Михаил Март - В омут с головой
— Да. Причина тут понятная. Мне, во всяком случае. Мы поздно узнали о том, что все погибшие входят в одну геологическую партию и только днями вернулись из экспедиции.
— Странно. Цепочка выстраивается сама собой. Вы же знали, где работают погибшие.
— Дело не в этом. Тогда, к сожалению, не обратили должного внимания на то, что все погибшие — люди одной профессии. Вот список. Девяткин, Ильин, Овчаров, Ракитин, Стеблов, Маркушин. Первым погибли Овчаров, Ракитин и Стеблов. Все трое вместе с женами поехали на рыбалку за город. У Ракитина был день рождения, вот они его и решили отпраздновать под
уху. Понятное дело, выпили, а на следующее утро всех шестерых нашли мертвыми на берегу озера. Вскрытие показало: острое отравление. Чем? Неизвестным ядом. В организме он растворился полностью, никаких следов, его обнаружили в недопитой водке. Происхождение яда не известно. Химики такого не знают. Следствие пришло к выводу, что отравление не было умышленным. Врагов эти люди не имели, с бандитами и группировками не связаны, да бандиты ядами и не пользуются. Из автомата проще. Одним словом, мотива для убийства нет. Через два дня погиб Девяткин. И опять мы не могли связать его смерть с работой. Он, жена и его мать сгорели в собственной квартире. Не выключили плиту, на которой стояла кастрюля с супом. Пожар начался ночью, когда они спали. Квартира выгорела дотла.
— И никто из троих не проснулся от запаха гари? Кастрюля коптила не меньше часа, пока не начался пожар. Скорее всего, семья погибла до начала пожара, а горели уже трупы.
— Полковник Боровский сделал тот же вывод. Но где доказательства? От людей остались угли, вскрывать нечего. А спустя сутки исчез Маркушин. Его нашли через год, когда прочищали канализацию в городе. Крысы обглодали труп. Маркушина опознали по расчетной книжке, найденной в кармане брюк. Он ушел оплачивать квартиру и исчез. Ильин с дочерью разбились на машине, возвращаясь с дачи. Там была явная диверсия. Подпилена гайка рулевой колонки. На скоростной трассе потерять управление — это смерть. Так оно и вышло. Чудом уцелела жена, она оставалась на даче. Мы не хотели ее дергать до похорон. Потерять семью — дело серьезное. Решили немного переждать. Похоже, она что-то знала. Но после похорон она домой не вернулась Тоже исчезла, ее мы так и не нашли.
— Как ее звали?
— Екатерина Михайловна Ильина. Тридцать три года.
— У вас есть ее фотографии?
— Нет. С ней никто из следственной бригады не встречался. Квартира была казенной, принадлежала геологическому институту, и они ее опечатали. Вещами тоже распорядились господа из конторы.
— Которую в то время возглавлял мой шеф. Наш губернатор.
— Я ничего плохого не хотел о нем сказать.
—Я не к тому. Кто пришел к выводу, что дела
следует объединить в одно производство?
— Полковник Боровский, но не сразу. Только после того, как уволился Иван Нагорный, который курировал последнюю экспедицию погибших геологов. Нагорный уволился и уехал из города. Когда Боровский сделал определенные выводы и захотел встретиться с руководством управления, где работали все шестеро, ему сказали об увольнении Нагорного.
— Погибло семеро. Руководитель экспедиции Андрей Ольшанский не вернулся из последнего похода. С него все началось. И к каким выводам пришел Боровский?
— Дело в том, что из института исчез проект и отчет о последней экспедиции погибших. Не смогли даже установить район, где они вели
разработки. Об этом Боровскому доложил ваш шеф. Он возглавлял управление, как вы знаете. Вывод напрашивался сам собой. Экспедиция нашла какое-то важное месторождение, но определенные лица решили скрыть его от государства и нагреть на нем руки. Вспомните те времена. Хаос, неразбериха, произвол, ваучеры, приватизация, кооперативы, вырастающие в концерны. Вспомните норильский никель, якутские алмазы, магаданские золотые прииски…
— Вы правы. Других причин для уничтожения экспедиции не найти. И первым подозреваемым стал Нагорный?
— Не пойман — не вор. Доказательств нет.
— Спасибо за информацию, Роман Георгин. Рад был познакомиться.
— Я тоже. Извините за любопытство, но очень хочется задать вам один вопрос. Я читал ваш роман «Кровавые клыки». Он написан по делу известного авторитета Болтаева. Я когда-то брал Болтаева, но он все же от меня ушел. Читал вашу книгу и удивлялся. Какое совпадение! Автор сочинил историю, в точности повторяющую жизнь. А сегодня полковник Васильчиков мне сказал, будто вам удалось взять Болтаева и сдать его в милицию. Значит, вы не придумали историю о Болтаеве, а знали ее?
