Коллин Хувер - Безнадежность
Я смеюсь и шлёпаю его по руке.
— А как не дуться, если мой альянс раздвоился без моего участия? За это будете весь день ко мне подлизываться.
Брекин устраивает подбородок на спинке моего сиденья.
— По-моему, в этом суровом испытании я пострадал больше всех. Твой бойфренд убил два моих пятничных вечера подряд. Всё скулил и хныкал, как ему хочется быть с тобой, но как он не может тебя подвести, и бла-бла-бла. Ты не представляешь, чего мне стоило не плакаться по этому поводу тебе в жилетку.
Холдер встряхивает головой.
— Теперь можете плакаться на меня друг другу сколько хотите. Жизнь вернулась в правильное русло.
Он переплетает наши пальцы и стискивает мою ладонь. Я чувствую покалывание на коже и не уверена, от чего оно — то ли от его прикосновения, то ли от его слов.
— Вы мне за это заплатите. Будете покупать на рынке всё, что я ни пожелаю, и плевать, сколько оно будет стоить или весить. И вообще весь день будете лизать мне задницу. По-моему, я это заслужила.
— Натурально! — соглашается Брекин.
— О господи, Брекин, Холдер и на тебя плохо влияет, — со стоном отзываюсь я.
Брекин хохочет, наклоняется через спинку моего сиденья, хватает меня за руки и тащит назад.
— Похоже на то, потому что мне вдруг захотелось полапать тебя на заднем сиденье.
— Ну, не настолько уж плохо я на тебя влияю, если ты думаешь, что на заднем сиденье я бы её всего лишь лапал, — замечает Холдер и шлёпает меня по попе, прежде чем я падаю на Брекина.
* * *— Ты это серьёзно?! — вопрошает Холдер, держа солонку, которую я только что положила ему на ладонь. Мы слоняемся по блошиному рынку уже больше часа, и я строго придерживаюсь своего плана. Они приобретают для меня всё, что бы я ни пожелала. Эти черти меня предали. Вот возьму и скуплю весь блошиный рынок, чтобы приглушить обиду!
Взглянув на фигурку в его руке, киваю.
— Ты прав. Она хороша только в наборе.
Беру ещё и перечницу и протягиваю ему. Мне совсем не нужны эти фигурки. Вообще не думаю, что кто-то мог бы ими прельститься. Кто делает солонку и перечницу в виде тонкой и толстой кишки?
— Ставлю что угодно — раньше они принадлежали врачу, — заявляет Брекин, восхищённо разглядывая маленьких уродцев.
Залезаю в карман Холдера, достаю его бумажник и обращаюсь к продавцу:
— Сколько?
Тот пожимает плечами и отвечает равнодушно:
— Не знаю. По доллару каждая?
— А если доллар за обе? — спрашиваю я. Он берёт доллар и кивком прощается с нами.
— Отлично торгуешься, — замечает Холдер. — Смотри у меня, чтобы в следующий мой приход эти красавцы стояли на кухонном столе.
— Фу, с ума сошёл? — морщусь я. — Пялиться на внутренности во время еды?
Мы обследуем ещё несколько павильонов и подходим к палатке, в которой обосновались Карен и Джек. Завидев нашу троицу, Карен по очереди окидывает Брекина и Холдера оценивающими взглядами.
— Привет! – говорю я, разводя руками. — Сюрприз!
Джек подскакивает со стула, обходит палатку и обнимает меня. Карен следует за ним.
— Расслабься, — говорю я, видя с какой озабоченностью она изучает Холдера и Брекина. — В эти выходные я не забеременею ни от одного из них.
Она смеётся и наконец обнимает меня.
— С днём рождения! — Отстраняется, и тут в ней внезапно просыпается материнский инстинкт. — Погоди-ка, ты почему здесь? Что случилось? Ты в порядке? Дома всё в порядке?
— Всё нормально. Я — нормально. Просто мне стало скучно, и я попросила Холдера съездить со мной за покупками.
Холдер у меня за спиной знакомится с Джеком. Брекин протискивается мимо меня и обнимает Карен.
— Я Брекин, — представляется он. — Мы с вашей дочерью — союзники против школьной системы и всех её приспешников.
— Были, — уточняю я, сердито посматривая на Брекина. — Мы с ним были союзниками.
— Ты уже мне нравишься, — Карен улыбается Брекину. Смотрит на Холдера и пожимает его руку. — Холдер, — говорит она вежливо. — Как дела?
— Хорошо, — осторожно отвечает тот. Кажется, ему страшно неуютно. Не знаю, то ли из-за солонки и перечницы, которые он держит в руке, то ли потому, что Карен может повести себя с ним иначе теперь, когда он встречается с её дочерью. Пытаясь снять напряжение, я спрашиваю Карен, нет ли у неё пакета, куда мы могли бы сложить свои покупки. Она наклоняется под стол, достаёт пакет и открывает его Холдеру. Тот складывает уродцев, и Карен, заглянув в пакет, поднимает на меня вопросительный взгляд.
