Берег. Территория любви - Юлия Крынская
— Мам, все уладится. Роберт сделал мне предложение. Мы скоро уезжаем в Лондон.
— Ох… Так далеко! Зачем? — Мамин голос задрожал.
— Чтобы жить долго и счастливо.
Юля растерянно смотрела на номер телефона Сергея, не решаясь набрать его, когда вошел Роберт в полотенце на бедрах. Он принял душ, и капельки воды блестели на его плечах. Загорелый, немного растрепанный, и невыносимо сексуальный он призывно взглянул на нее.
— Привет! — У Юли перехватило дыхание от желания немедленно раствориться в его объятьях, и она чуть не выронила телефон.
— Доброе утро, любимая! — промурлыкал он и подошел вплотную. — Я соскучился по тебе.
Роберт целовал Юлю в ложбинку около шеи, в плечо, изгиб локтя.
— Львенок, — простонала она. Ее тело наполнилось истомой, и все проблемы ушли в небытие, — возьми себя в руки… или меня. Я с ума сейчас сойду!
Он довольно улыбнулся и подхватил Юлю на руки.
— Что ты делаешь?
— Ты же сама попросила или я что-то неправильно понял? Прости, русский у меня второй язык, — Роберт кружил с ней по комнате.
— Если проверяешь мой вестибулярный аппарат, то он еще так себе.
Он тут же остановился и увидел распотрошенный мобильник. Роберт поставил Юлю на ноги и собрал телефон.
— Пойдем завтракать. Нам уже накрыли в гостиной.
Она ждала вопроса, но Роберт молчал.
— Я переставила симку, у меня там все номера. Поговорила с мамой.
— Прекрасно. Нас ждут?
— Да. Вот позвонить Сергею хотела. Но ты взошел на моем небосклоне, и все слова вылетели из головы, — за последние годы она совсем разучилась говорить правду.
— Спасибо за откровенность, — он улыбнулся и прошептал ей на ухо, — только не звони без меня, пожалуйста.
Она протянула ему телефон.
— Любимая, я верю тебе, — Роберт поцеловал ей руку и вышел.
Чувство блаженной истомы охватило их, как это всегда бывает после хорошего плотного завтрака в выходной день. В воздухе еще витал запах тостов с корицей и кардамоном. За окном безмятежно сияло солнце, и нарушить идиллию этого утра разговорами о делах казалось преступлением.
Роберт перебрался в кресло и поманил Юлю. Она перенесла чашки с кофе на маленький столик и села к Роберту на колени. Время остановилось. Шелковистые пряди белокурых волос медленно скользили между пальцев Роберта. Он закрыл глаза, рука коснулась Юлиного плеча, повторила его изящный контур и поднялась к хрупкой шее, где едва заметно ощущалась пульсация артерии. Вторая рука легла на бедро, обтянутое строгого покроя юбкой, и Роберт окончательно расхотел куда-либо ехать: «Моя кошечка воплощение самой сексуальности, с каким бы удовольствием я сейчас нарушил все обещания». Он тяжело вздохнул, вернул руку ей на талию и постарался направить мысли в более невинное русло.
— У нас мало времени. Сейчас едем к тебе домой за документами. У тебя загранпаспорт в порядке? За свадебным нарядом куда полетим? В Париж?
— Платье, туфли… Роберт, как-то все быстро. Разве так бывает?
—Здесь либо да, либо нет. Tertium non datur[1]. Как ты не можешь понять, что мне скоро улетать из России? Что смущает? Уверен, тебя мучает нечто другое. Расскажи мне, это связано с твоими предыдущими обязательствами?
— Да.
Юля взяла со столика чашку и задумчиво помешала ложечкой кофе.
— Никак не пойму, что Сергея так разозлило в тот раз. Ну не заладилось у него ночью… Это что, повод убить меня с утра? Не в диске ли дело? Он выпал из его кармана, а я подняла…
— Джу, для мужчин отказ возлюбленной серьезный удар по самолюбию.
— И что, по-твоему, стоило на рассвете расстрелять меня у Петропавловской крепости?
Роберт погрузился в раздумья, выстукивая марш по подлокотнику кресла длинными музыкальными пальцами.
— Мама сказала, что Сережа забрал свадебное платье и фату. Зачем они ему? Понимаю кольцо, которое подарил в день помолвки, будь она неладна. Верну и вздохну с облегчением. Я приняла от него единственный дорогой подарок, и перстень жег мне руку все это время, — Юля коснулась губами кольца, подаренного Робертом.
Он улыбнулся и погладил ее по спине.
— Этот не припекает?
— Скорее, греет.
— Кольцо можно передать через родителей. А платье ему зачем?.. Он не фетишист, случаем?
— Фу! Нет! Вроде без патологий… Мама дорогая! Мой загранпаспорт у него. После свадьбы мы должны были лететь в путешествие! — утренняя нега растворилась без следа.
— Это плохо, — Роберт надул щеки и выдохнул. — Расскажи мне, чем занимается по жизни этот замечательный человек?
— Сергей владеет сетью развлекательных клубов и у него есть заправочные станции. Но он, конечно, не без греха.
— Какого? Договаривай, это важно, — попросил Роберт.
— Недавно я случайно подслушала разговор. У меня сложилось впечатление, что он отправляет наших девушек за границу, якобы на работу. Я попыталась окольными путями что-нибудь выяснить, но безуспешно. И еще знаешь? Мне иногда стало казаться, что он употребляет допинги.
— И ты хотела выйти за него замуж?
— С каждым днем все меньше и меньше. Мы не так долго были знакомы… Знаешь, меня никогда не привлекали обычные парни. В Сергее есть та сумасшедшинка, которой так не хватает сегодня людям. Мужчины пошли какие-то задрюченные. Слабаки.
— Ну то, что ты меня считаешь сумасшедшим, я уже слышал. Буду знать, что это мой плюс. А я не слабак?
— Нет.
— Но тебя пугает предложение, сделанное меньше чем за неделю знакомства?
— Не стоит путать Божий дар с яичницей. Просто… Я боюсь однажды проснуться и понять, что это был сон.
— Просыпайся, Джу! Это уже совсем не сон, — Роберт несколькими пружинистыми движениями ног потряс на коленях Юлю как маленького ребенка, — Сергей в курсе твоих догадок?
— Не знаю, но в последнее время Сергей стал слишком подозрительным. Я просила не спешить со свадьбой, но он отказал мне в этом, — Юля покраснела. — Сказал, что наши платонические отношения затянулись.
Роберт мысленно вознес хвалу небесам за Юлину стойкость.
— В этом вопросе я его понимаю. И как долго ты водила парня за нос?
— Не так уж много. Три месяца, если быть точной. Но теперь я думаю, что он изменял мне, — она тяжело вздохнула, добавила: — Просто меня уже все измучили замужеством, а Сергей так настаивал, что я махнула рукой. Наверное, мне не стоит тебе говорить такие вещи.
— Нет, любимая, — вздохнул Роберт, — я понимаю тебя, потому что каждый раз, возвращаясь в Англию,
