Кирилл Григорьев - Специалист по нежити

Резким движением он ударил бутылкой по краю стола, разбрасывая осколки по паркету.

— Что ты делаешь?! — вскрикнула Майя. — Ты что?!

Гостиная плыла перед глазами.

Он поднял «розочку» с поблескивающим на сколах стеклом.

— Ты хотела знать, Майя, — произнес Петровский. — Ты хотела знать кто я и что я… Твой шанс, Майя… Смотри…

Резким движением он воткнул «розочку» себе в руку.

Ослепляющая боль пронзила мозг.

Кровь из разорванной руки стремительным рывком выплеснулась наружу. Он с перекошенным лицом согнулся, роняя ее на паркет.

— Тарас!.. — взвизгнула Майя. — Ты что?!..

Ее взгляд лихорадочно метался между лицом Тараса и окровавленной рукой.

— Ты… Ты… — запинаясь, начала она, а Петровский, стиснув зубы и сдерживая рвущийся крик, выпрямился и отбросил разбитую бутылку в сторону. Он поднял искалеченную руку вверх.

Края раны неторопливо, прямо на глазах, стягивались. Боль утихала, только в руке чувствовалось странное покалывание. Почти щекотка. Получилось, подумал он, забыв уже, когда проделывал такое в последний раз. Господи, Майя… Он посмотрел на ее остановившиеся глаза. Майя…

— Я не человек, Майя, — сказал он. — Ты хотела это знать и теперь узнала. Именно, поэтому у нас нет детей…

— Как — не человек?! Что ты мелешь? Кто же ты… Кто ты, Тарас? — попятилась она, мотая головой. — Кто?!..

— Я тот, кого называют оборотнем, — произнес Петровский. — И теперь тебе решать, что и как у нас будет. Я не держу тебя, хотя люблю, как и прежде… Все теперь зависит только от тебя…

— Ты… Ты превращаешься в волка?…

Он усмехнулся, чувствуя, как недавнее ослепляющее бешенство покидает сознание. Кровопускание и боль, подумал он. Это иногда помогает… Странное облегчение поселилось в нем. Словно прорвался давно и надсадно нарывающий гнойник.

— Я не превращаюсь, Майя, — улыбнулся он, поднимая сброшенную салфетку и вытирая руку. — У нас есть антидот, который не дает осуществиться превращению. Хотя иногда мы ездим на трансформацию.

— Мы?…

— Я не один, Майя, — кивнул Петровский. — Почти все наше… Агентство…

— И Тополев, и Ганин, и Вепрь?…

— Они нет, — ответил Петровский. — Другие.

Она стиснула лицо руками и прислонилась к ограждению.

Выдержишь ли ты, любимая, подумал Тарас с тревогой. Сумеешь ли справиться с новым знанием обо мне?

— Я не верю, — наконец, сказала Майя, оторвав руки. — Этого не может быть…

— Ты хочешь, чтобы я себе горло вскрыл у тебя на глазах? — он кивнул в сторону отброшенной «розочки». — Я могу, хотя это будет очень больно. Я не хочу, чтобы мое естество стояло больше между нами. Я слишком люблю тебя, Майя.

— Что же мне делать, Тарас? — тихо спросила она. — Как мне жить теперь, зная все это?

— А что тут такого? — пожал Петровский плечами. — Подумаешь, оборотень. Я могу тебе показать по-настоящему удивительные вещи. Если хочешь, завтра, у нас в офисе.

— Страшные?

— Удивительные, — повторил он. — Ты хоть раз видела настоящего джина? Или ковер-самолет с дистанционным управлением? Или, может быть, ты хочешь поговорить со своей давно умершей мамой?

В ее глазах светилось недоверие.

— И ты все это скрывал от меня столько лет? — спросила она. — Почему?

— Я боялся, что ты уйдешь от меня, — честно ответил Петровский. — Я не хочу тебя потерять. А теперь… Теперь, мне кажется, мы подошли к черте… Либо — жизнь и счастье, либо — пустота. Это решать тебе, дорогая… Только, Майя, тебе…

— Уйди, Тарас, — махнула она обессилено рукой. — Лучше оставь меня сейчас одну.

— Майя…!

— Уйди!

Петровский торопливо попятился в прихожую, на ходу одевая плащ.

— Майя!

Она, отвернувшись, молча плакала.

— Я буду в городской квартире, — тихо произнес Тарас. — И если ты простишь меня, позвони, я приеду.

Вадим Немченко

Голос не подвел.

Где уж он и его умельцы разместили линию по производству серебряных боеприпасов, Вадим уточнять не стал. Он посмотрел в магазин, для верности, один патрон отщелкнув. Идеал, с восхищением подумал Немченко, покрутив его в руке. Пуля многозначительно отливала серебристым цветом.