— Конечно. Так и в других романах. Я оставляю себе право на публикацию истории преступника, который сдан мной правоохранительным органам. На таких делах никто не ставит гриф «Секретно».
— Это понятно. Можно ли нашу встречу расценивать как сбор материалов для новой книги?
— Об этом говорить еще рано. Сначала надо найти преступника и мотив преступления. История может получиться банальной, не заслуживающей читательского внимания. Но лично мне история с массовым убийством интересна. Я не служу в милиции и могу себе позволить заниматься делами, брошенными в архив, не доведенными до конца. Глухарями и висяками, говоря вашим языком.
— Вы птица свободная, можете расправлять крылья. Удачи вам.
Гость вышел на улицу и сел в машину. Достав распечатку, нашел адрес семьи Ильиных. Минут через двадцать он уже звонил в квартиру напротив той, где проживали погибшие.
* * *Пожилая женщина была сама любезность. Даже чаю предложила, но Зимин отказался. Спросила, как его зовут, но документов не по требовала. Видать, хорошо жизнь прожила, клюв жареного петуха ее не коснулся.
— Конечно, я помню и Яшу Ильина, и Катюшу. А дочка Оленька была сущим ангелом, как картинки сошла. Первенца своего они схоронили, когда им по двадцать с небольшим было. Очень страдали. Восемь лет после этого Бог им детей не давал, наконец у них девочка родилась. Уж они на нее намолиться не могли. И тут вдруг такое несчастье.
— После похорон Катя исчезла. Что вы по этому поводу думаете? — вкрадчиво спросил Зимин.
— Думаю, что руки на себя наложила. Такое горе она не смогла бы перенести. Отдала последние почести родным и покончила с собой. Я ее понимаю. Вернуться в пустую квартиру, где все еще слышится Олечкин смех, хуже каторги. Нет, ее сердце такой нагрузки не выдержало бы.
— У них были друзья?
— Очень много. Они были людьми открытыми, гости у них собирались часто. Песни о геологах пели. Яша был тамадой. Мы с моим покойным мужем тоже ходили к ним. Веселились до упаду. Друзья Яшу называли «Главным». Главный сказал, значит, закон. Очень его уважали. Андрея, не помню как его фамилия, назначили руководителем только потому, что он был доктором наук. По статусу положено. А на деле командиром был Яша. Очень талантливый человек. Бывал среди гостей и Максим Максимыч. Очень похож на одноименного героя Лермонтова, но ходил уже с палочкой. Пожилой дяденька. Сидел всегда в сторонке, положив подбородок на ручку палки, и по-доброму улыбался, глядя на молодежь.
— Скажите, Софья Сергеевна, а почему вы так уверены, что Катя тоже погибла? А вдруг жива?
— Тогда бы никто не стал освобождать их квартиру. На следующий день после похорон приехала машина с грузчиками и вывезла все вещи. Ими руководил Иван Нагорный лично. Большой начальник. Когда я зашла в квартиру, он рылся в Яшином письменном столе. Я спросила его, в чем дело, он ответил, что площадь казенная и сюда въедут новые жильцы, стоящие на очереди.
— Вы и раньше видели Ивана Нагорного?
— Он бывал на вечеринках. Не часто, но заглядывал. Солидный такой, но очень скучный. Максим Максимыч его не любил. Если он узнавал, что придет Нагорный, отказывался от приглашения. Хотя странно. Я слышала, что они даже не были знакомы. Откуда такая неприязнь? Так вот, квартиру опечатали, и она еще долго пустовала. Новые жильцы приехали лишь спустя полгода. Я хочу сказать, что Нагорный знал о гибели Кати, если приехал вывозить вещи. Спросить его я не решилась. Боялась расплакаться. Нервы свои пожалела.
Зимин достал из кармана фотографию, которую он сделал сидя в закусочной Валерия Павловича. На другой стороне улицы, возле гаража, стояли Бартеньев и Екатерина Ольшанская.
— Вот посмотрите на снимок. Вам не знакомы эти люди?
Женщина взяла фотографию, надела очки, глянула и вскрикнула:
— Бог мой! Это же Катя!
— Уверены?
— Конечно. Только одета она странно, как топ-модель. Раньше она одевалась очень скромно. И дело не в деньгах, они оба хорошо зарабатывали, дело во вкусе. И волосы крашеные. Но это она. Подурнела, конечно, и вид усталый. Так что же получается? Катя жива?
— Ничего не могу сказать. История этой фотографии мне не известна. А вы не знаете адреса Максима Максимовича?
— Точно не знаю. Он живет на втором этаже красного дома на стыке улиц Олеко Дундича и Богородской. Однажды я его там встретила. Поболтали немного, и он показал мне свои окна
