Во тьме безмолвной под холмом - Дэниел Чёрч
– С ним все хорошо, – сказала Элли. – С нами обоими. Все вернулись в добром здравии.
Взгляд Милли переместился на треснувшее ветровое стекло. Потом она выдохнула:
– Ну, слава богу. Нашли их?
– Шарлотту и Дэйва – да. А больше никого.
Глаза Милли заблестели, она покачала головой. Она хорошо знала Йоду по церкви, а Барбару – как пациентку.
– Ладно, – наконец сказала она. – Тащите их сюда.
Ноэль ввел Дэйва Чэппла, Элли взяла Шарлотту на руки, захлопнула дверцу машины и отнесла девушку в хирургию. Милли закрыла за ними дверь.
– В смотровую номер один, – сказала она. – Живо.
Смотровых кабинетов было два: хотя Милли была единственным постоянным терапевтом, приходил еще врач-совместитель, работающий на полставки.
– Обоих? – спросила Элли.
Милли закатила глаза.
– Да, обоих. – Она понизила голос. – В другом сидит Кэтлин Бек.
– Черт. Проклятье. – Воскресенское подворье уже казалось Элли делом давнего прошлого.
– Сюда, – сказала Милли. – Ладно, Шарлотта, ты на диванчик. Дэйв, пока присядь, голубчик, на этот стул. А вы двое посидите в приемной. С вами после разберусь.
Это не сулило ничего хорошего, но какого черта? Элли и Ноэль вернулись в приемную и сели, прислушиваясь к тихому голосу Милли, доносившемуся из кабинета. Тяжело вздохнув, Ноэль осмотрел свои руки.
– Ты в порядке? – спросила Элли.
Он кивнул.
– Как будто. – Он выдавил улыбку. – Столько треволнений для меня слегка уже перебор. – Его валлийский акцент проявился сильнее обычного, что случалось в моменты душевного волнения.
Руки Элли были холодными. Она попробовала потереть их друг о друга и поняла, что они дрожат. Копать-колотить. Второй раз за последние двадцать четыре часа она пожалела, что не курит. Сейчас бы не помешало.
Больше всего ей запомнился легкий щелчок по макушке и как полетела с головы шапка. Винтовочная пуля, предназначенная для нее. Парой бы дюймов ниже…
Элли доводилось видеть огнестрельные раны – в Манчестере и пару раз здесь, – но это были случайные ранения. Случайные выстрелы, шальные пули. А тут специально целились. И это не был двадцать второй калибр Пола Харпера или один из дробовиков. Элли слышала треск выстрела; вероятно, винтовка на оленей, триста третьего или триста восьмого калибра. Парой дюймов ниже, и она бы уже ничего не услышала.
– Блядство, – вырвалось у нее. Горло и желудок сжались; она с трудом могла дышать, и вдохи были судорожными, неглубокими. Сердце… Господи, оно колотилось с удвоенной скоростью.
– Эль? – Рука на плече. Личико Милли, похожее на сердечко. Нахмуренное. Встревоженное. – Эль, что такое?
– Думаю… просто… – Она не могла вымолвить ни слова.
– С ней все в порядке? – спросил Ноэль.
– Да. Ну, нет, но… кажется, я поняла, в чем дело. – Опустившись на колени, Милли взяла ее за руки. – Элли, милая, послушай. У тебя паническая атака.
– Запоздалая реакция? – спросил Ноэль.
– Вероятно. Что там случилось?
– Кто-то стрелял в нее, когда она возвращалась к машине. Шапку сбили.
– Что, бля? Вот мрази. Ладно. – Милли сжала руки Элли. – Ладно, милая. Теперь ты в безопасности, ну? С тобой все будет хорошо.
«Ты увидишь. Вы все увидите. Сегодня ночью Они придут за тобой. За всеми вами». Элли помотала головой.
– Элли, все хорошо. Теперь меня послушай. У тебя гипервентиляция. Это не дело. Поэтому я хочу, чтобы ты глубоко вдохнула, медленно… ме-едленно, как только можешь. Пока вдыхаешь, считай до семи, затем выдохни на счет «одиннадцать».
