Джон Беркли - Крепкий орешек II. Шесть дней Кондора [сборник]
Твою мать! Из тысяч людей, работающих здесь, только этот чудак постоянно помогает ему! Никто даже слушать его не хочет. В этот момент Джон позабыл о Соле Барни…
— ВНИМАНИЕ! СПЕЦИАЛЬНЫЙ ВЫПУСК НОВОСТЕЙ!
Все лица повернулись к огромному экрану. Кто-то еще продолжал жевать, кто-то пить, но разговоры смолкли.
— НЕСКОЛЬКО МИНУТ НАЗАД ПОТЕРПЕЛ КАТАСТРОФУ САМОЛЕТ В АЭРОПОРТУ ДАЛЛАСА. ОСТАЛЬНЫЕ САМОЛЕТЫ НАХОДЯТСЯ В ВОЗДУХЕ. ОТ ОФИЦИАЛЬНЫХ ЛИЦ НЕ ПОСТУПИЛО НИКАКОЙ ИНФОРМАЦИИ. А СЕЙЧАС МЫ ХОТИМ ПРЕДСТАВИТЬ ВАШЕМУ ВНИМАНИЮ РЕПОРТАЖ НАШЕГО КОРРЕСПОНДЕНТА, КОТОРЫЙ НАХОДИТСЯ НА БОРТУ ОДНОГО ИЗ САМОЛЕТОВ.
В левом верхнем углу экрана возник портрет взъерошенного молодого человека с удивленными круглыми глазами и полуоткрытым ртом. Под фотографией была надпись: РИЧАРД ТОРБЕРГ…
— Я ОДИН ИЗ ТЫСЯЧИ ЛЮДЕЙ, КОТОРЫЕ КРУЖАТ СЕЙЧАС В САМОЛЕТАХ НАД СТОЛИЦЕЙ. МНОГИЕ СЧИТАЮТ, ЧТО ЭТО ОБЫЧНАЯ ПРОБЛЕМА, НО ПРАВДА ДАЛЕКА ОТ ВАШИХ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ. ИСТИНА УЖАСАЮЩА.
В его голосе звучали трагические нотки. Чувствовалось, что этот мужественный человек собрал всю свою волю, чтобы оставаться спокойным и раскрыть миру глаза на лицемерие и ложь официальна лиц.
Фотография увеличилась и физиономия занята весь экран.
— ЭТО ЗАПИСЬ РАЗГОВОРА МЕЖДУ ГЛАВНЫМ ИНЖЕНЕРОМ БАШНИ ДАЛЛАСА И КАПИТАНОМ ОДНОГО ИЗ САМОЛЕТОВ…
— Посторонись! Осторожней, посторонись!
По главному терминалу мчался красный электрокар, на котором стояли лысый рабочий в комбинезоне и окровавленный человек с автоматом. Вид у последнего был устрашающий.
Они орали и размахивали руками, стараясь не задеть никого из находящихся в зале людей.
— Осторожней! С дороги! С дороги!
Ожидающие отскакивали в стороны, уворачиваясь от столкновения. И снова сливались в гудящую толпу, как только кар проезжал дальше. Отовсюду неслись возмущенные крики.
— Ненормальные!
— Разъездились здесь!
— Куда смотрит администрация?!
В участке царила суматоха. Одни полицейские входили, другие спешили выйти, уже получив указание начальства.
— Я сказал — всем! ВСЕМ заниматься этим! У нас нет времени! — орал Лорензо в телефон. Стоя у письменного стола в своем кабинете.
Вдруг за дверью раздался страшный грохот.
— Все! — крикнул капитан и, бросив трубку, выскочил из кабинета.
И тут Лорензо увидел этого ненормального из Лос-Анджелеса!
— Маклейн! — заорал он, брызгая слюной. — Ты что, спятил? Въезжать сюда на этой штуке?! — казалось, он сейчас от гнева затопает ногами.
Маклейн ничего не слышал, — Он смотрел на «козла», который побагровел, как свекла, и что-то орал ему, выпучив побелевшие глаза.
— Где ваши люди? — г наконец спросил он.
— Они пытаются разминировать аппаратуру в церкви.
— Это здорово! А минеров здесь нет? Вместо того, чтобы бороться с террористами…
— Сейчас майор с ребятами уже в пути. Они возьмут этого сукиного сына с минуты на минуту! — Лорензо вспомнил замечательную команду Гранта.
— Они не будут его брать! Они просто улетят с ними! Ты хочешь спасти ситуацию? Быстро отправь туда своих людей!
— Ты что, совсем чокнулся? — Лорензо искал подходящие слова, но они выветрились из головы, и она наполнилась звоном, как пустой котел.
— Капитан, подумай хоть один раз головой, — продолжал Джон, страстно желая достучаться до этой тупой башки. — Почему никто не погиб у церкви, хотя все поливали друг друга огнем, как из лейки цветы? Почему дали уйти аэросаням? Почему твой майор не нашел здесь абсолютно ничего, кроме того, что было уже известно?
Лорензо не терпел, когда с ним спорили. И он привел единственный возможный для него аргумент:
— Маклейн, ты мне надоел! Ты арестован!
Он выхватил из-за пояса наручники и шагнул к Джону.
Нет, эта дубина так ничего и не поняла. Ни одна извилина (а, похоже, она была у него единственная) даже не потрудилась шевельнуться.
И Джон вспомнил, КАК с Лорензо разговаривал майор Грант: этот ублюдок уважал только СИЛУ.
Он поднял автомат и с ненавистью выпустил очередь прямо в ненавистную багровую рожу.
Лорензо сжал голову руками и скрючился…
Девушка-секретарша спряталась под столы…
Полицейские, а их здесь было трое, мгновенно выхватили «кольты» и направили их на Маклейна, приготовившись стрелять.
