Владимир Гриньков - Таящийся ужас 3
С формулой, сказал я? Нет, все-таки я раскрою вам один маленький секрет. В моей маленькой книжице содержатся формулы. Вы поняли — множественное число. Вот, например, на странице 137, в пятнадцатой главе, если хотите, описывается, как делать золото из мусора. Довольно простая процедура, требующая лишь нескольких часов работы. Или на странице 192 — там есть рецепт приготовления духов, причем весьма простой. Если мужчина станет ежедневно по утрам окроплять себя всего-навсего одной каплей этого раствора, он станет поистине неотразимым для всех женщин в радиусе тридцати миль.
Сначала я все-таки займусь золотом, а потом уже духами.
Вот радости-то будет!
Сибери Куин
Ужасная коллекция
— Черт побери, осторожнее, Траубридж! — предостерег Жюль де Гранден, когда мою машину занесло на мокрой от дождя дороге и она едва не стукнулась о бордюрный камень. Я отчаянно закрутил руль и тихо выругался, тщетно стараясь хоть что-то разглядеть сквозь пелену дождя.
— Плохо дело, друг, — признался я, поворачиваясь к своему спутнику, — мы заблудились. Определенно заблудились.
Он коротко рассмеялся:
— Вы что, только что догадались об этом? Я знал это уже добрых полчаса.
Сбросив газ, я медленно ехал по бетонной дороге, стараясь через залитое струями дождя стекло разглядеть хоть какой-нибудь дорожный знак, но видел перед собой лишь черную, непроглядную тьму.
Два часа назад де Гранден и я, откликнувшись на настойчивый телефонный звонок, покинули мой уютный теплый кабинет и выехали из дома, чтобы навестить больного ребенка. Из-за дождя и кромешной тьмы я сбился с дороги и все последние полтора часа чувствовал себя в незнакомом месте так же, как ребенок, заблудившийся в глухом лесу.
— Боже правый! Свет! — воскликнул де Гранден, хватая меня за руки своими маленькими, крепкими пальцами. — Видите, вон там, вдалеке? Быстро пошли туда. Любая самая жалкая лачуга сейчас лучше, чем этот проклятый дождь.
Я посмотрел в указанном направлении и увидел слабый мигающий огонек, пробивающийся сквозь пелену дождя метрах в двухстах от нас.
— Пожалуй, вы правы, — согласился я, вылезая из машины. — Мы потеряли уже столько времени, что, видимо, едва ли чем-то смогли бы помочь этому ребенку. Кроме того, возможно, там смогут указать нам правильную дорогу.
Ступая по многочисленным лужам, напоминавшим небольшие озера, то и дело спотыкаясь, насквозь промокшие от проливного дождя, мы продолжали идти на свет и наконец оказались перед большим домом из красного кирпича, фасад которого украшало внушительного вида крыльцо с белыми колоннами. Из веерообразного оконца над дверью и двух высоких окон, расположенных по обеим ее сторонам, вырывались лучи яркого света.
— Ну надо же, какая улыбка фортуны, — проговорил де Гранден, поднявшись на крыльцо, и постучал в дверь полированной бронзовой ручкой.
Я стоял, в задумчивости нахмурив лоб, тогда как он принялся стучать во второй раз.
— Странно, но я никак не могу припомнить этого дома, — пробормотал я. — Мне казалось, что я знаю все строения на тридцать миль вокруг, но это явно новый…
— Бог ты мой! — прервал меня де Гранден. — Всегда вам, Траубридж, надо вылить на человека ушат холодной воды. Сначала вы твердите о том, что мы заблудились, а теперь, когда я, Жюль де Гранден, нашел убежище от этого проклятого дождя, вам вдруг взбрело в голову тратить время на раздумья по поводу того, почему вы не знаете этот дом. Клянусь, если бы не я, вы не переступили бы его порог, не будь заранее представлены хозяину.
— Но я же должен был знать про этот дом, — запротестовал я. — В конце концов, такое внушительное строение…
Мои разглагольствования были прерваны резким щелчком замка, и большая белая дверь распахнулась перед нами.
Мы шагнули через порог и, сняв мокрые шляпы, повернулись, чтобы поблагодарить встретившего нас человека.
Я замер с раскрытым ртом.
— Черт побери! — Де Гранден в растерянности смотрел на меня.
Насколько можно было судить, кроме нас двоих, в роскошном холле этого дома никого не было. Прямо перед нами простирался длинный, покрытый паркетом коридор, в некоторых местах которого лежали дорогие восточные ковры. На белых стенах висели масляные портреты представительного вида людей, а потолок был украшен прекрасными фресками. В дальней части холла начиналась изящная резная лестница, уходившая в глубь здания. Все это внушительное помещение было освещено свечами в стеклянных канделябрах, а гостеприимное мерцание огня в высоком камине из белого мрамора создавало ощущение уюта. Тем не менее ни единой живой души — человека или животного — мы не обнаружили.
