Я их всех убил - Дениссон Флориан
20
– Ну наконец-то! – воскликнула Эмма, откладывая сэндвич.
Максим окинул помещение взглядом и состроил удивленное лицо.
– А где Борис? – бросил он, ни к кому конкретно не обращаясь.
– Тебе его уже не хватает? – отозвалась рыжая красотка, вызвав смешки.
– Я здесь!
Младший лейтенант Павловски только что воздвигся в дверях, подобно злому духу. Казалось, голоса зазвучали глуше, как если бы в зале неожиданно появился король и застал придворных за обсуждением заговора.
Максим подождал, когда напарник подойдет к нему, и направился к столу Эммы, которая, судя по всему, устроила перекус на пару с Ахмедом. Максим в очередной раз отметил, что копы почему-то никогда не едят в положенное время. У него по-прежнему с самого утра и крошки во рту не было, а его обед, аккуратно упакованный в пластиковые лотки, благополучно дожидался его на переднем сиденье машины.
С замкнутым властным лицом Борис не позволил отвлекаться на разговоры, а сразу перешел к делу:
– У тебя, я так понял, что-то новое, Леруа?
Все отметили это обращение, но Эмма и бровью не повела – напротив, расплылась в широкой улыбке и объявила:
– Именно!
Она вскочила, торопливо смела крошки со столешницы, завернула остатки сэндвича в фольгу и схватила распечатанные листки.
– Посмотрите, – бросила она, машинально обращаясь к другу, хотя объяснений ждал Павловски, – я десятки раз читала и перечитывала протокол обыска, что-то там не сходилось. Уже когда мы с Ахмедом работали на месте, в доме Нины Грокис-Стейнер, у меня возникло ощущение, будто чего-то не хватает.
Она протянула коллегам досье и ткнула в один из абзацев.
– Здесь описание обстановки и перечень всех найденных в квартире предметов. Не буду говорить загадками, но могу вас заверить, что никакая женщина там не жила.
На лицах напарников отразилось любопытство. Павловски, по своему обыкновению, чувства скрывал, но едва заметного подрагивания его лица Эмме хватило, чтобы понять, какой интерес вызвали ее слова.
– С чего ты так решила? – нетерпеливо спросил русский.
– Во всей квартире, а главное, в ванной не нашлось того, в чем нуждается любая женщина раз в месяц.
Максим нахмурился:
– Средства гигиены?
– Ну да, тампоны, прокладки, что угодно, – подтвердила она. – Должна сказать, что женщины всегда держат это дома, у партнера, в сумочке и в доме родителей! Но там не было ни прокладок, ни болеутоляющих, ни единой таблетки. Или эта Нина еще не достигла половой зрелости, или тут что-то другое, но, на мой взгляд, это странно.
Мужская часть бригады осмысливала услышанное. На несколько секунд повисла тишина, и первым ее нарушил Борис:
– Установлено, что эта женщина проститутка; возможно, квартира в центре города была просто местом для встреч. Она там только «работала», если позволите так выразиться. И сомневаюсь, что она появлялась там в свои больные дни.
«Больные дни», чего только не наслушаешься! – подумала Эмма. Но замечание Павловски заставило ее поколебаться: а вдруг она промахнулась?
Максим взял досье. С отсутствующим видом он отошел в сторону и медленным шагом, как зомби, двинулся к своему столу под изумленными взглядами обоих коллег.
Он опустился на стул, положил листки перед собой и протянул руку за кубиком Рубика. Его пальцы машинально крутили головоломку, цветные квадратики мелькали перед глазами. Он так привык изучать различные комбинации, что руки двигались на автопилоте, что позволяло освободить голову, отвлечься от сумятицы посторонних мыслей и сосредоточиться на главном.
А если Эмма действительно нащупала что-то важное? По какой причине женщина не держит у себя в доме средств гигиены, чтобы поберечь белье в случае менструации? Возможных ответов было бесчисленное множество, как и совпадений: не все обязательно укладывалось в непреложную логику, часто самые простые объяснения оказывались ближе всего к истине. Может, у Нины Грокис-Стейнер в тот день закончились прокладки? Разве это не самый очевидный ответ?
