Томас Харрис - Красный дракон

Aенди собирала его вещи. Она делала это очень умело – всю жизнь прожила на чемоданах.

Эта женщина в джинсах и клетчатой рубашке, с пушистыми каштановыми волосами, собранными на затылке в хвостик, вполне сошла бы за дочку фермера, если бы не ее бледная кожа и худоба. Прямо-таки карикатурная худоба.

Она невозмутимо посмотрела на Лаундса – Венди давно ничем .

Не удивишь. Заметила, что он весь дрожит.

– Ты слишком много работаешь, Роско. – Ей нравилось называть его так, и он почему-то любил это прозвище. – Каким рейсом летишь? Шестичасовым?

Венди принесла ему выпить и убрала с кровати свой расшитый бисером купальник и парик, предлагая Фредди прилечь.

– Могу отвезти тебя в аэропорт. Я до шести свободна.

Она была владелицей бара-стриптиза "Венди-сити", и ей больше не приходилось танцевать.

– Когда ты позвонил мне, у тебя был голос, как у марокканского мотылька.

– У кого?

– Ну, у героя мультика, который показывали утром в воскресенье. Он такой загадочный и помогает Белке, агенту Секретной службы.

Мы смотрели этот мультик, когда ты болел гриппом. Что, вытащил счастливый билет? У тебя такой довольный вид!

– Черт, ты права. Я рискнул, малышка, и это окупилось сторицей. Мне дьявольски повезло!

– Ты успеешь вздремнуть перед отъездом. Ты так устал.

Лаундс закурил сигарету. Вторая, недокуренная, еще дымилась в пепельнице.

– Знаешь что? Спорю, если ты сейчас выпьешь рюмку и скинешь это тряпье, то мигом уснешь.

Лаундс уткнулся ей в грудь и наконец расслабился. И перестал дрожать. Он рассказал Венди все по порядку. Он говорил шепотом, уткнувшись ей в тощую грудь, а она пальцем чертила у него на затылке восьмерки.

– Да, вот так история, Роско, – сказала Венди. – Ладно, теперь спать. Я отвезу тебя в аэропорт. Все будет хорошо.

И мы с тобой заживем, как прежде.

Они еще немного пошептались, обсуждая, куда сходят после его приезда.

Лаундс уснул.

Доктор Алан Блум и Джек Крофорд сидели на складных стульях – другой мебели в офисе Крофорда не осталось.

– В шкафу пусто, доктор.

Доктор Блум внимательно вгляделся в обезьяноподобное лицо Крофорда.

Ему было интересно, что будет дальше. Этот человек, безусловно, умен, причем ум его холоден, как поверхность рентгеновского стола. Ну, а весь этот скулеж и неумеренное потребление сельтерской воды всего лишь обычный камуфляж.

– Куда отправился Уилл?

– Прогуляться.

Ему захотелось слегка освежиться, – сказал Крофорд. – Грэхем ненавидит Лаундса.

– А ты не думаешь, что тебе бы следовало освободить Уилла от этой работы теперь, когда Лектор опубликовал в газете его домашний адрес? Мне кажется, ему необходимо быть рядом с семьей.

– Сперва и мне так казалось. Его это здорово достало.

– Представляю, – кивнул доктор Блум.

– Но потом я вдруг понял, что ни он, ни Молли с Уилли не смогут вернуться домой, пока Зубастый пария на свободе.

– Ты знаком с Молли?

– Да. Замечательная женщина.

Молли, конечно, проклинает меня на чем свет стоит. Я сейчас стараюсь не показываться ей на глаза.

– Она считает, ты используешь Уилла в своих целях?

Крофорд внимательно посмотрел на доктора Блума.

– Мне нужно кое-что ему сказать. Потом придется связаться с тобой. Когда ты едешь в Куантико?

– Не раньше вторника. Я отложил поездку:

– Грэхем к тебе очень хорошо относится. Он уверен, что ты не практикуешь на нем свои штучки, – сказал Крофорд. Его задело замечание Блума, что он использует Грэхема в своих целях.

– Даже не пытаюсь. Я с ним откровенен до предела, как с моими пациентами.

– Вот именно.

– Нет, ты меня не так понял. Я хочу быть его другом, я и есть его друг. Просто я, Джек, привык изучать психологию людей. Но вспомни, когда ты попросил меня заняться Грэхемом, я отказался.

– Это не я просил, а Петерсен, с верхнего этажа.

– Ты тоже просил. Но даже если бы я и написал о Грэхеме статью, полагая, что это принесет пользу медицине, я бы так хитро все замаскировал, что никто бы и не догадался, о ком речь. Вообще-то я считаю, что такие материалы должны публиковаться только посмертно.

– После твоей смерти или после смерти Грэхема?

Доктор Блум не ответил.

– Я заметил одну очень интересную подробность: ты никогда не остаешься с Грэхемом наедине. Верно? Это у тебя как бы случайно. Почему? Ты думаешь, он экстрасенс?