«Ну что, согнулся ублюдок!» — промелькнула злорадная мысль у Марвина.
Но ничего не произошло. Лорензо медленно опустил руки и выпрямился. Он стоял с бледным, как полотно, лицом, стараясь овладеть своим трясущимся телом…
Джон выхватил обойму и, отшвырнув автомат в сторону, зло протянул ее капитану.
— Видишь, что использовали эти ребята из спецподразделения? Холостые патроны!
— Господи! — пролепетал Лорензо.
Он бросился к телефону и, все еще с опаской поглядывая на Маклейна, заорал в трубку:
— Говорит Лорензо! Все офицеры полиции должны явиться ко. мне в полной боевой готовности через пять минут!
Отдав приказ, он снова почувствовал себя уверенней. Капитан выхватил из кобуры «специальный полицейский» и вогнал туда обойму.
— Настало время вздрючить этих' ребят как следует! — сказал он и, решительно вздернув подбородок, бегом бросился к выходу.
— Ага! — радостно завопил Марвин, взметнув вверх сжатый кулак. — Вот такими же и мы были!
Сейчас он был счастлив. Это он привез сюда на каре этого отличного офицера. Это он помог ему уничтожить бандитов на башне, указав дорогу. Это он направил его на взлетную полосу! А значит, и его будет заслуга, если разделаются с этими засранцами!
* * *В аэропорту творилось что-то невообразимое. Люди, побросав сумки, пытались вырваться наружу, все равно куда, лишь бы подальше от этого страшного, проклятого богом места.
Они бежали, не видя ничего вокруг. Толпа, сминая все, что попадалось на ее пути, рвалась к выходу.
Какая-то девушка упала, и парень, что был с ней, попытался ее поднять, но их повалили, и целое неуправляемое стадо, пронеслось прямо по ним.
Молодая женщина поставила ребенка на стол, и мальчишка визжал над матерью, размазывая по щекам слезы. Она пыталась заслонить сына от обезумевшей толпы, выставив перед собой руки.
Старушка присела на скамейку и поджала ноги, чтобы ее не растоптали…
И над всем этим гремел голос Ричарда Торберга:
— ДО СИХ ПОР БАШНЯ НЕ МОЖЕТ УСТАНОВИТЬ КОНТРОЛЬ НАД СИТУАЦИЕЙ. ТЕРРОРИСТЫ ОБЕЩАЮТ ДАЛЬНЕЙШЕЕ УЖЕСТОЧЕНИЕ МБР, ЕСЛИ ГЕНЕРАЛУ ЭСПЕРАНСО НЕ БУДЕТ ПРЕДОСТАВЛЕНА ВОЗМОЖНОСТЬ УЛЕТЕТЬ! СЕЙЧАС СИТУАЦИЯ В АЭРОПОРТУ НАПРЯЖЕННАЯ. ПРИБЫЛА СПЕЦИАЛЬНАЯ КОМАНДА, АРМЕЙСКИЙ ОТРЯД. СМЕРТЕЛЬНАЯ СХВАТКА УЖЕ БЛИЗКА,
А она уже шла. Эта схватка. Здесь, в переполненных залах, где каждый боролся за свою жизнь, пытаясь вырваться даже ценой чужой жизни.
Бледный Дрюдо стоял в башне и с ужасом смотрел на — мониторы, где было видно все, что происходит в терминалах.
— Этот тупой сукин сын — помешанный! Что же он наделал?!! Он передает это на весь аэропорт!
А над его головой «сукин сын» вещал с экрана телевизора:
— СИТУАЦИЯ ОЧЕНЬ ТЯЖЕЛАЯ, И В НЕБЕ, И НА ЗЕМЛЕ. ЗАДУМАЕМСЯ ОБО ВСЕХ ЛЮДЯХ, КОТОРЫЕ НАХОДЯТСЯ В АЭРОПОРТУ. ИХ МИРНЫЙ ПРАЗДНИК ПОД УГРОЗОЙ!
Уже летели стекла у дверей. Кто-то споткнулся и упал лицом вниз. Сзади надвигалась ревущая и визжащая толпа. Вот упал второй, третий… И уже не различтить ни голов, ни ног в этой куче истерзанных тел, по которой шагают другие люди, давя и топча их…
Холли застыла в кресле.
Вначале она слушала музыку, звучавшую в наушниках плейера. Но вдруг на экране возникло знакомое лицо ублюдка Дика. И до нее дошло, ЧТО он говорит!
Господи, вот почему не отвечал Джон на ее вызов!
А эта тварь все вещала и вещала своим гнусным голосом. И Холли поняла, ЧТО он делал в туалете! А что такое паника, она, прекрасно знала. Это они уже проходили ровно Род назад.
Соседки не было, очевидно, она куда-то отошла.
Холли тихонько потянулась к ее сумке, лежащей на столике, и осторожно достала шокер.
«Ну, негодяй, я предупреждала, чтобы ты никогда не появлялся ближе пятнадцати ярдов от меня!»
Перепуганная мать тащила за руки мальчика и девочку. Они упирались. И та, почти сходя с ума от страха за детей, волокла их по терминалу, едва не выворачивая руки.
Уже снесли рождественские елочки, которыми недавно любовались, на полу валялись потерянные шарфики, сумочки, саквояжи. А ревущая толпа продолжала напирать, как будто сюда, в здание аэропорта, набилось все человечество земного шара.
— Пропустите! Пропустите! — орал Лорензо, пробираясь сквозь живую стонущую массу. — Пропустите! Полиция!
Но его никто не слушал. Их зажали и, словно волной, вынесли в проем, бывший когда-то дверьми.
