Александр Варго - Пуповина
Он повернулся к Петру Георгиевичу:
– Я прав, коллега?
– УУУУУММММММММ, – затряс головой связанный.
– Будем считать, что ты не возражаешь. К сожалению, известий о женщине, которую тогда тоже забрали индейцы, не было. Этот человек сказал, что однажды ночью она просто исчезла. Ушла и не вернулась.
Женя кашлянул.
– Этот человек очень быстро оклемался и вскоре снова вернулся к своей работе. Вот только жена не смогла жить с ним. Он стал другим после стольких лет в джунглях. Они развелись, и супруга уехала в неизвестном направлении. При этом оставив сына своему бывшему мужу.
Влад налил в стакан яблочный сок. Понюхал и подмигнул Жене:
– Спасибо, хоть сюда гадости не насыпал.
– Это неправда, – несмело возразил Женя. – То, что вы рассказали. Вы… вы лжете.
– Зачем? – искренне удивился Влад. Он махом выпил сок и возвратил пустой стакан на стол. – Мне казалось, отцу нечего скрывать от сына… Он наверняка долгими вечерами рассказывал тебе, что пришлось ему пережить в тропических лесах с индейцами. Как они охотились. Как готовили пищу. Как делали… Ну, в общем…
Влад сделал в воздухе витиеватый жест.
– Разве нет?
– Нет, – бросил Женя.
– Врешь, – улыбнулся Влад. – И очень топорно.
– Что вам надо? – спросила я, стараясь вложить в свой голос максимум решимости. – Если у вас какие-то проблемы с этой семьей – решайте их сами. При чем тут я? Я не имею никакого отношения ко всему тому, что тут происходит!
Влад щелкнул пальцами в воздухе.
– Справедливо. Но разве я виноват, что именно в этот день, когда я намеревался нанести визит своему старому другу и коллеге, в доме появляешься ты?
Я молчала не в силах противопоставить убедительного аргумента против столь по-идиотски безупречно железной логики.
– К тому же, – по губам Ирбе скользнула странная улыбка, – я нисколько не сомневаюсь, что мальчик подарил тебе тсансу. Замаскированную под глиняную безделушку. Если бы сковырнула кусочек, то обнаружила, что внутри совершенно иная консистенция. Как по цвету, так и по содержанию. Правда, Женя?
Сбежнев-младший ничего не ответил, а лишь хмуро исподлобья разглядывал Влада.
Перед моими глазами материализовалась трещина в глиняной голове – результат падения на пол. Этот темно-желтый слой под глиной…
(он разбил ее молотком!!!)
– Я предполагаю, Женя действовал из лучших побуждений. Вероятно, он хотел, чтобы тсанса оберегала тебя. Ведь индейцы также считали тсансу амулетом удачи. Вопрос только в том, на чьих плечах был раньше этот… эээ, подарочек.
Влад снова потер руки, будто это телодвижение придавало ему дополнительные силы.
– Это он отрубил голову твоему однокласснику. Я следил за ним.
Я потеряла дар речи.
«Женя?! Женя убил Антона?!!»
Сбежнев устремил взгляд на меня, и мне почудилось, будто на меня уставилась акулья морда.
– После того как Антона избили, твой лже-именинник отвел его под мост, мол, нужно смыть кровь перед тем, как идти в гости. Там Женя оглушил его. Через несколько минут приехал его отец. Твой дружок отсек Антону голову, как цыпленку. Его папаша, которого ты сейчас видишь на диване, уложил голову в переносной холодильник. Потом они скинули в воду тело, и отец уехал домой. А Женя направился к тебе.
Влад снова налил себе сок.
– Не люблю долго говорить, пить всегда хочется, – извиняющимся тоном промолвил он. Отпил половину.
– Женя слил в пузырек кровь Антона, и на дне рождения незаметно выпачкал куртку вашего товарища. Как там его, Денис?
– Он сумасшедший, Олеся, – прокряхтел Женя. Он говорил тяжело, выплевывая слова, будто они были кусками гранита. – Я не делал этого.
– Разумеется, делал. Ты убил его. А потом ты и отец расправились с семьей этого мальчишки. Прихватив с собой три свежесрезанные головы. Небось, слышали, что машину уже нашли?
Влад принюхался.
– Как мне знаком этот запах.
Он повернулся ко мне.
– Даже здесь я ощущаю, как пахнет сваренная человеческая кожа. Тсансу нужно готовить сразу, не откладывая. Иначе кожа может испор…
– Прекратите! – взмолилась я. – Пожалуйста!! Развяжите меня!!
– Как ты думаешь, зачем он хотел тебя усыпить, Олеся? – ласково полюбопытствовал Ирбе. – Спорю на что угодно, что пока ты тут кушала салаты, нахваливая кулинарные способности Жени, его папа готовил скальпель и кипятил воду. Я прав, Петр Георгиевич?
Я заплакала.
– Ты хочешь убедиться в том, что я говорю правду?
