Тесс Герритсен - Тот, кто умрет последним
— Вообще-то это не догадка. Я видела Ваше фото в статье, которую Вы написали в прошлом году для журнала «Судебно-медицинская патология». Далджит постоянно о Вас рассказывает, поэтому мне кажется, что я уже с Вами знакома.
— Как там Далждит?
— Всю неделю он проводит отпуск на Аляске. Иначе прибыл бы сюда сам.
Маура, с иронической усмешкой, произнесла:
— Вообще-то это тоже был мой отпуск.
— Что за отстой. Приехала в Мэн, и мертвецы последовали за Вами.
Доктор Оуэн вытащила из кармана бахилы и с грацией танцора легко нацепила их сначала на одну, а потом и на вторую ступню, при этом балансируя на одной ноге. Как и многие нынешние молодые женщины-врачи, изменившие лицо профессии медика, доктор Оуэн казалась умной, спортивной и уверенной в себе.
— Детектив Холланд уже проинформировал меня по телефону. Вы видели, как это произошло? Не заметили никаких признаков суицидальных мыслей, депрессии?
— Нет. Я в таком же шоке, как и все остальные. На мой взгляд, доктор Уэлливер казалась абсолютно нормальной. Единственное, что сегодня было не как обычно — она не пришла обедать.
— А когда Вы в последний раз видели ее?
— Около полудня. Насколько знаю, ее последняя встреча с учениками была в 13 часов. После этого ее никто не видел. До тех пор, пока она не прыгнула.
— Есть ли у Вас какие-то предположения? Какие-нибудь мысли по поводу того, почему она могла это сделать?
— Абсолютно никаких. Мы все озадачены.
— Отлично, — со вздохом произнесла женщина, — если уж такой эксперт, как доктор Айлз пребывает в неведении, то у нас здесь настоящая детективная история.
Она натянула перчатки из латекса.
— Детектив Холланд сообщил, что у вас есть свидетель.
— Одна из учениц видела, как все произошло.
— О, Господи. Это обеспечит ребенку ночные кошмары.
«Как будто Клэр Уорд было мало предыдущих», — подумала Маура.
Доктор Оуэн посмотрела на здание со светящимися на фоне ночного неба окнами.
— Ничего себе. Я прежде никогда здесь не бывала. Даже не знала, что эта школа вообще существует. Она похожа на замок.
— Построена в 19-ом веке как поместье железнодорожного магната. Судя по готической архитектуре, думаю, он воображал себя принцем крови.
— Вы знаете, откуда она прыгнула?
— С прогулочной террасы на крыше. В районе башни, где находится ее кабинет.
Доктор Оуэн взглянула на башню, где в кабинете Уэлливер все еще горел свет.
— Похоже, высота около 70 футов, возможно, больше. Как считаете, доктор Айлз?
— Согласна.
Пока они шли по дорожке к другой стороне здания, Маура удивлялась, когда это она успела взять на себя роль высшей инстанции. Статус стал очевиден еще когда молодая женщина обратилась к ней «доктор Айлз». Перед ними возник свет фонарей двух детективов полиции штата Мэн. Тело, лежащее у их ног, было накрыто пластиком.
— Добрый вечер, джентльмены, — произнесла доктор Оуэн.
— Разве не такими вещами обычно занимаются психотерапевты? — сыронизировал один из детективов.
— Она была психотерапевтом?
— Доктор Уэлливер была школьным психологом, — ответила Маура.
Детектив хмыкнул:
— Как я и сказал. Полагаю, есть причина, по которой они выбирают эту специальность.
Пока доктор Оуэн снимала пластик, оба полицейских светили своими фонариками на тело. Анна Уэлливер лежала на спине, лицо ярко освещено, волосы спутались вокруг головы точно жесткое седое гнездо. Маура взглянула на окна третьего этажа, где располагались комнаты учеников, и увидела силуэты школьников, которые смотрели вниз на то, чего никогда не следует видеть детям.
— Доктор Айлз? — доктор Оуэн протянула Мауре пару перчаток. — Не хотите присоединиться ко мне?
Маура не особо обрадовалась этому приглашению, но натянула перчатки и присела рядом с молодой коллегой. Вместе они пропальпировали череп, исследовали конечности, подсчитали видимые переломы.
— Всем нам хочется знать — это несчастный случай или самоубийство? — не выдержал один из детективов.
— Вы уже исключили убийство, не так ли? — спросила доктор Оуэн.
Он кивнул.
— Мы поговорили со свидетелем. С тринадцатилетней девочкой по имени Клэр Уорд. Она была на улице, стояла прямо здесь, когда это произошло, и она не видела на крыше никого кроме жертвы. Сказала, что женщина развела руки и прыгнула, — он указал рукой на ярко освещенную башню наверху. — Дверь, ведущая из ее кабинета, была нараспашку, и мы не обнаружили никаких признаков борьбы. Она вышла на крышу, перелезла через перила и спрыгнула.
