Дж. Лэнкфорд - Тайный мессия
– Но разве твой наряд – не африканский?
– Да, но большинство мужчин не хотят больше носить нашу одежду. Они не хотят выглядеть отсталыми и слабыми. Они хотят одеваться, как наши… как наши завоеватели.
Она употребила правильное слово.
– Давным-давно, – продолжала Сума, – прадедушка Ватенде был вождем вроде Калулу, который высушил реку. Его деревня была не такая, как эта. То был окруженный палисадом форт. Когда на него нападали, земледельцы укрывались за палисадом. У него было много руга-руга.
– Что за руга-руга?
– Ты бы назвала их пажами. Мальчики без семей, которых растили при королевских дворах и учили хранить верность вождю. Вот только руга-руга были воинами.
– Так вот откуда Кони [96] в Уганде почерпнул свои идеи?
Сума не ответила, и я снова задумалась – не оскорбила ли я ее.
– В те дни все вожди имели руга-руга.
Я сменила тему разговора:
– А что случилось с предком Ватенде?
– Сперва пришли миссионеры, потом немцы в тысяча восемьсот тридцать девятом году, потом – британцы. Как и Калулу, прадедушка Ватенде и его дедушка были побеждены и убиты.
Я покачала головой:
– Не понимаю, почему тогда он хочет одеваться на западный манер.
– Я думала об этом. Может, это своего рода травматические узы, вроде вашего так называемого стокгольмского синдрома [97]. Только наша военная дубинка напоминает Ватенде, что его предки были вождями и воинами.
Если все так и было, Ватенде стоило пожалеть.
– Я видела фотографии масаев. Они не носят западной одежды.
– Они сражались за свой путь в жизни и победили, но у них отобрали землю и запретили им охотиться на львов, кроме тех, которые убивают их скот. Вскоре все масаи станут аттракционом для туристов.
В голосе Сумы звучали покорность и смирение.
Африки, о которой я мечтала, в том виде, в каком она была раньше, больше не существовало. Я слышала, как женщины поют песню, которой научили их миссионеры: «Господь добр. Мунгу юй мвема, юй мвема, юй мвема».
Полная горя и бесполезного отрицания, я уснула под отдаленные звуки грома, перекатывающиеся в небе.
Глава 19
Это не был маленький четырехцилиндровый самолетик. «FSX Сессна-Гранд-208» вырулил на прорезающую африканскую равнину взлетную полосу. Впереди были заросли кустарника, позади – высокие сосны аэропорта, смахивавшие на перевернутые вверх тормашками кипарисы. Кевин ван дер Линден раздобыл для перелета правительственный восьмиместный самолет.
– Я предпочитаю не летать на самолетах с единственным пропеллером, – проворчала Зения Полу Джозефу, когда они поднялись по маленькому трапу, прикрепленному к внутренней стороне пассажирской двери. Открой дверь – и появится лестница.
– Это турбовинтовой самолет, реактивный, – успокоил Пол.
Она задрала нос:
– Даже для реактивного двигателя число «один» – слишком мало.
Когда они разместились на двух рядах обитых плюшем сидений и осмотрелись, Пол увидел, что Зения уставилась на кабину и широко распахнула глаза.
– Могу я спросить, где второй пилот? – громко спросила она, показав на пустое правое место в кабине.
Очень молодой человек в белой рубашке и черных штанах сидел в левом кресле. Он деловито сверялся с двумя картами: одна лежала в планшете на его коленях, другая, поменьше, была накинута на штурвал.
Никто не ответил Зении, кроме пастора: остальные быстро поняли, что лучше предоставлять ему самому с ней справляться.
– Это не так опасно, как кажется.
Женщина с открытым ртом глядела, как пилот надел наушники, что-то записал, повозился с кнопками, снова проверил карты, что-то записал, опять проверил карты и сдвинул самолет с места. Он даже не смотрел в сторону движения, повернув «Сессну» от одной взлетной полосы к другой. Пол не сомневался – он знает аэропорт как свои пять пальцев.
– Не беспокойся, это хороший пилот, – сказал он Зении.
Та задохнулась и схватилась руками за сиденье, когда пропеллер стал вращаться быстрее, в конце концов сделавшись похожим на волны, которые, покидая двигатель, рассеивались в воздухе.
Пытаясь отвлечь ее внимание от взлета, Пол окликнул благородного Махфуру, сидевшего в первом ряду слева:
– Как называются те деревья в аэропорту?
Сегодня Махфуру был одет в шорты и охотничью рубашку цвета хаки. Пол Джозеф был одет похоже, только брюки на нем были длинными. Зения, всегда выглядевшая соответственно ситуации, облачилась в длинную коричневую юбку с плиссированным передом и коричневато-золотистую рубашку с короткими рукавами. Шею ее обвивало ожерелье из раковин каури, которое она сейчас стискивала в руке.
