Золото (Золотая шахта) - Смит Уилбур

– Отпечатки?

– Только один осколок достаточно крупный. Отпечаток смазан, но, возможно, удастся использовать его.

– Отлично. Займись им немедленно.

С улицы раздался женский крик, и Хуго поморщился.

– Снова начала. Черт, я думал, она уже выдохлась. Эти португальские бабы любого доконают.

– Ты бы послушал, как они орут при родах, – усмехнулся Гроббелаар.

– А ты где слышал?

– Жена лежала в роддоме, а в соседней палате рожала португалка. Думали, крыша рухнет.

Усы Гроббелаара совсем обвисли, когда он подумал о предстоящей работе. Часы, дни, недели допросов и проверок замкнутых, не желающих сотрудничать подозреваемых.

Он вздохнул и указал пальцем на труп:

– С ним мы закончили, скажи ребятам из мясного отдела, что можно забирать.

51

Роду потребовалось почти два дня, чтобы разработать проект предохранительного заряда. Угол и глубина заложения должны были обеспечить максимальное разрушение потолка. Кроме того, он решил заложить заряды в стены тоннеля, которые должны были взорваться после разрушения потолка. В результате мелкие обломки должны были полностью перекрыть тоннель.

Род знал, какую разрушительную силу представляет собой вода под давлением, превышающим две тысячи фунтов на квадратный дюйм, поэтому решил заблокировать по меньшей мере триста футов тоннеля. Заряд был достаточным, но даже он не мог обеспечить герметичность, а только должен был ослабить поток так, чтобы ремонтные бригады смогли закончить работу.

Братья Деланж не разделяли энтузиазма Рода.

– Потребуется не меньше трех дней, чтобы заложить заряд! – воскликнул Джонни, увидев тщательно выверенный проект Рода.

– Ни черта подобного, – прорычал Род. – Все должно быть сделано правильно. Потребуется не менее недели.

– Вы сказали, что проходка будет сверхскоростной. Ничего не говорили о том, что в потолке нужно будет просверлить дырок больше, чем в сыре.

– Значит, говорю сейчас. Кроме того, вы пробурите шпуры, но не заложите заряды, пока я не удостоверюсь, что они пробурены на нужную глубину.

Он не верил ни Джонни, ни Дэйви. Они могли заложить заряды на глубине шесть футов, и никто ничего бы не заметил. Пока не стало бы слишком поздно.

Раньше не проронивший ни слова Дэйви вдруг заговорил:

– Премия за выработку будет, пока мы возимся с этим дерьмом?

– Четыре сажени за смену, – пообещал Род.

– Восемь? – спросил Дэйви.

– Никогда! – Это был чистый грабеж.

– Не знаю. – Лисьи глазки Дэйви забегали. – Может быть, мне стоит поговорить с братом Дювенажем, спросить его совета.

Дювенаж был профсоюзным боссом рабочих шахты номер два. Он довел в свое время Фрэнка Леммера до нервного срыва, а сейчас принялся за Рода. Род молил руководство компании найти Дювенажу денежную и необременительную работу, лишь бы он не мешал. Меньше всего Роду хотелось, чтобы подобный тип совал свой нос в секретное дело о проходке Биг Диппера.

– Шесть, – уступил он.

– Ну, не знаю, – замялся Дэйви.

– Шесть – нормально, – вмешался Джонни и тут же удостоился свирепого взгляда брата, упустившего по его вине столь очевидную для него победу.

– Договорились. – Род поспешил закончить переговоры. – Работу начать немедленно.

По проекту Рода следовало просверлить почти тысячу двести шпуров и заложить в них две с половиной тонны взрывчатки. Работы предстояло произвести в тысяче футов от основного штрека на шестьдесят шестом уровне.

Тоннель представлял собой уже хорошо освещенную просторную выработку, к потолку которой были прикреплены вентиляционные трубы, трубопровод сжатого воздуха и электрические кабели. На рельсах стояли вагонетки.

Работа в забое полностью прекратилась, пока братья закладывали предохранительный заряд. Работа была легкой, практически не требующей усилий от людей. Дэйви замерял глубину каждого пробуренного шпура и затыкал его клочком бумаги. Оставалось достаточно времени на то, чтобы попить кофе из термоса и подумать.

