Пол Харпер - Пасифик-Хайтс
Кролл собрал одежду Селии и вернулся к машине. Через несколько минут он выбросил одежду в мусорный контейнер.
Еще через двадцать минут он вернулся на Помройт-стрит, надел резиновые перчатки и поднялся по лестнице к квартире Селии. На верхней площадке вывернул лампочку над дверью. Оказавшись внутри, прямиком прошел в спальню и вытащил из-под кровати две сумки. Вынул из встроенного шкафа и ящиков комода всю одежду и сложил в одну сумку, а туфли и сапоги — в другую.
В ванной комнате высыпал содержимое аптечки в наволочку, бросил туда же шампунь из душевой кабины и санитарные прокладки из шкафчика под раковиной. Пусть люди думают, что девушка уехала в путешествие и нескоро вернется.
Вытащив вещи на тротуар, Кролл прошел полквартала до машины Селии, положил сумки и наволочку в багажник и оставил ключи в замке зажигания, не запирая дверь.
Вернувшись к своей машине, щелчком открыл крышку мобильника и набрал номер.
— Паблито, Боб Мэй говорит. Есть непаленая машина.
Он продиктовал название улицы и номерной знак.
— Дверь не заперта. Ключи в замке. Сделай так, чтобы тачка потерялась.
Через сутки машина растворится в Мексике. Пройдут пять-шесть дней, прежде чем кто-нибудь озаботится вопросом, куда подевалась Селия. Увидят, что одежды с косметикой нет на месте. В городе, набившем оскомину историями о юных беглянках и разбитых сердцах, лишь необычайно настырная семья сможет убедить полицию, что девушка действительно пропала без вести, а не пустилась во все тяжкие.
Если не повезет с семьей или не найдется серьезно обеспокоенного ее отсутствием близкого человека, Селия Негри попросту сгинет без следа.
Глава 34
Рома позвонила Фейну и сообщила, что Селия скачала ложные файлы. Мартен и Вера в это время сидели у нее на кухне, доедая купленное навынос у Рыбачьей верфи тайское блюдо. Новость их озадачила — они покинули офис Веры всего несколько часов назад.
Фейн посчитал, что Вера пригласила его к себе, желая либо чем-то поделиться, либо расспросить о последних событиях в офисе. Однако во время ужина Вера оставалась замкнутой и теперь, видимо, окончательно потеряла остатки аппетита. Она отложила в сторону вилку и, уставившись в тарелку, потягивала зеленый чай.
— Такое ощущение, что я совершила ошибку. — Вера подняла глаза на собеседника.
— С файлами?
— Со всей историей.
— Почему?
— Всякий раз, когда я думаю о вариантах развития событий, о том, к каким они могут привести последствиям…
Вера отвела взгляд, остановив его на слабо освещенной гостиной.
— Четыре дня назад я пришла к вам в розовых очках. Глупо было полагать, что при таких мрачных вариантах развития событий мои надежды оправдаются.
— А хороших вариантов вы не допускаете?
— Их слишком мало.
— Мало для чего?
— Чтобы оправдать риск, который, похоже, нарастает с каждой минутой.
— Я не уверен, что Элиза и Лора с вами согласятся.
Ни ситуация, ни настроение не сподвигли Фейна к роли утешителя. Положение оставалось одинаково скверным для всех.
— Что вы вставили в подложные файлы? — спросил он.
Вера кивнула, потом встала и принялась собирать посуду, чтобы хоть чем-то занять руки, пока размышляла над ответом. Мартен сгреб бумажные коробки, в которых они принесли еду. Вера указала на мусорное ведро, не отрываясь от раковины, где ополаскивала тарелки перед загрузкой в посудомоечную машину.
— Я и сама хотела об этом поговорить, — ответила она наконец, вытирая руки полотенцем и снова садясь за стол. — Помните, я рассказывала вам о пациентке Бритте Уэстон? Той, что свела счеты с жизнью безо всякой видимой причины.
Мартен кивнул.
— Будь на ее месте Элиза или Лора, я бы не удивилась, — продолжала Вера. — Обе раньше пытались покончить с собой, причем на полном серьезе, были готовы идти до конца. Обеих спасли по чистой случайности. Лору вообще едва откачали. Это случилось до того, как они ко мне обратились. Я долго с ними возилась, разбирала эмоциональные травмы, порождавшие отчаяние, которое привело к попыткам самоубийства.
Вера умолкла в задумчивости, отхлебнула чаю.
— Мне не с руки вам это рассказывать, и я сама ни за что не завела бы этот разговор, но, когда мы сегодня обсуждали, что вставить в файлы, они сами предложили план действий, предполагающий возврат к попыткам суицида. Реакция Элизы меня не удивила — инцидент с Кроллом накануне прямо связан с ее предыдущей попыткой самоубийства. Память о вчерашнем оскорблении еще свежа и болезненна.