Клик! Тяжелая наружная дверь у нас за спиной бесшумно повернулась на хорошо смазанных петлях, а автоматический замок довершил дело, накрепко соединив ее с косяком.
— Чтоб меня черти взяли! — возбужденно пробормотал де Гранден, хватаясь за посеребренную ручку двери и отчаянно дергая ее. — Смотрите, Траубридж, заперто! Пожалуй, действительно лучше было бы нам остаться там, под дождем!
— Вот уж в этом я с вами никак не соглашусь, мой дорогой сэр, — донесся до нас с лестницы мягкий низкий голос. — Ваш приход был ниспослан мне самим Господом Богом.
Тяжело опираясь на крепкую трость, к нам приближался весьма привлекательной внешности мужчина в пижаме и халате. На голове его красовалась пестрая шелковая шапочка, на ногах были шлепанцы из мягчайшего сафьяна.
— Вы врач, сэр? — спросил он, бросив взгляд на медицинский саквояж в моей руке.
— Да. Меня зовут Сэмюел Траубридж, я работаю в Хэррисонвилле, — ответил я. — А это доктор Жюль де Гранден из Парижа, мой гость.
— О, я очень, очень рад приветствовать вас в Мэрстон-холле, господа! — воскликнул наш хозяин. — Видите ли, дело в том, что одна… э… моя дочь заболела, а я из-за своей дряхлости и отсутствия телефона не могу пригласить к ней врача. Если бы я мог рассчитывать на ваше милосердие и просить осмотреть мое бедное дитя… Разумеется, вы можете полностью рассчитывать на мое гостеприимство. Прошу вас, снимите плащи… — Он выжидающе умолк. — О, благодарю вас… — увидев, что мы бросили нашу промокшую одежду на спинку стула, добавил он. — Не будете ли вы любезны пройти сюда.
Вслед за ним мы поднялись по лестнице и прошли по коридору в обставленную со вкусом комнату, в которой на горе крохотных подушек лежала девушка лет пятнадцати.
— Анабель, Анабель, любовь моя, вот два доктора хотели бы осмотреть тебя, — мягко проговорил старый джентльмен.
Девушка устало и несколько раздраженно повернула свою белокурую головку и тихо всхлипнула во сне, ничем более не подтвердив того, что осознает наше присутствие.
— И каковы же симптомы, месье? — поинтересовался де Гранден, завернув манжеты и готовясь к осмотру.
— Она спит, — ответил наш хозяин, — просто спит. Недавно она переболела энцефалитом и с тех пор у нее периодически повторяются приступы продолжительного сна. Мне даже не удается разбудить ее. Может, у нее началась сонная болезнь? Мне говорили, что после гриппа такое иногда случается.
— Гм-м… — Маленькие, гибкие руки де Грандена проворно ощупали шею девушки за ушами, скользнули по области яремной вены, после чего он озадаченно взглянул на меня. — Траубридж, у вас случайно нет с собой настойки опия и аконита? — спросил он.
— Есть морфин и аконит, а вот опия нет.
— Неважно, — он нетерпеливо махнул рукой и начал копаться в моем саквояже, из которого вскоре извлек два маленьких флакончика. — Вполне сойдет и это. Месье, могу я попросить вас принести немного воды? — обратился он к хозяину дома.
— Но позвольте, де Гранден… — начал было я и тут же ощутил толчок его обутой в жесткий башмак ноги. — Вы действительно полагаете, что это лекарство подойдет? — запинаясь, закончил я фразу.
— Ну да, разумеется, — проговорил он. — В данном случае это лучшее. Пожалуйста, месье, воды, — повторил он.
Я в замешательстве смотрел на него, не в состоянии скрыть своего изумления, тогда как он извлек из каждого пузырька по одной пилюле и быстро растер каждую из них в порошок. Старый джентльмен тем временем наполнил водой стакан из кувшина, стоявшего на умывальнике в дальнем конце комнаты. Мой друг не хуже меня ориентировался в содержании моего саквояжа и прекрасно знал, что мои медикаменты помечены номерами и не имеют каких-либо этикеток. От меня не ускользнуло, что он умышленно оставил без внимания флаконы с морфином и аконитом, взяв вместо этого два пузырька с чистым молочным сахаром, не оказывающим, как известно, никакого медикаментозного воздействия. Я понятия не имел, что он задумал, и лишь молча наблюдал за тем, как он отмерил четыре чайные ложки воды, растворил в ней порошок и влил это так называемое лекарство в рот спящей девушки.