Я не ответила, продолжая всхлипывать.
Влад подошел ко мне и начал распутывать веревку.
– Я оставлю тебе связанными руки, – предупредил он, делая узелки. – И немного ограничу твой шаг… Вот так.
Он связал мои ноги так, что расстояние между ступнями не превышало двадцати сантиметров. Даже находясь в превосходной физической форме, я не могла убежать в таком состоянии, шансов не было совсем.
– Идем, девочка. Сейчас я покажу тебе нечто, о чем ты будешь помнить очень долго. Если, конечно, выживешь этой ночью, – добавил Влад, и у меня задрожали коленки.
– Вперед, – сказал он, мягко подталкивая меня. Мне ничего не оставалось делать, как подчиниться.
– Олеся…
Я не стала оборачиваться на голос Жени.
– Не верь ему. Я…
Он икнул.
– Я люблю тебя.
Я так и не обернулась.
Мы вышли наружу и направились к сараю.
На небе вспыхивали далекие звезды, а серебристая улыбка месяца стала ярче. Ветерок приятно охлаждал разгоряченную кожу лица.
– Почему… почему вы не позвоните в милицию? – спросила я, мелко семеня. Одновременно я искоса поглядывала по сторонам – может, несмотря на высоченный забор, у меня появится хоть какой-то шанс быть увиденной? Хоть кем-то?!
– Зачем? – удивился Влад. – Не нужно сюда вмешивать правоохранительные органы. Этого мухомора признают психом и засунут в дурку. А я останусь с носом. И моя заживо съеденная жена не простит мне этого.
– Заживо… что?
Взгляд мужчины посерьезнел.
– Ты думаешь, я псих? Что ж, твое мнение скоро изменится. Ну, для начала – тебе не приходило в голову, что для обычного сарая это помещение уж слишком велико?
Из кармана потертых джинсов он извлек белую пластиковую карточку. В окружении деревянных строений, в пожухлой траве по щиколотку, под открытым звездным небом этот белый прямоугольничек смотрелся так же гармонично, как микроволновка в пещере первобытного дикаря.
«Может, закричать? – неожиданно подумала я. – Ведь рядом дома, в них живут люди!»
(у него нож)
Мой едва приоткрытый рот тут же закрылся. Я хорошо помнила, как Влад с невозмутимым видом ткнул в грудь отца Жени ножом.
Влад с помощью ключа открыл дверь сарая, и у меня перехватило дыхание – за ней тусклым металлом отсвечивала вторая дверь. Мой похититель прислонил карточку к считывающему устройству, после чего раздался тихий щелчок.
– Милости прошу, – проскрипел он, и я ни жива ни мертва на цыпочках зашла внутрь.
– Где-то тут должен быть выключатель…
Я услышала, как сзади возился Влад. Спустя мгновение в помещении вспыхнул мерный голубоватый свет флуоресцентных ламп.
– Это их лаборатория, – пояснил он, окидывая взором окружающее пространство. – Рабочий кабинет, другими словами.
Несмотря на гложущий меня страх, у меня от изумления отвисла челюсть.
Слева располагалась электрическая плита, на одной из конфорок стояла громадная кастрюля из нержавеющей стали.
– Чувствуешь запах? – тихо спросил Влад и повел носом. – Если есть желание, сними крышку.
Я протянула трясущуюся руку к кастрюле, но на полпути остановилась.
– Там мама этого твоего одноклассника Дениса, – сказал он. – Я застал старшего Сбежнева за варкой. Кожа до сих пор плавает в воде. Из нее уже не получится хорошей тсансы. Волосы слезли, и кожа расползлась. Иди сюда.
Спотыкаясь, я поковыляла следом за ним. За плитой прямо на полу стояло огромное деревянное корыто, наполненное песком. Из него торчали две палки, концы которых были увенчаны какими-то серыми заскорузлыми тряпками, с которых спускались слипшиеся пакли, отдаленно напоминающие пряди волос.
– А это Денис с папой.
Мне стало дурно. Эти вонючие тряпки раньше были лицами?!!
– Где… где Дэн? – хрипло спросила я, и Влад наклонился ближе и показал пальцем:
– Вот. Ты разве по цвету волос не определила?
Он выпрямился.
– Головой Антона занимался сынок моего коллеги, твой ухажер Женя. Он тоже кое-что умеет. Но, как я понял, он не до конца удалил мясо с внутренней стороны кожи, и она сгнила. Ничего, это дело практики…
Я представила себе Женю, с напряженным выражением лица (которое бывает у него всегда, когда он занят ответственным делом), ковыряющегося в отрезанной голове Антона, и зажала рот ладонью.
Боже, это сплошное безумие.
– Кипяток уничтожает бактерии и микробы, – вещал между делом Влад. – Кожу варят строго определенное время, иначе она разварится и порвется, как размокшая бумага. Во время варки кожа сжимается, постепенно уменьшаясь в размерах. Потом ее насаживают на кол, чтобы она остыла. Видишь?