Белая сторона кубика была собрана, и он уже собрался перейти к цветному ободу, как вдруг хлопнул по столу левой ладонью. Потом отложил игрушку и запустил браузер.
Борис бросил на Эмму недовольный взгляд, та в ответ только пожала плечами, давая понять, что за все эти годы привыкла к странному поведению их коллеги.
– Может, скажешь нам, что ты делаешь? – проворчал Павловски, едва сдерживая раздражение.
– Кажется, у меня идея, – тихо ответил тот. – Идите сюда.
Борис неохотно повиновался, Эмма с возбужденно блестящими глазами последовала за ним. Она чувствовала, что навела друга на след, как в старые добрые времена, когда они составляли идеальную пару дознавателей.
Максим не стал ждать, пока двое других к нему присоединятся, и ввел в поисковик название сайта эскорта. Навел курсор в фильтре на название «Анси» и кликнул. Количество возможностей прекрасно провести время в хорошей компании резко сократилось, и для очистки совести он снова проверил список профилей. Все тот же, и никакой Нины.
Пока он обшаривал глазами экран, взгляд остановился на трех флажках в шапке страницы. По умолчанию поиск производился в том, где было указано «Девушки». Следующий флажок предназначался для клиентов, предпочитающих связь с мужчинами, но Максима заинтересовала третья отсылка. Он навел курсор на текст, который изменил цвет, став голубоватым.
Он только что кликнул на «Транс&Травл».
В этой весьма специфической области предложение сводилось всего в трем профилям. Он вывел их на экран, и внимание дознавателей сразу привлек один из них. Всплыло не оставляющее сомнений имя: Нина ГС.
На фото была женщина в фетишистском костюме монашки и с заблюренным лицом.
– Что еще за бред? – растерянно бросил Павловски.
– Эмма права, – ответил Максим. – Нина Грокис-Стейнер мужчина.
Борису стоило неимоверных усилий смириться с подобной информацией, а демонстрируемые на экране снимки отнюдь не способствовали приведению мыслей в порядок. Нина выглядела точь-в-точь как красивая женщина, высокая и стройная, даже похожая на манекенщицу. Длинные точеные ноги, босоножки на каблуках, гибкое тело, которое облегающий костюм обтягивал, как вторая кожа. Конечно, лицо ее было скрыто размытым пятном, но изящество ее сложения и то, с какой женственностью она позировала, приводило в недоумение.
– Я же почувствовал, что Коста от нас что-то скрывает, – сказал молодой синерголог. – И его поза, и жесты выражали стыд, но, когда он наконец признал, что пользовался услугами эскорт-девицы, я на это и списал его смущение. Однако у него были более постыдные причины…
Эмма наклонилась над столом, просмотрела все пять фото профиля, выпрямилась и ругнулась:
– Мало того что вам, мужикам, больше платят, так еще из вас получаются чертовски классные бабы! Это просто несправедливо.
В смятении Борис, похоже, не оценил юмора и по-прежнему не отрывался от экрана. Что до Максима, у него это расследование давно отбило всякое желание шутить.
– По-вашему, это только дурацкое переодевание или?.. – выдавил Павловски.
– То есть имеется у него еще эта штуковина или нет? – прервала его рыжая красотка. – Знаешь, можешь говорить прямо.
Он запустил руку в свою золотистую шевелюру. Эмма продолжила:
– В целом, если она… э-э-э, он… проходит гормональную терапию и твердо намерен сменить пол, то это транс, то есть трансгендер; но если это просто мужик, который для собственного удовольствия рядится девицей, хоть и очень клевой, должна признать, что это трансвестит, а в просторечии – фембой.
Выслушав объяснение молодой женщины, Павловски проворчал:
– Спасибо, Леруа, я пока еще могу отличить одно от другого. Ладно, а конкретно что это для нас меняет?
– На самом деле ничего особенного, – признал Максим, неожиданно прервав свой обет молчания. – Зато у нас есть дополнительная информация: номер телефона.