Но когда и Лора предложила включить в файл мысли о самоубийстве, я была поражена. Откуда такие совпадения? А тут еще специальная подготовка Кролла, его опыт допросов. Психоанализ изучает эти методы и теорию, на которых они основаны. Я сама читала кое-какие статьи. Многие узники после таких допросов кончали с собой.
— Вы полагаете, что он пытался довести Элизу и Лору до самоубийства?
— Да. Они и сами, похоже, догадываются. Иначе зачем бросать ему такую приманку? Я говорила с ними по отдельности и по секрету, но обе, в сущности, предложили одну и ту же идею.
— Так вот, значит, что они хотели включить в записи? — Мартен был шокирован не меньше Веры. — Что они якобы думают о самоубийстве?
— Лора даже вообразила, что Кролл не отказался бы присутствовать при ее смерти. Разумеется, женщины выбрали разный событийный фон, но приманка в обоих случаях — суицид.
— Во всем этом трудно найти какую-либо логику… С какой стати ему понадобилось доводить их до самоубийства?
— Что взять с маньяка… вряд ли логику Кролла может понять кто-либо, кроме него самого.
Мартен покинул квартиру Веры за десять минут до полуночи. Он шел к машине сквозь влажную, сочащуюся каплями дождя тишину, размышляя, что делать с Кроллом после нейтрализации файлов. В голове зрел новый план.
Нанимаясь устранять какую-либо проблему, Мартен и Рома обычно старались не оставлять никаких следов — словно и самой проблемы никогда не существовало. Главное, чтобы никто не видел, не знал и не обсуждал, как они работают. Никаких торчащих ушей. В крайнем случае допускалось наличие необъяснимых пробелов, но без каких-либо улик.
Поэтому Кролл задал им особенно трудную задачку. Фейн догадывался и не сомневался, что Вера тоже догадывается, — их противник не принимал патовых ситуаций, проигрыша. Его не возьмешь на испуг. Одно то, что они узнали о его существовании, означало — рано или поздно придется искать окончательное решение.
Садясь в машину, Фейн набрал номер Ромы.
— Еще пять минут, — ответила Рома, — и я сама бы позвонила.
— Ты где?
— Дома. Только-только начала раздеваться.
— Что-нибудь случилось?
— Поговорив с тобой, я созвонилась с моим человеком в аэропорту, попросила ее проверить списки пассажиров на рейсах в Лас-Вегас. Селии Негри не оказалось ни в одном списке.
— А если она путешествует под другим именем?
— Вряд ли. Расставшись с Бюхером, я съездила к Селии на Помройт-стрит.
— А вот это зря! — огрызнулся он, но тут же укротил свой гнев. — Какого черта, Рома?
— Селия сама дала мне ключ. Мартен, в квартире пусто! Ни одежды, ни аптечки. Ее и след простыл.
— Может быть, мы напугали Селию больше, чем следовало.
— Лампочка у входа вывернута. Две ночи назад еще была на месте. А внутри квартиры мне стало просто не по себе.
— Есть основания?
— Мне кажется, она не сбежала. Не иначе Кролл поработал, — сказала Рома упавшим голосом. От одной мысли, что ее подозрения могли оказаться правдой, подступала тошнота.
— Если это так, — произнес Фейн, — то Кролл сам себе перекрыл доступ к файлам Веры. Либо считает, что файлы ему больше не нужны, либо по какой-то причине насторожился и сворачивает операцию.
Рома промолчала. Фейн рассказал ей о фиктивных записях и неприятном разговоре о самоубийствах.
Рассказ ошарашил Рому.
— Нет, ты только подумай! Боже мой, просто извращенец какой-то!
Фейн согласился:
— Я тоже так сначала подумал. Но тут, возможно, есть нечто поважнее личной психопатологии.
Мартен живо представил, как Рома пытается угадать, что он сейчас скажет.
— Со слов Моретти, Кролл покинул ЦРУ не по собственной воле, — продолжал Фейн, — он чересчур увлекся экспериментами с допросами по «программе». Если сопоставить эту информацию с его выходками в отношении Лоры и Элизы, а также их попытками самоубийства, то прогноз получается довольно мрачный.
— На что ты намекаешь?
— Возможно, в своих экспериментах Кролл пытался оказывать психологическое влияние на пленных, чтобы склонить их к самоубийству. Если научиться использовать слабости психики, доводя человека до отчаяния и суицида, да еще и по заказу, таким навыкам будет гарантирован огромный спрос.