В эти свободные минуты три темы занимали все мысли Дэйви. Иногда он представлял, как выглядят пятьдесят тысяч рандов. Все налоги были уплачены, деньги, накопленные за долгие годы, принадлежали только ему и сейчас находились в сейфе местного отделения Йоханнесбургского строительного банка. Он видел перед собой аккуратные пачки зеленоватых банкнот, помеченные его именем.

Потом его мысли автоматически переключались на ферму, которую можно было купить на эти деньги. Он сидел на широкой веранде, солнце садилось за вершины хребта Свартберг, скот возвращался с пастбищ в загоны.

И всегда рядом с ним была женщина. Женщина с рыжими волосами.

На пятый день Дэйви вернулся домой на рассвете. Он совсем не устал. Ночная смена прошла легко, без проблем.

Дверь в спальню Хетти и Джонни была закрыта. За завтраком Дэйви просмотрел свежие газеты и особенно тщательно изучил нравившийся ему комикс о приключениях Модести Блэйз и Вилли Гарвина. В этой серии Модести была изображена в бикини, и Дэйви принялся сравнивать ее тело с цветущим телом жены брата. Мысли об этом еще не скоро оставили его, он лег спать, но долго ворочался на кровати, представляя себя героем комикса, в котором Хетти заменила Модести Блэйз.

Прошел еще час, сон не приходил. Дэйви завязал на поясе полотенце и пошел по коридору в ванную комнату. Как только он прикоснулся к ручке, дверь распахнулась, и он оказался лицом к лицу с Хетти.

На ней были только белый кружевной халат и тапочки из страусиных перьев. Она еще не успела накраситься, только причесалась и перетянула волосы лентой.

– Ой! – вскрикнула она испуганно. – Как ты меня напугал.

– Извини меня, Хетти, – смущенно пробормотал Дэйви, придерживая рукой полотенце. Хетти скользнула взглядом по его груди.

Дэйви был сложен как профессиональный боксер. Волосы на груди были жесткими и курчавыми. Татуировка на обеих руках подчеркивала размеры и твердость мускулов.

– А ты неплохо сложен, – промурлыкала Хетти, и Дэйви инстинктивно втянул живот.

– Ты правда так думаешь? – Он уже плохо соображал.

– Конечно. – Хетти протянула руку и потрогала его мускулы. – Какие твердые!

От этого движения ее халат распахнулся. Дэйви густо покраснел, хотел сказать что-то, но не смог. Хетти заметила, куда устремлен его взгляд, и начала поглаживать его руку, постепенно подходя все ближе.

– Дэйви, я тебе нравлюсь? – томно спросила она, и Дэйви, издав звериный рык, набросился на нее.

Прижав ее к стене, Дэйви лихорадочно пытался стянуть с нее халат и губами найти ее губы. Он тяжело дышал, взгляд стал диким.

Хетти рассмеялась. Именно такими она любила мужчин. Когда они теряли голову, становились безумными, увидев ее тело.

– Дэйви, – прошептала она и сдернула полотенце. – Дэйви!

Она увертывалась от ударов его бедер, зная, что это только еще больше возбудит его. Пальцы Дэйви впивались в ее тело, взгляд стал совсем безумным.

– Да! – прошипела она прямо ему в губы и, потеряв равновесие, упала на пол. – Подожди, – задыхаясь прошептала она, – пойдем в спальню.

Но было уже слишком поздно.

Остаток дня Дэйви провел, закрывшись в своей комнате. Он лежал на кровати и корил себя за случившееся.

Угрызения совести и чувство вины были настолько сильны, что он даже зарыдал. С каждым вздохом что-то разрывалось в груди, слезы катились по щекам. Когда приступ прошел, он почувствовал себя совершенно измотанным.

– Мой брат, – повторял он. – Джонни – мой брат.

Он не мог понять, как все произошло, поскольку считал себя неспособным на подобную измену.

– Мой родной брат. Я не могу здесь оставаться, нужно уезжать.

Он подошел к раковине и вымыл лицо холодной водой.

– Я должен сказать ему, – принял нелегкое решение Дэйви. Тяжесть вины становилась невыносимой. – Я напишу ему, напишу обо всем и уеду.