Барбара Майклз - Ведьма
– Теперь мне все ясно. Тебе просто хочется взять машину.
– Ну, мамочка, я же не садилась за руль целый месяц. И потом, умираю как хочется узнать подробности. – В два приема прикончив яйцо, Пенни вскочила.
– Ладно, но к часу возвращайся, или я буду беспокоиться. И...
– Знаю, знаю: следи за дорогой, запирай дверцы, не подбирай никаких голосующих.
Глядя из окна, как она уезжает, Эллен испытала необъяснимое дурное предчувствие. Пенни водила машину лучше, чем она сама. Спасибо племянникам: благодаря им, ее дочь вполне уверенно чувствовала себя за рулем в любую погоду, а «запаску» ставила быстрее, чем автомеханик средней руки. Нет, Эллен беспокоила не машина. Ее беспокоил город.
Моя посуду и вытирая со стола капли жира и хлебные крошки, она корила себя, что не предупредила Пенни, с чем та может столкнуться в Чуз-Корнерз. Вчера так и не нашлось времени на это.
Часы шли, а Эллен бесцельно слонялась по дому, с каждой минутой нервничая все больше. Конечно, все ее страхи беспочвенны. С Пенни ничего не случится. Ничего опасного. Но для девочки будет настоящим ударом, если она невзначай наткнется на холодную стену неприязни. Ведь она такая доверчивая, так дружелюбно ко всем настроена...
Как всегда, Эллен недооценила жизнестойкость молодости. Вернувшись задолго до назначенного часа, Пенни выглядела вполне спокойной, даже степенной. Эллен с облегчением подумала, что дочь не заезжала в город, но первые же слова Пенни разрушили эту надежду.
– Что ты натворила? – спросила девочка, с размаху опускаясь на стул. – Соблазнила чужого мужа – не меньше.
– О чем ты? Что произошло?
– Эта старая ведьма в лавке отказалась меня обслужить.
Увидев, как вздрогнула Эллен, Пенни засмеялась:
– Извини, мамуля, пожалуй, я не слишком удачно выбрала слово, так ведь?
– Что тебе сказала миссис Грапоу?
– Ничего такого, что заставило бы залиться румянцем мои девичьи щеки.
– Пенни! Что она сказала?
– Среди прочего, она назвала меня «ведьминым отродьем»... Ну мамуля, почему ты так побледнела? Мне стало смешно, и я расхохоталась.
– Миссис Грапоу не любит, когда над ней смеются.
– Я заметила. Она вся побагровела – я даже думала, что ее сейчас хватит удар, – и заявила, что они не потерпят нашего присутствия в своем городе.
– О, дорогая...
– На минуту это вывело меня из равновесия, – призналась Пенни. – Но, знаешь ли, это было довольно поучительным. Теперь я хорошо понимаю, как себя чувствуют представители всяческих меньшинств, в которых плюют и кидают камнями без всякого повода. Ты расскажешь мне, что здесь происходит, или все еще намереваешься держать свою несмышленую дочку подальше от грубой действительности?
– Прости, – ответила Эллен серьезно. – Я надеялась, что тебе не придется столкнуться с этим, но ты совершенно права: я переусердствовала с опекой. От этой привычки нелегко избавиться. Сядь и займись гамбургером, а я расскажу все по порядку.
Когда она дошла до эпизода с гаданием, Пенни была настолько им захвачена, что даже позабыла о еде.
– С ума сойти! Почему ты до сих пор скрывала от меня свои способности?
Эллен со стуком поставила на стол тарелку с булочками.
– Прекрати! Я не способна воспринимать остроты на эту тему.
– Похоже, что так. – Пенни задумалась. – И все же, согласись, мамуля: список совпадений довольно впечатляющий. В этом есть что-то забавное.
– Мне так не кажется.
– Я имею в виду: своеобразно-забавное. Пожалуй, мне стоит поговорить с некоторыми из ребят.
– Для этого ты должна сначала с ними познакомиться.
– Не будем же мы отсиживаться в доме до конца своих дней. Хотя, судя по всему, в последнее время ты поступала именно так, я права?
– Пожалуй, – согласилась Эллен. – Но это на самом деле было глупо, и я больше не могу продолжать в том же духе. Со временем все нелепые разговоры улягутся, я уверена.
– Если ты перестанешь колдовать. Не сердись, мамуля, но... ты ничего не видела... здесь, в доме, я имею в виду?
– Нет! Конечно же нет.
– О... – Пенни выглядела разочарованной. – Мне так и не удалось выяснить что-нибудь новенькое о Мэри Баумгартнер.
– Зато съездила в библиотеку.
– Буду я тебе врать? Конечно, я была там, но потерпела полное фиаско. Правда, узнала кое-что о Чуз-Корнерз, но не из книг. Нашелся один парень...
– Естественно, всегда находится «один парень».
