Монс Каллентофт - Зимняя жертва
В просторном помещении с запотевшими окнами, выходящими на школьный двор, несколько пятнадцатилетних подростков увлеченно болтают. На Малин и Зака никто не обращает внимания.
Это мир Туве.
Именно так он выглядит.
Малин смотрит на тощего парня с длинными черными волосами, болтающего с миловидной светловолосой девушкой.
На стеклянной двери по другую сторону комнаты табличка: «Ректорат».
— Солидно, — замечает Зак, глядя на надпись.
Бритта Сведлунд, ректор школы в Юнгсбру, впустила их сразу. Вероятно, это первый визит полицейских за время ее работы.
А может, и нет.
Школа известна как проблемная. Каждый год несколько учеников попадают в расположенный где-то в сельской местности интернат для трудных подростков, чтобы там совершенствоваться в науке мелких преступлений.
А сейчас Бритта Сведлунд положила ногу на ногу, так что юбка задралась, несколько больше положенного обнажая бедро, обтянутое черными нейлоновыми колготками. Малин замечает, с каким трудом удается Заку сохранять невозмутимый вид. Хотя, возможно, он вовсе не считает эту много курящую, седую, измотанную женщину красивой.
«Проклятие всех мужчин», — думает Малин, устраиваясь на неудобном стуле для посетителей.
Стены кабинета завешаны книжными полками и репродукциями картин Бруно Лильефорса. На столе возвышается старый компьютер. Выслушав, зачем пожаловали к ней Малин и Зак, Бритта Сведлунд говорит:
— Они выпускники, Йимми Кальмвик и Иоаким Свенссон, Йимми и Йоке. Через пару месяцев, весной, я буду рада от них избавиться. Каждый год у нас появляется несколько таких негодяев. От некоторых удается отделаться, но Иоаким и Йимми хитрее. Мы стараемся сделать из них людей, насколько это возможно.
Как будто читая вопрос на лицах посетителей, Бритта Сведлунд продолжает:
— Эти двое не совершают ничего противозаконного, а если когда и было, то они не попадались. Живут в нормальной домашней обстановке, что можно сказать далеко не обо всех в этой школе. Нет, они обижают учеников, донимают преподавателей. Увлекаются борьбой, и могу поклясться, что каждая разбитая лампа в этом здании — их рук дело.
— Нам нужны телефоны и адреса их родителей, — говорит Зак.
Бритта Сведлунд стучит по клавиатуре, потом записывает нужные сведения.
— Вот. — Она протягивает Малин листок бумаги.
— Спасибо.
— А Бенгт Андерссон? — спрашивает Зак. — Знаете ли вы что-нибудь о том, что они с ним вытворяли?
Бритта Сведлунд внезапно настораживается.
— Собственно говоря, откуда у вас эта информация? Я не сомневаюсь, что это правда, но как вы узнали?
— Мы не можем это сказать, — отвечает Малин.
— По правде говоря, я не имею привычки обсуждать их проделки во внеучебное время и за стенами школы. Если я буду думать о том, чем ученики занимаются в свободное время, я сойду с ума.
— То есть вы не знаете, — уточняет Зак.
— Именно так. Все, что я могу сказать: они прогуливают не больше, чем допустимо для получения вполне приличных оценок. Которые действительно на удивление хороши.
— А сейчас они в школе?
Бритта Сведлунд клацает по клавиатуре.
— Вам повезло. Как раз сейчас у них начался урок ремесла. Его они обычно не пропускают.
В мастерской пахнет свежей стружкой и жженым деревом, откуда-то из глубины зала доходит запах краски и растворителя. Завидев Малин и Зака, учитель, мужчина лет шестидесяти, с лицом, наполовину скрытым седой, под цвет его кофты, бородой, оставляет ученика за токарным станком и направляется к ним.
Он протягивает руку, покрытую пылью и опилками, но потом убирает ее. Малин обращает внимание на его теплые синие глаза, не теряющие, как видно, с возрастом своего блеска. Не подавая руки, мужчина поднимает ее в знак приветствия.
— Ух! — выдыхает он, и Малин чувствует крепкий запах кофеина и табака — классический учительский запах. — Поприветствуем друг друга, как индейцы. Матс Бергман, преподаватель ремесла. А это девятый «Б». Вы из полиции, полагаю? Бритта звонила и предупредила меня.
— Точно так, — подтверждает Малин.
— Тогда вы знаете, кто нам нужен. Они здесь? — спрашивает Зак.
Матс Бергман кивает.
— В дальнем конце зала, в покрасочной комнате. Покрывают лаком бензобак мопеда.
За спиной учителя Малин видит покрасочную комнату, зажатую в углу между серо-зелеными банками с краской на полках, отгороженную исцарапанными стеклянными стенами. В ней двое подростков. Они сидят, так что Малин видит только их светлые шевелюры.