– Нет. Он эйдетист [Эйдетизм – разновидность образной памяти, заключающаяся в способности сохранять яркие образы предметов долгое время спустя после исчезновения их из поля зрения.]. У него удивительная зрительная память, но, по-моему, он не экстрасенс. Правда, он не разрешил Дьюку себя проверить, но это еще ни о чем не говорит. Грэхем ненавидит, когда его изучают, прощупывают. Я, впрочем, тоже.

– Но…

– Уилл считает это просто интеллектуальными упражнениями, и, строго говоря, он прав. Он добивается прекрасных результатов, но, мне кажется, у кое-кого еще это получается ничуть не хуже.

– Таких немного, – сказал Крофорд.

– Еще он превосходно владеет искусством отождествлять себя с другим человеком, что называется, влезть в его шкуру, – сказал доктор Блум. – Он может стать на твою точку зрения, на мою и даже, вероятно, способен понять человека, к образу мышления которого относится с ужасом и отвращением. Такой дар, Джек, нелегкая ноша. Перцепция – обоюдоострое оружие.

– Поэтому ты и не остаешься с ним наедине?

– Нет, просто я испытываю к нему профессиональное любопытство, и он быстро это почувствует. Он очень чуток.

– Да, и почувствовав, что ты за ним подглядываешь, он, как говорится, опустит жалюзи.

– Гадкое сравнение, но точное. По-моему, ты мне отомстил сполна, Джек. Теперь давай перейдем к делу. Я себя неважно чувствую.

– Проявление психосоматического характера?

– Да. В последнее время у меня желчный пузырь пошаливает. Итак, что тебе нужно от меня?

– Есть возможность связаться с Зубастым парией.

– Через "Сплетник?" – уточнил доктор Блум.

– Совершенно верно. Как ты думаешь, наши послания не могли бы подтолкнуть его.., ну, скажем, к самоуничтожению?

– К самоубийству, что ли?

– Меня бы это вполне устроило.

– Думаю, что нет. Правда, при некоторых психических заболеваниях такое случается. Но в данном случае сомневаюсь. Будь он склонен к самоуничтожению, он бы вел себя не так осмотрительно. Не принимал бы столько мер предосторожности. Окажись на его месте параноик, ты бы сумел оказать на него влияние, и он бы так или иначе засветился. Даже мог бы наложить на себя руки. Хотя я тебе в этом не помощник.

Блум резко отрицательно относился к самоубийству.

– Понимаю, – задумчиво протянул Крофорд. – А можно вывести его из себя до такой степени, что он потеряет над собой контроль?

– Зачем тебе это нужно?

– Нет, ты мне сперва ответь: его можно вывести из себя, чтобы он на этом зациклился?

– Он уже и так зациклился на Грэхеме, которого считает своим врагом. И ты это знаешь. Нечего морочить мне голову. Ты решил использовать Грэхема как приманку, да?

– Я думаю, иного выхода у нас нет. Иначе нас ждет двадцать пятое. Помоги мне.

– По-моему, ты сам не знаешь, что тебе нужно.

– Мне нужен твой совет.

– Я не о себе, а о Грэхеме. Мне хочется, чтобы ты правильно истолковал мои слова. При других обстоятельствах я бы не стал тебе этого говорить, но сейчас ты должен знать. Скажи мне, что, по-твоему, движет в данный момент Уиллом?

Крофорд пожал плечами.

– Им движет страх, Джек. Уилл очень напуган.

– После oiai, что он перенес?

– Не только. Страх обычно сопутствует воображению. Это как бы плата за воображение.

Крофорд посмотрел на свои сложенные на животе руки и покраснел. Это была скользкая тема.

– Конечно.

Это то, о чем не говорят вслух. Ты правильно сделал, что завел со мной этот разговор. Я все равно считаю Грэхема крепким парнем. Но я не такой уж и мудак, доктор.

– Я никогда не считал тебя мудаком, Джек.

– Я бы ни за что не разрешил ему вернуться в строй, если бы не мог обеспечить ему надежного прикрытия. Ну, скажем, на восемьдесят процентов. Грэхем ведь и сам не лыком шит!

Конечно, бывают ребята и поздоровей, но зато у Грэхема быстрая реакция. Так ты поможешь нам раскрутить Зубастого парию, доктор? Столько людей погибло!

– Только если Грэхем будет знать, что его ждет, и добровольно пойдет на риск. Я требую, чтобы он сказал это в моем присутствии.

– Я тоже, доктор. Я ему никогда не сделаю зла. Во всяком случае, не больше, чем все мы делаем друг другу.

Крофорд нашел Грэхема в маленьком кабинете возле лаборатории Зеллера, полном фотографий и личных бумаг жертв Зубастого парии.

Он подождал, пока Грэхем отложит "Бюллетень органов внутренней безопасности", который он в тот момент листал.