Элли попыталась, но уже на счет «три» набрала полную грудь воздуха и столь же быстро выдохнула, продолжая хрипеть и задыхаться. Но Милли заставила ее повторять попытки снова и снова, и постепенно дыхание выровнялось. Элли не могла разобрать половину из того, что говорила подруга, но ее мягкий голос успокаивал. Отличная манера, док. Одна из причин, почему Милли так любили в Барсолле.
По мере того как дыхание восстанавливалось, Элли успокаивалась, и страх потихоньку улетучивался.
– Вот умница, – сказала Милли и обняла ее. – Джонс? Тащи сюда блядский заварник. Кофе, да побольше сахару. Без кофеина. – Она ткнула Элли кулаком под ребра. – Только кофеина тебе сейчас не хватало.
Элли выдавила улыбку.
– Они в порядке?
– Шарлотта и Ушлепище? – Как и большинство взрослых жителей Барсолла, Милли не была поклонницей Дэйва Чэппла. – Никаких необратимых травм, во всяком случае, физических. Разве что перепугались до усрачки, в его случае – буквально.
– А как же врачебная тайна?
– Запашок-то не утаишь. Не забудь почистить заднее сиденье, прежде чем устраивать шурум-бурум с очередным хахалем.
– Да иди ты. – У Элли сто лет уже не водилось ни хахалей, ни шурумов с бурумами. Милли частенько поддразнивала, что Элли путает профессиональные обязанности: она коп, а не монашка.
– Как самочувствие?
– Лучше. – Элли начала вставать. – Ну, я побегу.
– Ну-ка села. – Милли толкнула ее обратно в кресло. – Прежде всего ты выпьешь кофе.
– Милли, у меня тут завал.
– Да, и ты его разгребешь. Но нужно подумать и о себе. Ясно? – Подруга вздохнула. – Да твою ж мать. Я, когда сюда переехала, думала, такой херни больше не будет.
– И я, детка, и я.
– Все готово. – Ноэль вернулся с тремя дымящимися кружками на подносе.
– Я смотрю, ты себя не забыл, – заметила Милли.
– И тебе тоже приготовил.
– Чертов жополиз.
Ноэль поцеловал Милли в макушку.
* * *
Элли побыстрее допила кофе и поехала обратно в Соборную церковь. БМВ Тома по-прежнему стоял снаружи, и впервые его вид вызвал у нее чувство сродни облегчению.
Церковь была переполнена. Как только Элли вошла, большинство присутствующих поднялись на ноги. Несколько человек захлопали, а кто-то даже издал одобрительный клич, но они смущенно умолкли, когда к ним никто не присоединился.
Первым, кто подошел и поприветствовал ее, был Рон Чэппл – вот радость-то, черт возьми, – пробиравшийся к алтарю.
– Констебль Читэм? Где мой сын? Что с ним?
– Дэйв сейчас в хирургии, – сказала она.
– В хирургии? Что?..
– Я пытался ему сказать, – начал Берт Эннейбл, – но…
– Да заткнись ты. – Рон снова повернулся к Элли. – Ну?
– С ним все будет в порядке, – сказала Элли. – Просто шок. Никаких физических травм. Он сильно испугался, вот и все.
– Натурально до усрачки, – пробормотал Крис Брейлсфорд, вызвав взрыв хохота. Рон в бешенстве развернулся; Элли поймала его за локоть, но он вырвался, занеся руку. Нелепость происходящего снова вызвала смех, впрочем, более нервный и быстро оборвавшийся; неужели самый почтенный житель чуть было не врезал местному констеблю? Элли впервые испытала к Рону что-то похожее на сочувствие. Его сын был в опасности, неудивительно, что он зол и напуган.
– Рон, – сказала она. – С Дэйвом все будет хорошо. Он сейчас в хирургии. Милли только что закончила осматривать его и Шарлотту. Можешь пойти к нему, если хочешь.
Гнев Чэппла