— Что передать? — угрюмо осведомился тот же юный курьер.

— Мы довольны, — улыбнулся Немченко.

— Ага, — деловито кивнул парень и прикрыл за собой дверь кабинета.

Дело спорилось. Все восемь человек, отобранных для ночной акции, подгоняли экипировку, замазывали свои лица углем и молились напоследок. Впрочем, в последнем Немченко сильно сомневался. Эти люди давно уже стали смертниками, и проблемы моральных изысков их не интересовали. Вопрос состоял лишь в денежном эквиваленте возможных похорон.

Немченко собрал магазины в большую сумку, подмигнул, выходя из кабинета, разрумянившейся Лене и на лифте спустился в гараж.

При его появлении около джипов возникло оживление.

Группа построилась. Никто не сцепился автоматами, никто не споткнулся, никто даже не дрогнул лицом. Только что сидели, занимаясь своими делами, а мгновение спустя уже замерли перед Вадим в немом ожидании. Впрочем, все они прошли горячие точки, а многие — ряды спецподразделений.

— Краткий инструктаж, — хмыкнул Немченко, опуская сумку на бетонный пол.

Инструктаж действительно оказался кратким.

— Четыре двойки, — сказал Немченко. — Три двинутся по точкам, одна — резервная. Все уточним на месте. Постоянная связь со мной и с Саней. А теперь — боеприпасы.

Вадим раздал обоймы с серебряными пулями и, поморщившись, приказал стрелять на поражение.

— Вопросы? — поинтересовался он.

Вопросов не было. Словно инструктировал Немченко не бывших спецназовцев, а профессиональных охотников на привидений, давно привычных к блеску серебра в автоматных магазинах. В заключение Вадим объявил сумму. Тут некоторые лица дрогнули.

— По машинам, — довольный произведенным эффектом, закончил он.

Сашку, помедлив, Немченко выдал доморощенные патроны к дробовику.

— На самый крайний случай, — предупредил Вадим.

— Так нельзя же, — удивился Саня.

— Если нельзя, но очень хочется, то можно, — внезапно зевнул Немченко. — Ночное видение?

— Упаковали уже.

— Рации?

— Проверили.

— Тогда двинули, — кивнул Вадим.

Сашок, назначенный заместителем по операции, тщательно осмотрел только что прицепленные номера и полез в джип.

— Погоди, — поймал его Немченко за локоть и быстро перекрестил.

— Вы что это, Вадим Дмитриевич? — оторопел Сашок.

— А ничего, — махнул рукой Немченко. — Сгодиться. Хрен его знает, Сань, на какую дичь мы сегодня набредем.

Голос позвонил, когда машины уже выезжали на МКАД.

— Слушаю? — поднял Вадим трубку.

— У нас проблемы, — произнес Голос таким тоном, словно проблемы были все-таки не «у нас», а только у Немченко. — Мой старший охранник не выйдет. Его только что по дороге на работу машина сбила.

— Насмерть? — невольно поинтересовался Вадим.

— Да.

Врет, мелькнула у Немченко неприятная неуверенная мысль.

— Но зачем? — сейчас же отозвалась в голове другая.

— Что делать? — вслух спросил Немченко.

— Будем импровизировать, — ответил Голос.

— А может быть, назад, по домам?

— Нет, Вадим, я уже настроился.

— Ах, вот как…, — пробормотал Немченко.

— Да, так. Номера машин я в список занес, — в его словах зазвучали одновременно жестокие и деловые нотки. — Не знаю, пропустят или нет, но будем надеяться. А если нет, Вадим, то это твоя забота.

— Может, лучше — твоя? Помниться, ты обещал основное взять не себя.

Голос помолчал.

— Охрана — твоя, Вадим, — потом твердо произнес он. — На мне — женщина.

— Ладно, — согласился Немченко. — Только не забудь позже, впопыхах, что жена Петровского — твоя.

Он посмотрел на часы — десять тридцать вечера.

К пропускному пункту на территорию коттеджного поселка они подъехали около одиннадцати.

— На 159-й участок, — сообщил Немченко охраннику. — Наши машины в списке.

Охранник, высокий молодой парень лет тридцати в пятнистом камуфляже, ощупал его лицо строгим взглядом. Кинул быстрый взгляд в темный салон через приоткрытое стекло. Водитель Коля сурово выкатил глаза.

— Сколько человек? — спросил охранник сухо.

— Одиннадцать, — ответил Вадим.

— Вторая машина с вами?

— Да.

— Сейчас посмотрю, — кивнул охранник и неторопливо двинулся назад к КПП.

В салоне повис едва слышный шепот двигателя. Рядом у открытого окна пролетел с гудением припозднившийся шмель.

— Что делаем, Вадим Дмитриевич? — напряженно прошептал Сашок сзади.