Игорь Сахновский - Человек, который знал все
До того как мама рассталась с Дэвидом, мы два раза ездили в Нью-Форест. Мы останавливались на шоссе в глухом месте, я уходила подальше от машины, чтобы не видеть, как мать и Дэвид раздеваются и мама ногой в чулке беспомощно упирается в стекло, я кормила диких лошадей листиками салата из сэндвича и не боялась трогать их плюшевые губы.
… После школы я хотела стать моделью, и больше никем. Я уехала в Лондон, но вместо работы в модельном агентстве через два месяца вышла замуж за человека, о котором я не буду рассказывать, чтобы не делать ему рекламу, а реклама его заботит больше всего на свете. После трех лет несчастливой семейной жизни я уехала в Нью-Йорк и начала делать карьеру профессиональной модели. Мои самые сильные воспоминания о том времени – это непрерывное чувство голода и униженной покорности. Лишние полтора-два фунта на животе и на бедрах могли оставить меня без работы, во сне я видела гамбургеры и картофель с кетчупом. Случались дни, когда у меня во рту не было ничего, кроме горького кофе и жевательной резинки. Я была одной из многих сотен старлеток без имени, готовых стерпеть все что угодно от менеджера своего агентства и ждать, как подачки, телефонного звонка в любое время суток, чтобы встать на каблуки и бежать по указанному адресу показывать зад в кружевных трусах. Мне больше везло, чем моим подругам, я иногда снималась в каталогах модного белья и участвовала в нескольких престижных показах. Смешно сказать, но больше всего я заработала на частном приеме в одном особняке на Пятой авеню, где мы с подругой, обнаженные по пояс, изображали двух задорных лисичек с пушистыми хвостами и разносили шампанское. После такого дебюта оставалось только позировать для специальных мужских журналов или соглашаться на роли в картинах с "итальянским жеребцом".
…
Сейчас я думаю, что новое знакомство стало моим спасением. Стивен увидел меня в тот день на Пятой авеню, а вскоре узнал через агентство мой номер, позвонил и пригласил на ланч. Я привыкла к подобным приглашениям. Но он вел себя очень сдержанно, никаких двусмысленностей или грубых намеков, и мне это нравилось. Уже в одну из первых встреч он сказал мне важную вещь: возможно, мой ангел-хранитель пока не сделал свой выбор, и стоит ли проталкиваться на модный подиум, если в зрительном зале пустует место в ложе для элиты и билет на него еще не продан?
Стив не сразу предложил мне участвовать в его бизнесе. Кажется, он немножко играл в загадочность, чтобы не разочаровывать меня скучными словами из области коммерции или деловыми правилами своей корпорации. Он давал мне любопытные, хоть и непонятные, поручения и хорошо за них платил. Однажды мне пришлось два часа высидеть в итальянском ресторане на Бликер-стрит с кошмарной прической, как у богемной девицы из Гринвич-виллидж, а потом как можно скорее заскочить в примерочную ближайшего магазина и переодеться с ног до головы. Мне чудилось, что я героиня приключенческого фильма… По просьбе Стива я дважды летала в СанДиего, Калифорния, и один раз в Северную Африку, в Марракеш. И я всегда буду помнить о том, что благодаря Стиву я встретила Алекса, главного человека в моей жизни, мою любовь.
Стив тогда предложил мне поехать отдохнуть и сам выбрал курорт, один чудный остров на Полинезийской Ривьере. Не знаю почему, но я страшно волновалась, когда летела туда, я что-то предчувствовала. Выходя из самолета, я сломала каблук на босоножках от Marc Jacobs и чуть не заплакала. Там на острове были такие трогательные виды, что у меня замирало сердце и хотелось любоваться каждую минуту.
Я надела на пляж свой любимый итальянский купальник, самый легкий, почти невидимый. Мне кажется, в этом раю лучше было бы носить костюмы, в которых рождаются на свет. И на пляже я впервые увидела
Алекса. Может быть, головокружение, которое сразу охватило нас обоих, принесли морские волны, подбегавшие к нашим ногам?…
Алекс разительно отличался от грубых, назойливых друзей, которыми он доверчиво себя окружил. Они облепили его, как ненасытные комары. Один выведывал у Алекса выгодную коммерческую информацию, второй непрерывно подсчитывал прибыль на компьютере. А третий, калека с изувеченной ногой, в основном молчал и слушал все разговоры от начала до конца, как шпион.
Алекс был русским. Честно говоря, это меня и привлекало и возбуждало (excited). То, что я знаю о русских, не может не восхищать! Удивительный великий народ, который всегда страдал от нечеловеческой жестокости своих боссов, но, несмотря на это, создал огромное количество шедевров. Один только Питер Чайковский написал такие роскошные вещи, как "Пиковая дама", "Евгений Онегин" и "Братья Карамазовы". И таких гениальных людей, как Питер, среди русских очень много!
