Питер Джеймс - Дом на Холодном холме
– А отчего он умер?
– Вот этого я уж точно не припомню. Да кажется, я никогда и не знал. Но зато вспомнил кое-что другое. Самый первый владелец – тот, что и построил дом… – Манторп нахмурился, – как же его звали. Бронвин – нет, Брангвин. Сэр Брангвин как-то там. Гэллопс? Бессингтон? А, вот, вспомнил. Сэр Брангвин де Глоссой. Вот с ним связана настоящая легенда.
– О, вот как?
– Вроде бы он был никчемным человеком. Не то чтобы бездельником и шалопаем, но… Занимался импортом чая – или специй, не скажу точно. Происходил из крайне состоятельной семьи, его родители были крупными землевладельцами, но большую часть наследства промотал. И… насколько я помню, он женился на очень богатой женщине, даже аристократке, кажется, и именно на ее деньги и был построен Дом на Холодном холме. – Викарий сделал небольшую паузу, разжигая трубку. Еще одно огромное кольцо дыма поднялось к потолку и медленно растворилось в воздухе. Манторп с сожалением проводил его взглядом, как будто именно в этом облаке хранились его воспоминания. – Да. Так вот. Если я правильно помню, эта дама… не обладала приятной наружностью. Во всех отношениях и согласно всеобщему мнению. Ходили слухи, что она была… ну, сегодня мы назвали бы ее медиумом, или экстрасенсом, или ясновидящей. Но в те времена ее считали ведьмой. В Холодном Холме только и разговоров было о том, что она околдовала де Глоссопа и женила его на себе. Хотя были и такие продвинутые, кто полагал, что он женился на ней только из-за денег и с самого начала собирался избавиться от нее при первом же удобном случае. И вскоре после того, как дом был закончен, этот парень, Брангвин, закрыл его на три года и уехал по делам в Индию, а затем на Дальний Восток. Когда он вернулся, жены с ним не было. Людям он сказал, что она умерла от болезни во время путешествия. – Викарий пыхнул трубкой. Это кольцо дыма вышло уже не таким идеальным.
– И вы в это не верите? – спросил Олли.
– Мы говорим о том, что случилось больше двух с половиной сотен лет назад. Я понятия не имею. Но жил в Холодном Холме один старик – он теперь уже давно умер, – который был прямо-таки кладезем информации. Он раскопал какие-то письма и дневники и что-то там еще тех времен и обожал рассказывать в пабе всем, кто подставлял уши, что жены-то Брангвина на корабле с ним не было. Что он оставил ее в доме.
– В запертом доме?
Манторп пожал плечами:
– Или похоронил где-то поблизости. Не думаю, что тогда детективы работали так же, как сейчас. Как бы там ни было, если все это правда, он долго отсутствовал, потом вернулся, открыл дом и начал жизнь заново. С новой женой. По слухам, дух его первой жены был очень, очень рассержен.
– И ее можно понять.
Манторп кривовато улыбнулся:
– И она не любила, когда люди уезжали из ее дома.
– Да уж. Он слишком большой, чтобы жить там в одиночку. – Олли улыбнулся, но викарий как будто перенесся куда-то очень далеко и на улыбку не ответил.
– И она наложила на дом проклятье? – подсказал Олли.
– Да. Вот такую историю я слышал. И ее темная сила позволила ей сделать это. – Манторп улыбнулся, как будто сам он в это не верил.
– И никто никогда не пытался найти тело? – спросил Олли.
– Как вы знаете, поместье огромно. Это акры и акры земли. И кроме того, все, что мы знаем, – всего лишь слухи.
Олли взглянул на часы. Через несколько минут нужно было выезжать, чтобы успеть забрать из школы Джейд.
– Спасибо, – поблагодарил он. – Вы мне очень помогли.
– Приезжайте как-нибудь еще. Вы хороший человек. И помните – пусть вас не отпугивает все, что случилось. Как я вам сказал, свет сияет только в темноте.
– Я буду об этом помнить. Спасибо.
– Однако позвольте мне дать вам один совет. Думаю, вы должны сделать вот что… видите ли, я бы сделал это сам, если бы был помоложе, но теперь уже слишком стар.
Через пять минут, когда Олли отъезжал от дома, он заметил, что старый викарий все еще стоит на крыльце, придерживая за ошейник собаку, и смотрит на него. Этот взгляд Олли не понравился.
Так смотрят на что-то – или кого-то, – кого видят в последний раз. И прекрасно об этом знают.
Дрожь прошла по его спине.
Манторп закрыл парадную дверь. Он был встревожен и взволнован до глубины души. Нужно срочно позвонить, это очень важно, подумал он и вспомнил, что оставил телефон наверху, в своем кабинете на втором этаже.
