Хизер Гуденкауф - Бремя молчания
— Нет, глупенький, — ответила она, качая головой и улыбаясь. — Я рада, когда ты рядом.
Везунчик окинул нас троих задумчивым взглядом. Я догадывался, что жизнь у парня нелегкая. О своих родных он упорно не желал рассказывать, когда мы спрашивали, он уклонялся от ответа. Несколько раз он признавался, что ему очень хочется когда-нибудь иметь семью, похожую на нашу. Я объяснил ему, что довольно долго не обзаводился собственной семьей. Если бы тогда Фильда не швырнула в меня булочкой, я бы, скорее всего, так и остался холостяком. Везунчик улыбнулся, но глаза у него не смеялись.
— Можно? — Петра показала на засахаренную вишенку, которой Везунчик украсил ее мороженое.
— Конечно, — ответил он, поддел вишенку своей ложкой и сунул ей в рот. Потом он вдруг задумчиво покачал головой, как будто вспомнил что-то важное, и сказал: — Да… я бы ни за что не подпускал Петру к Грифу Кларку!
Я от всей души согласился с ним. Случайно увидев соседей в школьном коридоре и услышав, как Гриф Кларк обращается с женой и дочерью, я понял, какой он на самом деле. Такие людишки, как Гриф, успешно скрывают от посторонних свою подлую сущность. Просто страшно становится, как подумаешь, на что он способен и что может сотворить с моей дочерью… Несмотря на жару — почти тридцать четыре градуса на солнце, — меня бьет дрожь. Ничего удивительного…
Я поворачиваюсь спиной к дому миссис Норленд, стараясь придумать, что мне сказать Антонии и помощнику шерифа Луису, чтобы убедить их вместе со мной идти в лес на поиски.
Калли
— Калли! — услышала она негромкий и почти любящий голос.
К ней тут же снова вернулся страх, сковавший ее несколько минут назад. Она поднимает голову и видит склоненное над собой лицо Грифа — серое, усталое. Вид у него совсем больной.
— Калли, хватит играть в прятки. Иди сюда! Пошли домой. Разве ты не хочешь…
Голос у него замер. Он подошел поближе и разглядел то, что совсем недавно видела Калли. Сначала он заметил голову Петры с зияющей глубокой раной, мертвенно-бледные лицо и шею… Гриф перевел взгляд на Калли:
— Господи, что случилось? Калли, что с ней случилось?
Калли переминалась с ноги на ногу и соображала, что делать. Куда бежать? За спиной у нее глубокая расщелина, перед ней Гриф. Отец загораживает ей дорогу.
— Калли! — рявкнул Гриф. — Что здесь произошло? А ну, рассказывай! — Он грубо схватил ее за плечо, но сразу отпустил, заметив какой-то маленький предмет на кусте чертополоха. Он нагнулся и долго вертел в руках грязную рваную тряпочку — белую в желтый цветочек.
— Ч-черт… — сказал он, снова глядя на Петру.
Взгляд скользил по неподвижной фигурке девочки, по грязной синей пижаме, по голым окровавленным ногам.
— Ах ты… — Гриф едва успел отвернуться, и его вырвало. Он выпрямился, глубоко вздохнул, и его снова замутило. Он нагнулся, закашлялся, но из пустого желудка больше ничего не вышло.
Увидев, что отец согнулся пополам и схватился за живот, Калли проворно спрыгнула с вершины холма, отбежала подальше и остановилась.
— Калли! — бубнил Гриф. — Калли, кто ее так? Ты знаешь, кто это сделал?
Он рассеянно вытер руки грязной тряпочкой в желтый цветочек, но, поняв, что у него в руках, тут же бросил тряпочку на землю — брезгливо, словно она его запачкала. Потом он склонился над Петрой, дрожащей рукой принялся нащупывать пульс — сначала на запястье, потом на шее. Покачал головой.
— Трудно сказать… — Он опустился на колени, приложил ухо к ее груди, тронул девочку за нос — проверить, дышит ли она. — Калли! — Он оглянулся. — Кто это сделал?
Захрустели сучья, послышались чьи-то шаги — усталые, неуверенные.
— Калли! Калли! — И Калли, и Гриф сразу узнали голос Бена. Продравшись сквозь кусты, Бен выбежал на поляну и остановился между Грифом и Калли. — Оставь ее в покое! Убирайся!
— Бен, что ты здесь делаешь? — В голосе Грифа слышалось неподдельное изумление.
— Отойди от нее! — снова закричал Бен и, не спуская глаз с отца, принялся шарить по земле в поисках палки или камня.
— Бен, заткнись! — заорал Гриф, выпрямляясь. — Нам нужна помощь!
Бен перевел взгляд на Калли, потом на Петру и снова посмотрел на Грифа.
— Беги, Калли, — прошептал он. — Вон туда. — Он ткнул пальцем в ту сторону, откуда пришел. — Беги вниз, все время вниз, и попадешь на Рысью тропу. Беги, Калли, не останавливайся!