Пол не знал, откуда она его раздобыла и как даже в Африке ее черные волосы ухитрялись иметь такой вид, будто она только что вышла из салона красоты.
– Какие деревья? – спросил Махфуру.
Зения, сидевшая перед Джозефом, усилием воли овладела собой и склонилась к проходу:
– Он имеет в виду деревья перед терминалом. Я их тоже заметила. Такие красивые.
Зения скрывала свой ужас под фальшивой вежливостью. Она вела себя точно так же после того, как их чуть не застукали в его личной ванной комнате в церкви. Пол Джозеф с облегчением сделал вывод, что она не испустит дух до того, как они приземлятся.
– А! Э-э, – отозвался Махфуру.
– Думаю, это кибарисы, – сказал Гивн, известный так же как Кевин, – он сидел через проход от Пола.
Стив Харрис из консульства скромно расположился позади них в третьем ряду, хотя для Пола Джозефа он был здесь самой важной персоной, учитывая его связь с Белым домом. Благородный Махфуру и Кевин разрешили присоединиться к ним только одному представителю прессы, сказав, что он заслуживает доверия, – мистеру Нзури. Теперь он молча сидел рядом со Стивом Харрисом, никого не беспокоя, держа на коленях фотоаппарат с закрытым крышкой объективом.
– Необычные кипарисы. У них иголки торчат вверх, а не вниз, – сказал Пол.
Махфуру, казалось, смутился оттого, что не знал названия деревьев в собственном аэропорту.
– Я могу рассказать вам о мпинго, или африканском черном дереве. Это наше национальное дерево, и оно очень твердое. Мы в правительстве разрабатываем проект, как восстановить его популяцию. Мпинго улучшает плодородие земли; им кормится скот; оно может пережить пожар.
– Если оно твердое, почему оно нуждается в восстановлении популяции? – спросила Зения, не сводя глаз с пилота, который переводил взгляд с неба на карты.
– Его вырубали, чтобы делать из него музыкальные инструменты, мебель и всякие резные деревянные изделия.
– Охрана брироды – это важно, – согласился Кевин.
Пол Джозеф не верил, что он говорит то, что думает.
– Удугу находится примерно в двух часах отсюда. Путь прямой, как полет грифа, – сказал Махфуру и, помедлив, добавил: – А вы говорите: прямой, как полет стрелы?
– Да, верно, – отозвался сзади Стив Харрис.
– Поскольку это ваше первое путешествие, – сказал Махфуру, – я попросил пилота пролететь над заповедником Селус. Это место, где дикая природа под охраной. Мы вскоре будем там.
– А разве самый знаменитый заповедник – не Серенгети? – спросила Зения, отведя взгляд от пилота, чтобы посмотреть на Махфуру.
– Селус – самый большой заповедник в Африке.
Вскоре они очутились над зеленым участком. Когда «Сессна» снизилась, Пол Джозеф понял, что внизу земля и высохшая трава с разбросанными там и сям деревьями и кустами – обычный для Африки пейзаж. Только весной трава превращалась в густой зеленый ковер, даже если смотреть на нее вблизи. Когда самолет опустился еще ниже, стали видны животные.
– О господи, смотрите! – воскликнула Зения, показывая на двух львов, поваливших буйвола. – Один лев впился в пасть буйвола! Он душит бедняжку!
– Это львицы, – отозвался Махфуру. – У львов есть гривы. И они не охотятся.
– Ну кто бы мог подумать, – сказала женщина, – львы-сексисты.
Теперь она как будто дышала нормально, и Пол был этому рад. Он не хотел, чтобы она боялась.
Стив подался вперед:
– Лев сражается, когда другой самец бросает ему вызов. Тем самым он спасает жизнь детенышам, потому что, если победит новый лев, он убьет детенышей, ведь они – не от него.
– Гм! – отозвалась Зения и выпрямилась. – Есть и среди людей самцы, которые хотели бы поступать точно так же, поверьте мне на слово.
– Пристегните ремни! – прокричал пилот, и спокойствие Зении исчезло, растворившись в ее вопле.
– В чем проблема, парень? – окликнул Махфуру.
– Грифы! Держитесь! – ответил пилот.
– Грифы? – взвизгнула Зения.
Пилот, закладывая вираж, отчаянно говорил:
– В Штатах есть дикие гуси и чайки. А в Африке – грифы. При испуге они резко снижаются. А нам в последнюю очередь надо лететь под грифом, которого мы только что спугнули. Он пролетит прямо сквозь фюзеляж. Держитесь!