Стивен говорил мне, что Алекс необыкновенно богат и популярен в самых высоких кругах. Но какое это имело значение по сравнению с незаурядностью его ума! Он угадывал любые мои мысли. Мне кажется, он вообще знал все… Я видела и чувствовала, что этот феноменальный человек влюбился в меня, и не могла устоять перед напором его страсти… Мы сказали друг другу, что не расстанемся до конца жизни, хотя Алекс иногда грустно шутил, что "с концом жизни возможны неувязки". В честь нашей помолвки он подарил мне шкатулку с черным жемчугом. Немного позже я заказала сделать из него колье, которое храню как самую любимую драгоценность, хотя оно не столь изысканное, как ожерелье Cartier, которое я купила прошлой осенью.
…
Когда мы прилетели в Хитроу, я вдруг узнала, что у Алекса вообще нет никакого дома, даже самой маленькой квартиры. Я спросила, где он хранит все свои вещи, он показал пальцем на чемодан. Стало почему-то очень весело.
Алекс взял кеб, и мы поехали в Докленд. Там все было очень странно. Мы вышли возле небольшой гостиницы, и Алекс попросил таксиста подождать нас. Вещи я оставила в машине. Нам дали маленький номер на двоих. Я сказала, что хочу принять душ, но Алекс жестом остановил меня. Мы просидели в этой комнатке с полчаса, не раздеваясь, не говоря почти ни слова. Мне снова казалось, что я участвую в приключениях. Наконец, он глянул на часы, хмыкнул и сказал, что мы теперь спокойно можем уйти.
Мы вернулись к такси. Алекс как-то смущенно спросил водителя: возможно ли прямо сейчас поехать на Трафальгарскую площадь? Он всегда немножко застенчиво разговаривал с официантами и таксистами, будто чего-то стеснялся…
Так мы оказались в отеле "Трафальгар", где прожили четыре недели, не отрываясь друг от друга… Нам хотелось близости каждую секунду. С ним невозможно было заскучать. Он был одновременно смешным и романтичным. Он разувал меня, снимал чулки, целовал мои ступни и брал в рот пальцы, и я почти стонала от желания и смущения. А потом он так серьезно говорил, что надо бы мне пятки погрызть, и сразу начинал грызть, мне было щекотно, и я орала, как сумасшедшая.
… Он больше любил, когда я ласкала его руками, а не ртом. Иногда ему нравилось, чтобы я просто выдаивала его глубоко в себя, до последней капли, и мне это нравилось тоже. А самой любимой нашей лаской было обмениваться дыханием изо рта в рот, мы просто дурели от этой игры.
Один раз, после многочасовой близости, похожей на счастливый обморок, он задал странный вопрос: "Как ты думаешь, я могу тебя изнасиловать?", я говорю: "Надо попробовать!" Мы попробовали, и это было еще вкуснее. Не знаю, почему он спросил. На самом деле, он умел быть и нежным, и безжалостным в одно и то же время, и робким мальчиком, и властным, как повелитель…
У него был необычный английский. Иногда он говорил с сильным акцентом и очень забавными ошибками, а иногда, наоборот, слишком правильно и медленно, с паузами, будто, говоря, заглядывал в какую-то книгу. Вообще у него было много странностей. За неделю до своей гибели он согласился купить квартиру в Южном Кенсингтоне, даже забыв спросить о цене. При этом Алекс не догадывался купить себе новые носки и по вечерам стирал старые в гостиничных ванных комнатах.
Господи, ну почему нам досталось так мало времени? Мы не успели поговорить почти ни о чем. Я пыталась расспрашивать о России, он сочинял какие-то небылицы, только однажды ответил серьезно, я запомнила его слова: "У нас в России до сих пор не могут решить, что важнее, государство или человек, и от этого плохо и людям, и государству".
Никто никогда не баловал меня, как Алекс. Он с радостью уступал моим любым желаниям, если только это не касалось одной персоны. Я имею в виду Стива. Раза три или четыре Стив предлагал мне встретиться втроем, но Алекс даже слушать не хотел! Он мрачнел и уходил в себя. Возможно, он просто ревновал. Но у меня оставались обязательства перед Стивеном, и я не могла совсем прервать отношения. Поэтому, когда Стив назначил мне встречу на Тенерифе, я это скрыла от Алекса и просто сказала, что хочу на канарский пляж.
Я не ожидала, что он так расстроится! Он пролежал как убитый целый час с закрытыми глазами. Потом тихо спрашивает: "Зачем тебе этот советский санаторий?" Не знаю, что он имел в виду. Может быть, он догадался про Стива. Он обо всем догадывался в одну секунду. Но сказал он другое, совсем без упрека: "Тебе нужен пляж вместо дефиле, чтобы на тебя там смотрели…" Наверно, и здесь он не ошибся, мой обожаемый ревнивый Алекс.