— Почему?
Детектив пожал плечами.
— Это я оставлю психотерапевтам. Тем, кто не спрыгнул.
Доктор Оуэн быстро поднялась на ноги, но Маура ощутила собственный возраст, когда медленно поднималась, ее правое колено ныло от слишком многих летних сезонов садоводства, от четырех десятилетий неизбежного износа и разрывов сухожилий и хрящей. Еще одно ревматическое напоминание о том, что новое поколение всегда стоит позади и ждет своего часа.
— Итак, на основании того, что сообщил вам свидетель, — сказала доктор Оуэн, — это не кажется случайной смертью.
— Если только она случайно не перелезла через перила и случайно не сбросилась с крыши.
— Хорошо, — доктор Оуэн сняла перчатки. — Вынуждена согласиться. Причина смерти — самоубийство.
— Исключая то, что мы не видели никаких признаков, — вмешалась Маура. — Никто не заметил тревожных знаков.
В темноте она увидела выражения лиц двух полицейских, но могла вообразить, как они оба вращают глазами.
— Вам нужна предсмертная записка? — хмыкнул один детектив.
— Мне нужна причина. Я знала эту женщину.
— Жены думают, что знают своих мужей. А родители знают своих детей.
— Да, после самоубийств я всегда слышу одни и те же слова. Мы не заметили никаких сигналов. Я полностью отдаю себе отчет в том, что семьи иногда пребывают в неведении. Но это…
Маура замолчала, осознав, что три пары глаз разглядывают ее, известного судмедэксперта из Бостона, которая пытается оправдать такую нелогичную вещь как интуиция.
— Поймите, работа доктора Уэлливер — консультировать травмированных детей. Помочь им исцелиться после тяжелой эмоциональной травмы. Она жила этой работой, так с чего бы ей травмировать их еще больше, позволив увидеть такое? Умирать подобным театральным образом?
— У Вас есть ответ?
— Нет. Как и у ее коллег. Никто из преподавателей и персонала не понимает этого.
— Близкие родственники? — спросила доктор Оуэн. — Кто-нибудь, кто сможет позволить понять ее поступок лучше?
— Она была вдовой. Насколько известно директору Бому, у нее нет семьи.
— Тогда, боюсь, это одна из тех неизвестных причин, — подытожила доктор Оуэн. — Но я проведу вскрытие, несмотря на то, что причина смерти кажется очевидной.
Маура посмотрела на тело и подумала: «Определить причину смерти будет самой легкой частью. Вскрой кожу, изучи разорванные органы, раздробленные кости, и ты найдешь ответы». Ее беспокоили вопросы, на которые она не могла ответить. Мотивы, потаенные страдания, что заставляют людей убивать незнакомцев или сводить счеты с жизнью.
После того, как последний полицейский автомобиль уехал, Маура поднялась наверх в учительскую, где собралась большая часть персонала. В очаге горел огонь, но ни одна лампочка не светилась, словно никто из них не мог вынести яркого света в эту трагическую ночь. Маура опустилась в бархатное кресло и принялась рассматривать блики огня на лицах. Она услышала мягкий звук, с которым Готтфрид наливал бренди в стакан. Не говоря ни слова, он поставил его на стол возле Мауры, предполагая, что она тоже не откажется от крепкой выпивки. Она кивнула и с благодарностью отхлебнула.
— Кто-то из присутствующих должен догадываться, почему она это сделала, — заявила Лили. — Должен быть какой-то знак, нечто, что мы не восприняли всерьез.
Готтфрид ответил:
— Мы не можем проверить ее электронную почту, потому что я не знаю пароля. Но полиция осмотрела ее личные вещи в поисках предсмертной записки. Ничего. Я поговорил с поваром и садовником, и они не заметили ничего необычного, ни единого знака того, что Анна была самоубийцей.
— Сегодня утром я видела ее в саду, она срезала розы для своего кабинета, — сказала Лили. — Это похоже на женщину, которая собирается покончить с собой?
— Откуда нам знать? — пробормотал доктор Паскуантонио. — Это она была психологом.
Готтфрид оглядел коллег в комнате.
— Вы все разговаривали с учениками. У кого-нибудь из них есть ответ?
— Ни у кого, — ответила Карла Дюплесси, учитель литературы. — У нее были на сегодня запланированы четыре консультации со школьниками. Последним в 13 часов был Артур Тумбс, и он сказал, что она казалась немного невнимательной, не более. Дети ошеломлены не меньше нашего. Если вы считаете, что это тяжело для нас, представьте, насколько тяжело это для них. Анна разбиралась с их эмоциональными потребностями, а теперь они узнали, что она была слабой. Это заставит их задаться вопросом: могут ли они рассчитывать на нас. Достаточно ли сильны взрослые, чтобы поддерживать их.
