Пропавшие девушки - Лиза Реган
— Мне так жаль, — сказала Джози.
Джинджер слабо улыбнулась в ответ.
— Эд обращался к адвокату. Он хотел подать в суд на прокурора округа за диффамацию или что-то такое. Адвокат сказал, что это будет сложно доказать. Все те факты, которые мы считали доказательствами истинности случившегося, можно было объяснить совсем иначе. Следы других мужчин? Я бросила семью и три недели спала с чужими мужиками. Скотч? Это Эд меня замотал.
— Боже мой.
— Да. Мы ничего не могли поделать. Ни-че-го. То, что со мной случилось в те три недели, было еще не самым худшим. Я не знаю, что со мной было, не помню. А вот то, что произошло после того, как меня вернули, — вот это было хуже всего на свете. Мы поняли, что надо уезжать. Эд сказал, что мы можем сменить фамилию. Начать сначала. Тут есть свои нюансы, но в целом решение было правильное. — Она подняла руку с головы Марлоу и обвела комнату вокруг себя. — По-моему, у нас неплохо вышло.
— Я рада за вас, — сказала Джози.
— Боюсь, что ничем вам не помогла. Но больше я ничего не помню.
— Вы помогли, — заверила ее Джози и посмотрела на экран сотового. — Час уже почти вышел. Я ухожу и больше не буду вас тревожить. Только, пожалуйста, запишите номер моего телефона. Если вдруг что-то вспомните — что угодно, — позвоните мне.
ГЛАВА 31
Она утратила всякое представление о времени. Темнота и тишина слиплись в единый, пропитанный ужасом ком. От голода подводило живот, но она не знала, когда ела в последний раз — несколько часов назад? несколько дней? Открывала ли она глаза или закрывала, вокруг была одна и та же темнота. Она ощупала каждый дюйм своей тесной тюрьмы; выхода не было. Часть ее сознания страшилась возвращения мужчины, однако другая часть жаждала прекращения этой кромешной тьмы. Хоть бы какой-то звук.
Она начала пугаться света больше, чем тьмы: бряканье открывающейся двери, треугольный луч света его фонарика, битым стеклом режущий зрачки. Когда она могла заставить себя не закрывать глаза достаточно долго, чтобы увидеть его, она не могла фокусировать взгляд. Он будто бы был везде и нигде. В самом сердце ослепительного солнца. Когда он наконец принес еду, она съела ее, не открывая глаз — забилась в угол, словно животное, и обеими руками жадно пихала куски в рот.
Положиться можно было лишь на запах. Когда он пришел в третий раз, она учуяла его еще прежде, чем заскрежетала дверь камеры. Его запах плыл над земляным полом как бесцветный туман, проникал сквозь трещины, будил ее, будто толчок локтем от незваного гостя. От него пахло табаком, чистящим средством и луком. Если она сумеет спастись, то узнает этот запах где угодно.
Иногда он становился на колени рядом с ней и гладил ее по волосам. Сначала очень легко. Но ей это все равно не нравилось. Почему-то это было еще хуже, чем когда он тащил ее сквозь лес или швырял о стену. Он гладил ее волосы и дышал все чаще. Ей не нравилось, как он дышит.
ГЛАВА 32
Возвращаясь от Джинджер Блэкуэлл, Джози снова и снова прокручивала в голове полученную информацию. Значит, Джинджер давали наркотики. Джози не раз приходилось снимать показания у учениц Дейтонского колледжа, которых опоили на свидании, поэтому она понимала, что похитители Джинджер Блэкуэлл использовали «наркотики для изнасилования»: рогипнол, ГТБ, кетамин. Любое из самых популярных средств, а может, сочетание из нескольких сразу. Любой из этих препаратов дает заторможенность, имеет седативное действие и перечеркивает всякую возможность вспомнить случившееся. Отсюда и провалы в памяти.
Была ли женщина на краю дороги соучастницей, задумалась Джози. Вероятно, была, иначе отчего она не объявилась после исчезновения Джинджер. Хотя, конечно, трудно вообразить себе женщину за восемьдесят, которая участвует в похищении других женщин. Что касается владелицы салона, которая нашла брошенную машину Джинджер, то Джози видела ее в новостях. Отнюдь не больная женщина, и уж точно не пожилая. Так кто же была эта дама под химией, была ли она на самом деле больна или просто накрутила на голову шарф, что бы вызывать сочувствие у проезжающих? А если она ни при чем, то что с ней стало и почему она так и не объявилась?
Потом еще этот камень. Камень, похожий на стоящего человека. Джози смутно припоминала что-то такое из детства но не могла сообразить ни сколько ей было лет, ни где она его видела. На самом дне сознания трепыхалась какая-то мысль, но уловить ее ей никак не удавалось. Мысленно она прошлась по всем валунам и скальным выступам, которые они с Рэем переписали еще детьми и использовали как ориентиры. «Приходи к Разбитому сердцу» — «разбитым сердцем» звался валун в лесу за старшей школой, и впрямь похожий на сердце, только без одного округлого куска. «Буду в десять у Черепахи» — то есть в миле за домом, где Рэй жил ребенком и где лежал валун в форме черепашьего панциря, на котором они с Рэем частенько сидели, пили и дурачились, когда учились в старших классах. «Увидимся на Пирамидках» — этот пароль знала вся дейтонская детвора, он означал место близ старой текстильной фабрики в лесу, у подножия скалы, где упавшие сверху плоские осколки камня ложились друг на друга, образовывая высокие каменные стопки. Джози с Рэем тоже там бывали. Она улыбнулась про себя. Сколько разных названий, все и не упомнишь.
Наверняка что-то есть на фотографиях, которые хранились у нее со времен учебы в старшей школе. Дома можно будет просмотреть. Из держателя для стакана рядом с сиденьем зазвонил телефон. Она быстро глянула вниз и увидела свое с Люком фото — щека к щеке, они улыбались в объектив. Она нажала «Ответить», включила динамик и сказала:
— Привет, милый.
— Ты за рулем? — Голос Люка звучал слегка металлически.
— Да, а что?
— Где ты сейчас?
— Э-э… ездила в магазин для рукодельниц, — сказала она.
— Куда-куда?
— В магазин для рукодельниц. Ты же хотел, чтобы я занялась вязанием. Вот, спицы купила.
Она словно наяву увидела, как он покачал головой и улыбнулся своей очаровательной легкой улыбкой, говорившей о том, что весь этот разговор для него лишь наполовину серьезен.
— Я просто посоветовал тебе найти хобби. Что-то я сомневаюсь, что тебе понравится возиться со спицами. Хотя, конечно, вы можете вязать вместе с бабушкой.
— Она вяжет
