей собственной квартире появился телефонный аппарат, это стало просто наваждением.

   Это словно жить в коридоре. В самый неподходящий момент кто угодно может пройти и на ходу сообщить любую гадость. А у нас, творческих людей, очень тонкая и чувствительная натура. Мы не можем работать, когда нам кто-нибудь сбивает настроение. Мы должны быть окружены как минимум, тишиной и покоем.

   Мои родственники это поняли. Вернее, отношение ко мне, как… Как к больному, страдающему человеку, сложилось не сразу. Вначале, в течение развода и сразу после него, меня действительно старательно обходили, боясь, не дай бог, задеть.

   Потом я уехал в Одессу и вернулся через полгода… не в лучшем состоянии, чем уезжал.

   В жемчужине у моря мне показалось, что можно начать новую жизнь. Я даже собрался жениться…

   А потом выяснилось, что возможность новой жизни мне только показалась. Померещилась…

   Я одернул себя. Не хватало только сейчас предаться печальным воспоминаниям и снова начать себя жалеть. Это запретные воспоминания.

   Мне нельзя сейчас сидеть и пускать сопли. Мне нужно сейчас сесть за компьютер и решить, наконец, как именно Россия может начать войну с Украиной и что из этого выйдет. Или это Украина начнет войну с Россией.

   Карту Украины я на всякий случай со стола убрал. Мне сейчас не нужны топографические подробности. Мне нужна идея. Вернее, идею вчера я уже зацепил и даже успел ей сделать первое кровопускание.

   Этот вариант я для себя назвал Вторым крымским. И он был похож на первый крымский. Только почетное право начать, в нем было предоставлено татарам во главе со своим непримиримым Меджлисом.

   В один прекрасный день, скорее всего в день насильной депортации крымских татар, во время митинга, грянет, скажем, взрыв на площади, среди митингующих. Или кто-нибудь стрельнет из толпы по милицейскому оцеплению. Или бросит бутылку с бензином. Или…

   В общем, появятся жертвы, и можно будет смело обвинить власти в пособничестве террористам и потребовать сместить Крымское правительство. Причем, требование будет составлено в такой форме и будет содержать такие пункты, которые никто в мире не сможет выполнить.

   На следующий день на улицы снова выйдут люди. И их станут, естественно, разгонять. Если их не станут разгонять, то найдется кто-то, кто опять спровоцирует столкновение. Лучше всего с кровопролитием.

   Естественно, будет введено чрезвычайное положение. Потом… Потом украинские войска начнут рано ими поздно наводить порядок, потому, что все силы, озабоченные национальным возрождением и территориальной целостностью Украины, постараются принять участие в сохранении этой целостности.

   Мне уже доводилось слышать самодеятельную песню, в которой звучали жизнеутверждающие слова о том, что «от Карпат до Перекопа два перехода БТР».

   И начнется геноцид. То ли украинцев против крымчаков, то ли татар против украинцев или даже всего русскоязычного населения Крыма.

   В этом месте я притормозил. Это конечно достаточно круто, но выходило, что, борясь за независимость Крыма от Украины, татары начнут гонять русскоязычное население. И снова мусульмане против христиан. И снова появляется возможность ввести миротворцев из НАТО, и снова во всех смертных грехах будут обвинять христиан.

   Этот замечательный сценарий вызрел у меня вчера. Вчера. И вчера же я задумался о том, а что, собственно, в этом сценарии для моей книги. Ведь война, если и получалась, то не российско-украинской, а сугубо гражданской.

   А гражданскую войну нам не заказывали.

   Значит, нужно подумать.

   Крымский вариант, дубль три.

   Если исходить из нынешних реалий, то… Если исходить из нынешних реалий, то…

   Меня замкнуло на этой дурацкой фразе. Закоротило. И ведь крутится что-то в голове. Крутится.

   Стоп.

   Сейчас мы имеем войну в Чечне. В смысле, что имеют ее россияне. Но, если верить средствам массовой информации, в Чечне сейчас набираются боевого опыта хлопцы из Украины и парни из Крыма. На это указывалось особо.

   То, что сейчас этим ребята воюют на одной стороне, вовсе не значит, что у них теперь любовь до гроба. Если их вывести из Чечни и поручить резать друг друга, то они и сами резать начнут, и других научат. Значит, материал мы имеем. Только запалить осталось. Дальше.

   Когда мои мысли начинают течь быстро, мне остается только успевать вовремя колотить пальцами по клавиатуре компьютера, а потом, когда поток иссякает, с некоторым удивлением читать то, что получилось.

   В и на этот раз, перечитывая набранное, я с удивлением обнаружил, что крымские татары могут совершенно спокойно перенести боевые действия против российских войск на территорию Крыма.

   Мысль вначале мне показалась несколько экстравагантной. Потом… Потом мне показалось, что в ней есть некоторый смысл.

   Несколько групп крымских татар выводятся из Чечни и отправляются на родину. Вслед за ними, или навстречу им, из Чечни, или из Турции, а, может, из украинских складов, поступает оружие. И это оружие начинает использоваться против баз Черноморского флота.

   То там взрыв, то там выстрел или поджог. Долго это безнаказанно продолжаться не сможет. Российская сторона потребует от украинской наведения порядка на территории Крыма и введет в действие меры по обеспечению безопасности своих баз.