— Не спрашивай, — говорю я, забираю у неё пакет и отдаю его Брекину, чтобы он уложил другую нашу покупку — картинку в деревянной рамке со словом «тает», написанным чёрными чернилами на белой бумаге. Она обошлась нам в 25 центов; вещица абсолютная бессмысленная, отчего мне и захотелось её приобрести.
К столу подходит покупатель, и Карен с Джеком возвращаются в палатку. Я поворачиваюсь к Холдеру — тот вперился в них обоих тяжёлым, неприятным взглядом. Такого выражения лица я не видела у него с того злосчастного ланча. Слегка занервничав, подхожу к нему и обнимаю его за талию, отчаянно желая, чтобы этот взгляд исчез.
— Холдер, — говорю я, привлекая его внимание к своей персоне. — Что с тобой?
Он целует меня в лоб.
— Всё хорошо. — Тоже обнимает меня за талию и ободряюще улыбается. — Ты мне обещала «воронку», — вспоминает он, поглаживая мою щёку.
Я с облегчением киваю. Совершенно не хочется, чтобы Холдер сейчас от чего-то завёлся прямо перед носом у Карен. Вряд ли она поймёт его страстность, как начинаю понимать я.
— Воронка? — вмешивается Брекин. — Ты сказал: «воронка»?
Оборачиваюсь к маме. Покупатель ушёл, а она застыла у стола, вцепившись взглядом в руку, которая покоится на моей талии. Да ещё и побелела как полотно.
Что такое с ними со всеми сегодня, чего они так странно смотрят?
— Ты в порядке? — спрашиваю я теперь у неё. Можно подумать, она ни разу не видела меня с бойфрендом. Куда там! Мэтт пасся у нас в доме весь месяц, пока я с ним тусовалась.
Она смотрит на меня, потом ненадолго переводит взгляд на Холдера.
— Просто я и не догадывалась, что вы встречаетесь.
— Ну да, типа того, — откликаюсь я. — Я бы тебе рассказала, но вообще-то мы начали встречаться четыре часа назад.
— А! — произносит она. — Ну… вы мило смотритесь вместе. Скай, на два слова?
Она кивает в сторону, мол, отойдём, поговорить надо. Я отрываю руку от Холдера и мы с мамой отходим подальше.
— Даже не знаю, как к этому относиться, — шепчет она, качая головой.
— А что тут такого? Мне восемнадцать, и у меня есть бойфренд. Большое дело!
— Знаю, но… — вздыхает она, — что случилось вчера вечером, когда меня не было дома? Откуда мне знать, что он не околачивался у нас всю ночь?
— А тебе и не надо знать, — пожимаю плечами я. — Ты просто должна мне доверять.
Ну вот, соврала маме. Если бы она узнала, что Холдер уже провёл со мной ночь, от моего бойфренда осталось бы лишь бездыханное тело, к бабке не ходи.
— Как-то странно, Скай. Мы ни разу не обсуждали с тобой правила поведения с парнями, когда меня нет дома.
Она совсем разнервничалась, и я делаю всё возможное, чтобы её успокоить.
— Мам, доверяй мне, ладно? Ну правда, мы всего несколько часов назад договорились, что будем встречаться. Ничего такого страшного мы не сотворим. В полночь он уйдёт, обещаю.
Она неуверенно кивает.
— Просто… ну, не знаю. Посмотри на всё моими глазами. Вы обнимаетесь, так обращаетесь друг с другом, словно… Парочки, которые только-только сошлись, так друг на друга не смотрят. Я сбита с толку, потому что мне кажется, ты уже давно с ним встречаешься, а от меня скрывала. Мне хотелось бы, чтобы ты обо всём мне рассказывала.
Я сжимаю её руку.
— Да, конечно, мам. И поверь, если бы мы сегодня не приехали сюда вместе, завтра я бы всё тебе о нём рассказала. Ездила бы по ушам до бесконечности. Я ничего от тебя не скрываю.
Она улыбается и обнимает меня.
— С нетерпением жду, когда ты начнёшь ездить мне по ушам.
Суббота, 29 сентября, 2012
22:15
— Скай, проснись.
Я поднимаю голову с плеча Брекина и вытираю стекающую по щеке слюнку. Он смотрит на свою подмокшую рубашку и морщит нос.
— Извини, — смеюсь я. — Это потому что на тебе так хорошо спится.
Мы подъехали к его дому после восьмичасового шатания и разглядывания всяческого хлама. В конце концов Холдер и Брекин вошли во вкус, и мы вступили в соревнование, кто отыщет самый дурацкий предмет. По-моему, победила всё-таки я со своими столовыми уродцами, но и Брекин наступал мне на пятки с бархатной картинкой, на которой был изображён щенок, едущий верхом на единороге.
— Не забудь свою картинку, — говорю я Брекину, когда он выходит из машины. Тот наклоняется, поднимает с пола свой шедевр и целует меня в щёку.