Час разговора с этим в высшей степени приятным и достойным молодым человеком только подтвердил то, о чем Манторп догадывался и раньше. И опасался этого. Хэркуртам была необходима помощь, и он знал человека, который действительно способен им помочь. С превеликим трудом Манторп начал карабкаться вверх по ступенькам. Его колени болели, а сердце колотилось как сумасшедшее. Не дойдя и до середины лестницы, он совсем выбился из сил и был вынужден остановиться и перевести дух. Скоро придется искать где-то деньги на одну из этих штук… как их, подъемников. Или переезжать.
На предпоследней ступеньке перед ним внезапно возникла тень. И замерла.
Викарий остановился и окинул ее взглядом снизу вверх. Он не испугался. Только разозлился. Очень, очень разозлился.
– Какого черта тебе надо? – спросил он.
33
Четверг, 17 сентября
– Мистер Симпсон, наш учитель музыки, спросил, не хочу ли я исполнить сольный номер на школьном концерте в конце семестра! – Голос Джейд звенел от волнения и восторга.
– Ого! Здорово! И что ты собираешься играть?
– Ну, я пока еще не знаю. У него есть пара идей.
– Я очень тобой горжусь!
Всю дорогу домой Джейд трещала о том, что произошло за день, и о том, как ей нравится новый учитель музыки. Утренний автомобильный разговор о привидениях, кажется, начисто испарился у нее из памяти – во всяком случае, пока.
В начале шестого, когда они въехали на подъездную дорожку и показался дом – в мягком вечернем свете он выглядел просто потрясающе, – настроение Олли заметно улучшилось. Джейд словно заразила его своей радостью и наивным весельем. Новая школа нравилась ей все больше и больше, и она добавила еще двух подружек, кроме Чарли и Ниамх, к списку тех, кого хотела пригласить на свой день рождения.
Черный «гольф» Каро стоял возле дома, а когда они припарковались за ним, увидели, что сама она сидит в машине и разговаривает по телефону.
Олли вышел из машины. Джейд выпрыгнула наружу, с рюкзаком и гитарой, и подбежала к «гольфу». Каро закончила разговор и тоже вышла, держа в руке кейс. Джейд повисла у нее на шее, протараторила все свои новости, которые Олли уже слышал, и они все вместе вошли в дом. Джейд тут же скрылась в своей комнате.
– Как прошел день? – поинтересовался Олли.
– Мне нужно выпить, – ответила Каро. – И побольше. Как следует напиться.
Они прошли в кухню, и она швырнула кейс на пол.
– Боюсь, мне придется еще час – если не больше – поработать, но сначала все-таки выпить. Господи!
Олли подошел к холодильнику, вытащил бутылку вина и стал сдирать фольгу.
– Ты только что приехала?
– Нет, я приехала минут двадцать назад. Ждала, пока вы подъедете. Извини.
– Извини?
– Да.
– За что ты извиняешься?
Каро, нетерпеливо дергая плечами, вылезла из пиджака и повесила его на спинку стула.
– Я боялась заходить в дом одна. Я… я не хотела оставаться здесь одна!
Олли обернулся. Каро сидела за столом ссутулившись, и вид у нее был глубоко несчастный. Он подошел и обнял ее за плечи.
– Милая моя. Я понимаю.
– Понимаешь? На самом деле понимаешь, Олли? Ты понимаешь, каково это – бояться пересечь порог своего чертова собственного дома? Тебе не страшно? Что случится сегодня? А завтра? Такое ощущение, что нечто не хочет, чтобы мы здесь жили. Что мы наделали? Во что ввязались? Как нам быть, Олли? Думаешь, надо переехать? Олли, что нам теперь делать?
Каро не знала, говорить ему или нет о том сообщении, что она получила, пока разговаривала с Кингсли Паркином, и которое потом волшебным образом исчезло. Она не была уверена, что это не плод ее воспаленного воображения, поэтому решила промолчать.
– Надо с этим разобраться, – твердо сказал Олли. – То есть разобраться, что с этим домом не так. Выяснить, какого дьявола здесь творится. Я сегодня ездил повидаться с бывшим местным викарием, Бобом Манторпом. Он сказал, что у дома плохая история, но напомнил: чем старше здание, тем больше в нем происходит смертей и трагедий.
– И кроватей, которые могут переворачиваться на сто восемьдесят чертовых градусов.
– Я все еще думаю, что этому есть разумное объяснение.
– Прекрасно. Буду просто счастлива, если один из нас его найдет.
Олли снова взялся за вино.
– Ее физически невозможно перевернуть – если только сначала не разобрать. Я просил Брайана Баркера взглянуть на нее, и он сказал, что болты, на которых она держится, совсем заржавели. К ним не прикасались много лет – а то и десятилетий.
