Берег. Территория любви - Юлия Крынская
— Ты ни разу не говорил о своей маме. Почему?
— Она умерла, Джу! — Роберт погрустнел. — Ее болезнь оказалась неизлечимой. Я очень любил маму, а для отца она была светом в окне.
— Мне жаль, но…
— Но не будем о грустном сегодня. Думаю, мама сейчас радуется за нас. Она мечтала погулять на моей свадьбе.
— А где будет наша свадьба?
— В Лондоне, конечно! Хочешь в Лондон?
— Хочу!
Роберт провел пальцами по краю бокала и вздохнул:
— Давно так не горел желанием вернуться домой. Я нашел, что искал, и была бы моя воля, немедленно отправился бы в аэропорт.
— Лондон… Мне нравится! — Юля отпила воды и промокнула губы салфеткой. — Еда приготовлена бесподобно. На кухне орудуют лесные эльфы?
— Откуда тут эльфы, это домработница Виктора.
— Она молода и хороша собой? — Юля шутливо приподняла бровь.
— Хороша собой, с этим согласен, — Роберт прижал руку к груди, — но у нее уже несколько взрослых внуков.
— Ну что же, тогда давай отнесем все на кухню. Я так понимаю, она придет теперь только утром. И ты обещал сыграть.
— Да ты хозяюшка! — удовлетворенно щелкнул пальцами Роберт.
— Львенок, завязывай мне тест-драйв устраивать, главный сюрприз впереди, — осадила его Юля.
— Еще сюрприз? — смеясь, он раскинул руки, — я уже тебя принял в качестве сюрприза судьбы раз и навсегда.
Роберт сел за старинное немецкое пианино, пробежался по клавишам и запел красивым баритоном:
«Love me tender, love me sweet
Never let me go
You have made my life complete
And I love you so…» [1]
Начался дождь, и желтый свет уличного фонаря отбросил на потолок дрожащие тени деревьев за окном. Юля поднялась, изящно воздела руки и с грацией пантеры вышла на середину комнаты, следуя ритму музыки. Сияющие глаза возлюбленной манили зеленым светом, подогревая мужское желание. Роберт представил, как снимет с Юли платье, и кровь забурлила в венах и обожгла лицо изнутри. Рядом с ней его словно обдувало африканским жаром, и все тоньше становилась ледяная броня, что наросла за долгие годы холостяцкой жизни. Роберт возжелал немедленно ощутить движения ее бедер на себе, так аппетитно она выписывала ими восьмерку: «Не иначе как в медицинском институте вместо физкультуры стриптиз преподавали». Он допел песню, захлопнул крышку пианино и подошел к Юле.
— Я хочу взять… пару уроков танцев на белых простынях. Немедленно!
***
— Джу, любимая! — Роберт первым вошел в комнату, кинул пиджак на стул и ослабил галстук. Одним движением он развернул Юлю к себе и расстегнул на ее шее застежку платья. Лямки упали, увлекая за собой юбку из легкого шелка.
— Нет! — вскрикнула Юля и прикрыла грудь руками.
— Что-то не так? — оторопел Роберт.
— Роб… А это все не сон? Ты, кольцо… — в Юлиных глазах блеснули слезы.
— Не сон, — выдохнул Роберт и коснулся губами ее губ. — Сегодня ночью ты в этом убедишься.
«Небеса, да ее трясет!» — Он взял ее за плечи и встряхнул.
— Все хорошо, любимая?
— Да… Дай мне, пожалуйста, немного времени.
— Ладно. Ровно через четверть часа зайду пожелать тебе спокойной ночи, — Роберт взглядом скользнул по телу Юли, невольно задержавшись на линии бикини.
— Приходи, — в ее голосе прозвучала растерянность.
«Как бы не сбежала!» — чтобы Юле не хватило сил открыть окна, Роберт накрепко довернул ручки на рамах.
Он посмотрел на зарядивший дождь за стеклом, задернул шторы и обернулся. Юля так и стояла… В одних трусиках, беспомощно прикрываясь руками, она выглядела хрупкой и беззащитной. Сердце Роберта сжалось. Он подошёл, провел пальцами по ее плечам и прошептал:
— Ты чего-то боишься?
— Немного.
— Я не сделаю того, чего ты не захочешь, — он коснулся губами ее шеи и вышел.
Юля облегченно вздохнула. Ее тело горело, а руки тряслись. Она бросилась в ванную и встала под душ. Мысли испуганной птицей метались в голове: «Я что, жду его?! Хочу, чтобы скорее вернулся?! Да! Да! И сделаю всё, о чём он попросит!»
У нее еще немного дрожали пальцы, когда перед зеркалом расчесывала волосы. Она нанесла по капле духов на запястья. Аромат с легким запахом черной смородины, переплетающийся с нотами иланг-иланг и орхидеи, придал Юле сил. Холодный шелк пижамы скользнул по телу, напомнив ласковые прикосновения Роберта к ее груди. Она села на край ванны и повторила его движения. «Я хочу, чтобы он скорее пришел!» — Все вдруг стало просто и ясно. Пришла блаженная прохлада и томление тела. Юля вернулась в комнату и забралась под одеяло.
***
"В махровом полосатом халате, болтающихся на бедрах синих пижамных штанах и в тапочках я буду выглядеть мило, по-домашнему, и Юля немного расслабится", — в предвкушении волшебной ночи Роберт постучался в дверь и услышал негромкое:
— Да!
Он вошел и, напустив на себя вид нерешительного ботаника, замер в дверях.
— Пижамная вечеринка? — Юлин голос дрогнул. Она лежала, натянув одеяло до подбородка.
— Как хочешь назови, только не прогоняй, — Роберт с хитрым прищуром подошел к ее постели. — Позволишь исполнить роль твоей подушки?
Юля подвинулась, и он, скинув халат, нырнул к ней под одеяло. Ее тело оказалось полностью обнаженным, Роберт весь затрясся от желания. Зная переменчивость возлюбленной в настроении, он решил взять ее нахрапом, не оставляя больше шансов для отступления, и с рычанием прильнул губами к нежному розовому соску, жадно втянув его в рот. Посасывая один, он пальцами теребил второй, стараясь не обращать внимания на то, что Юля напряжена до предела. Она испуганно вжалась в постель, вцепившись руками в спинку дивана, и Роберт понял, что нужно спешить. Прокладывая дорожку из поцелуев, он устремился в низ живота и, пальцами растянув нежные складки в стороны, запорхал языком по налитому бугорку. Роберту показалось, что она готова принять его и сев, рванулся членом промеж ее бедер, но у него ничего не вышло. Впервые в жизни! Он удивленно коснулся пальцами нежного входа, и его бросило в холодный пот от догадки.
Юля вся дрожала, но скорее не от желания, а страха. Роберт вытянулся рядом и с трудом унял сердцебиение. Он подсунул руку ей под голову и прижал к плечу, размышляя над своей догадкой. Собравшись с духом, он приподнялся на локте и встретился с возлюбленной взглядом.
— Можно задать тебе один щекотливый вопрос, принцесса?
Дождь прошел, и яркий, чистый лунный свет добавил Юле той хрупкости, что он порой видел в ней. Она стыдливо прикрыла грудь