— Бен, заткнись! — рявкнул Гриф. — Ты ведь не знаешь, что здесь случилось! Нам надо отсюда выбираться. Может, мы сумеем ее вынести, — сказал он, показывая на Петру. — А может, ее лучше не трогать… — Он нерешительно прикусил губу. — Так или иначе, оставлять ее здесь нельзя. — Он снова посмотрел на Бена. — Оставайся с ней. А мы с Калли спустимся по тропе и позовем на помощь.
— Нет, — сказал Бен.
— Что ты сказал?
— Нет. Калли я с тобой не пущу!
Бен протянул Калли руку, ни на миг не сводя взгляда с отца. Схватив ее, он слегка подтянул ее к себе, чтобы щека сестренки прикасалась к его спине.
— Бен, нет у нас времени на глупости! Сдается мне, Петра умирает. Тогда давай так. Ты беги и приведи сюда людей. А я побуду с ней.
— Нет, за помощью пойдет Калли, — сказал Бен. — А мы останемся с Петрой.
— Кто позволил тебе распоряжаться? — буркнул Гриф. — Что она скажет? И как позовет на помощь — руками? Оставайся, а мы с Калли пойдем. — Гриф шагнул было к детям, собираясь взять Калли за руку, но Бен загородил отцу дорогу. — Бен, отойди сейчас же, не то я выбью из тебя дурь. Это не игрушки! — Гриф снова шагнул к детям, но Бен развернулся к нему боком, заслоняя собой сестренку.
— Нет! За подмогой сбегает Калли. Я не оставлю тебя с Петрой наедине.
Гриф заморгал глазами:
— Что?! Ты думаешь, это я ее так?!
Бен ничего не ответил. Он настороженно следил за отцом, вытянув руку в сторону и загораживая от него Калли.
— Совсем спятил? Ты в самом деле думаешь, что это сделал я? Бен, я ведь твой отец!
— Знаю, — ответил Бен, пятясь назад и стараясь вытолкнуть Калли на тропу, которая приведет ее к людям. — Почему они здесь оказались? — спросил Бен, обводя рукой сестренку и Петру. — А ты почему здесь оказался? Ты никогда сюда не заходил.
Гриф пошатнулся, споткнулся и ничего не ответил.
— Ты здесь, и они здесь. Петра вон в каком состоянии, а на Калли страшно смотреть! Что прикажешь мне думать?
— А ты не думай, Бен, а то хуже будет… А ну, убирайся с дороги! Калли, пошли! — Гриф метнулся вперед, схватил дочь за плечо и потащил ее к тропе.
— Нет! — закричал Бен. — Руки прочь от нее! — Он что было сил толкнул отца в грудь. Застигнутый врасплох, Гриф упал навзничь.
Бен тут же развернулся к сестре, положил руки ей на плечи и присел. Их лица оказались на одном уровне.
— Калли, беги за подмогой, а я покараулю Петру. Беги! Давай быстрее! Объясни все и покажи, где мы!
Калли замялась было, но, увидев, что Гриф пришел в себя и медленно встает, она повернулась и быстро убежала прочь.
Бен
Отец поднимается на ноги, злой как черт. Что я натворил?
— Бен, идиот проклятый! Какого дьявола ты на меня набросился? Теперь она ушла! Ну, погоди, выберемся отсюда, и я выбью из тебя дурь!
— А мне плевать, — говорю я, стараясь держаться подальше от него. — Побудем здесь и вместе дождемся полиции.
— Как же, разбежался! — издевательски хохочет отец. Вечно он над кем-то издевается.
— Давай смейся, мне плевать, — говорю я и в самом деле кажусь себе проклятым идиотом.
— Ладно, оставайся здесь с ней. Может, тот псих ненормальный, который ее изуродовал, до сих пор прячется за деревом где-нибудь поблизости, но ты оставайся, а я приведу подмогу, — говорит он.
— Никуда ты не пойдешь, — говорю я.
— Да пошел ты! — Отец изо всех сил толкает меня в грудь.
По-моему, он здорово удивился: я не упал и не свернулся калачиком, как малыш. За лето я сильно вырос и окреп. Он отскакивает от меня, как пружина, спотыкается и снова падает на спину. Ну и умора, до чего у него удивленная физиономия. Я бы засмеялся, если бы не боялся до смерти — такие страшные у него глаза.
— Ах ты гаденыш! — шипит он, с трудом поднимаясь на ноги.
Впервые в жизни отец кажется мне старым. Не дряхлым стариком, а просто усталым и старым человеком. Мужчиной среднего возраста, который слишком много пьет и делает гадости другим. За это он наказан: на его лице появилась маска старика…
Он набычивается и снова идет на меня. Замахивается правой рукой, словно собираясь ударить меня по голове, а сам неожиданно приседает и бьет меня левой в солнечное сплетение. Я падаю навзничь. Из меня как будто выпустили весь воздух. Стараюсь вдохнуть, но не могу и отчаянно брыкаюсь, пытаясь сбросить его с себя. Молочу его по спине, по лицу… Стыдно признаться, даже дергаю за волосы. Все что угодно, лишь бы освободиться. Тогда я снова смогу дышать. Он пытается схватить меня за обе руки и закинуть их за голову, но я извиваюсь, как угорь, и ему никак не удается до меня дотянуться.