– Ма-ама! Все было очень пристойно. Он работает в библиотеке – там я с ним и познакомилась. Он очень заинтересовался, когда узнал, что я твоя дочь. Мы почти полчаса просидели на крыльце – у него был перерыв – и он выложил мне кучу разных фактов.
– О чем?
– Главным образом, о церкви, – ответила Пенни, протягивая руку за булочкой. – Она cause celebre[6]– я правильно употребляю выражение?
– Сомневаюсь.
– Неважно, ты все равно поняла, что я имею в виду. Так вот – корень зла именно в церкви, и все вокруг прекрасно это понимают. Судя по описаниям, она действительно что-то дикое. Я не могу дождаться воскресенья, чтобы сходить туда.
– Боюсь, тебе придется потерпеть. Ни тебе, ни мне делать там нечего.
Эллен рассказала о своем неудачном посещении воскресной службы, стараясь, чтобы история прозвучала забавно, но ей не удалось обмануть дочь. Нахмурив брови, Пенни сказала:
– Кошмар какой-то. Жаль, что меня с тобой не было.
– Как раз наоборот. Уж ты бы не смолчала.
– Не смолчала, – выразительно подтвердила Пенни. – Ну ладно, раз уж ты собираешься лишить меня этого удовольствия, придется искать других развлечений. Я тут видела одного светловолосого парня, который таскал ящики в гараже...
Сердце у Эллен внезапно подпрыгнуло, но тут же успокоилось. Тим не стал бы работать в гараже.
– Наверное, это Стив. Его сердце уже несвободно.
– Я должна рассматривать это как вызов? Нет, сиди, я сама уберу со стола. Пора мне занять законное место наследницы.
– Радостно слышать. И что, в связи с этим похвальным намерением, ты собираешься делать до вечера? Полы в кухне надо бы...
– Я испеку еще булочек, – сказала Пенни, беря с тарелки последнюю. – А что у нас будет на обед?
– Мы обедаем в гостях. Я ведь рассказывала тебе о нашем соседе, мистере Маккее?
– Здорово. Теперь не придется ломать голову, как подстроить случайную встречу. Я обещала Джеку полный отчет – и как можно скорее.
– Вы оба кошмарные личности, – беспомощно пробормотала Эллен.
– И даже хуже, чем ты думаешь. У мистера Маккея есть племянник?
– Да. Местный преступник.
– Ты упоминала о нем в письмах. Похоже, он занятный парень?
– Только в моем описании, – мрачно сказала Эллен. – Раз уж мы говорим начистоту, следует выложить тебе все до конца.
И она поведала об убийстве раненой зверюшки, сознательно не замалчивая жестоких подробностей. Они возымели нужный эффект, но глядя, как бледнеет беззаботная мордашка Пенни, Эллен ощутила угрызения совести.
– Как ужасно, мама, – едва выговорила девочка.
– Теперь ты понимаешь...
– Ужасно для тебя... Когда я вспоминаю, как мы с Джеком в Риме предавались умилению по поводу твоей мирной жизни здесь... Что за город!
Больше Эллен не стала ничего говорить. Она не собиралась многословно убеждать Пенни в нежелательности общения с Тимом. Запретный плод, как известно, сладок. Пожалуй, ей и без того удалось достичь цели своим рассказом, и Эллен окончательно в этом уверилась, когда Пенни собралась в гости всего за десять минут. Обычно, если в перспективе имелся интересующий ее молодой человек, она проводила у зеркала не меньше часа. «Впрочем, она и так хорошенькая», – подумала Эллен, разглядывая дочь. Из уважения к материнским вкусам Пенни сменила джинсы на платье. Что касается последнего, то однажды Джек простодушно принял его за пляжный костюм. Его ошибка была вполне простительной: платье держалось на двух узеньких завязках и состояло из свободного корсажа и коротенькой юбочки, едва прикрывавшей трусики одного с ней цвета.
– Давай возьмем Иштар с собой, – предложила Пенни, глядя на кошку, которая с хриплым мурлыканьем терлась о ее ноги, изо всех сил пытаясь вызвать к себе сострадание. – Она не хочет оставаться одна.
При этих словах Иштар перевернулась на спину, доверчиво выставив напоказ свой палевый живот, и Эллен метнула в нее сердитый взгляд.
– Она как будто знает, куда мы собрались. Разве я тебе не рассказывала о фобии Нормана?
– О чем?
Пока Эллен объясняла, они успели выйти из дома и направились по тропинке. Пенни презрительно фыркнула, найдя болезнь Нормана довольно забавной и не вполне достойной мужчины, но в следующую минуту забыла об этом и думать, ибо на нее начинали действовать чары леса.
– Теперь я понимаю, почему ты любишь эти места, – прошептала она, заворожено глядя на примостившегося на ветке кардинала[7].