— У вас с ними есть проблемы? — спрашивает Малин.
— У меня нет, — отвечает Матс Бергман и снова улыбается. — Я знаю, какими они бывают буйными, но здесь они держат себя в руках.
Малин дергает дверь стеклянной комнаты. Сидящие на скамьях парни сначала лениво смотрят на нее, но потом настораживаются, выражая обеспокоенность и тревогу, а она смотрит на них сверху вниз со всей возможной строгостью.
На черном бензобаке нарисован красный череп.
Хулиганы?
Да.
Мучители?
Вероятно.
Убийцы?
Кто они? Вот в чем вопрос.
Мальчишки поднимаются — оба мускулистые, на голову выше ее. Одеты в просторные джинсы модели «хип-хоп» и куртки «монах» с логотипом «We».[40]
Прыщавые подростковые физиономии. Парни похожи, как два щенка: угловатые скулы, слишком крупные носы. Оба полны пробуждающегося желания и буквально исходят тестостероном.
— Ну и кто вы такие? — спрашивает один, поднимаясь.
— Сядь, — шипит Зак за спиной Малин. — Немедленно.
И как будто врезавшись в облупленный потолок, тот снова опускается на скамейку, покрытую пятнами краски. Зак закрывает за собой дверь, после чего Малин, выдержав паузу, представляется:
— Я Малин Форс из полиции, а это мой коллега Закариас.
И вытаскивает удостоверение из заднего кармана джинсов.
Она держит его перед глазами мальчишек, которые теперь выглядят еще более напуганными, как будто ожидают, что вот-вот на них обрушится поток несправедливых обвинений.
— Бенгт Андерссон. Я знаю, что вы издевались над ним, дразнили и донимали его. Сейчас мы хотим знать об этом все, а также где вы были в ночь со среды на четверг.
В глазах мальчишек отражается ужас.
— Кто из вас кто? Йимми?
Тот, на ком синяя куртка «монах», кивает.
— Давай, — обращается к нему Малин, — рассказывай.
Другой, Иоаким Свенссон, начинает оправдываться:
— Какого черта, мы только шутили с ним немного. Дразнили, потому что он был такой толстый. Ничего особенного.
— Он был совсем помешан на своих мячах. И вонял мочой.
— И это давало вам право издеваться над ним?
Малин не может скрыть свою злобу.
— Ну да, — ухмыляется Йимми Кальмвик.
— У нас есть свидетель, который подтвердил, что вы нападали на его квартиру, бросали в него камни и пакеты с водой. А теперь он найден убитым. Я немедленно заберу вас в участок, если вы не будете говорить, — угрожает Малин.
— Речь идет об убийстве, поймите наконец, безмозглые головы! — продолжает Зак, когда она умолкает.
— Ладно, ладно…
Свенссон кивает.
— Издевались? Мы бросали вслед ему камни, отключали электричество в его квартире, выливали дерьмо в почтовый ящик, это правда. Но теперь, когда он мертв, какое это все имеет значение?
— Это может иметь очень большое значение, — спокойно отвечает Зак. — Что, если однажды вы зашли слишком далеко? Или, наоборот, подошли слишком близко и произошла ссора? И вы убили его? Постарайтесь взглянуть на это дело нашими глазами, ребята. Итак, что вы делали вечером в среду и в ночь со среды на четверг?
— А как бы мы затащили его туда? — спрашивает Иоаким Свенссон. — Мы были дома у Йимми и смотрели DVD.
— Да, моя мама была у своего парня. Папа умер, и теперь у нее есть другой. Толковый тип.
— Может кто-нибудь подтвердить это? — спрашивает Малин.
— Да, мы, — отвечает Иоаким Свенссон.
— А кто-нибудь еще?
— Это нужно?
«Подростки, — думает Малин. — Один шаг от высокомерия до страха. Опасное сочетание грандиозного самомнения и неуверенности в себе. Что бы подумала Туве об этой парочке? Джентльмены совершенно не в стиле Джейн Остин».
— Послушай ты, маленький зазнайка, — говорит Малин. — Произошло убийство. Ты понял? Это вам не кошек мучить. Здесь потребуется подтверждение, подумай об этом. Что вы смотрели?
— «Королей Догтауна», — отвечают оба в один голос.
— Классный фильм, — продолжает Йимми Кальмвик. — Про таких же крутых парней, как мы.
Иоаким Свенссон усмехается.
— Мы никогда не мучили кошек, если вы так думаете.
Малин оборачивается. Там, снаружи, как ни в чем не бывало работают токарные и шлифовальные станки, пилы. Кто-то лихорадочно вбивает гвоздь в нечто похожее на ящик. Она снова поворачивается к мальчикам.
