Антон Леонтьев - Обратная сторона смерти
Почему именно с ней, Женя уточнять не стала, однако позволила Изыдину препроводить себя в его дом. Они и вправду двинулись прямо по болоту. Кое-где под ногами хлюпала вода, однако толстяк уверенно вел ее вперед, и девушка, словно по волшебству, передвигалась по болоту, не увязая в тине.
Минут через пятнадцать путники оказались на прогалине, покрытой небывалой красоты цветами. А потом миновали рощицу и вскоре уже были около старинного особняка, в котором и резидировал спаситель Жени.
Первым делом Севастьян Ардалионович усадил ее в глубокое кресло, стоявшее посреди комнаты, обставленной так, как если бы оформлением интерьера занималась пожилая старая дева, а не живший бобылем любитель диковинного. Затем Изыдин подал гостье на серебряном подносе в восточной пиале ароматный напиток и велел:
— Попробуйте, у вас сразу же сил прибавится. Приготовлено по особому рецепту!
Женя пригубила чашу. Питье оказалось на вкус травянистым, однако приятным. И мгновенно ее гудевшая голова прояснилась, и тело стало наливаться энергией.
— Что это такое? — спросила девушка. И услышала в ответ:
— Рецепт я откопал в старинной чародейской книге. Однако не бойтесь, в жабу вы не превратитесь!
Взглянув на толстяка, Женя спросила:
— Скажите, а откуда вам известны тайные тропки на болоте?
Севастьян Ардалионович приложил к губам палец:
— О, вы же сами понимаете. Если долго по Ведьминому болоту ходить, то все рано или поздно узнаешь. А мне ходить нужно — травы собирать, с русалками разговаривать…
Кажется, странный субъект так шутил.
— Только о том, что мне известно, вы уж никому не говорите! — попросил хозяин дома. — Потому что тогда меня просьбами и вопросами замучают, а значит, от важной работы отвлекать будут…
От какой такой важной работы, Женя не поняла, но уточнять не решилась. От другого же вопроса не удержалась:
— А ведьма в самом деле существует? Вы ее видели?
Усмехнувшись, Изыдин вдруг продемонстрировал крепкие желтые зубы. И девушке стало ясно — ее спаситель совсем не такой чудак и эксцентрик, коим старается казаться. Он, как все здесь, как и сама Женя, играет определенную роль… Только вот какую?
— Вы, милая барышня, задали два вопроса, связав их воедино, но упускаете из вида, что одно другому не только противоречит, но и дополняет. Сами подумайте — если ведьмы не существует, то как бы я мог ее видеть? Но если она все же существует, то, может статься, я ее не видел, что вовсе не значит, будто ведьмы не существует. И знаете, отчего все это? Потому что видеть можно и то, чего нет! Но если чего и нет, это не значит, что вы не в состоянии его видеть!
Алхимик то ли тонко издевался над гостьей, то ли пытался сказать нечто, чего Женя никак не понимала. Голова у нее вдруг туманом заполнилась — то ли последствия купания в болоте сказались, то ли странный напиток, коим ее потчевал Изыдин, подействовал теперь в обратную сторону.
Все перед глазами словно рябью покрылось, и Женя неожиданно подумала — а что, если она не в кресле сидит, стоящем в доме Изыдина, а все еще в болоте находится? И просто видение у нее такое, вызванное теми травами, из которых приготовлен чай… Хотя какой чай? Если она в болоте, то не могла пить чай у Изыдина, которого не существует. Значит, это болиголов заставляет ее видениями страдать…
Девушка встрепенулась, поняв, что задремала. И была она, к счастью своему огромному, не в болоте, а по-прежнему в гостиной дома таинственного алхимика. Встав и потянувшись, чувствуя себя отлично выспавшейся, хотя была уверена, что не закрывала глаз вовсе, а если и уснула, то на пару мгновений, Женя отправилась на поиски хозяина. Но тот, подобно Чеширскому Коту, с коим в самом деле имел некое физиогномическое сходство, как в воздухе растворился.
И все-таки она его нашла — в небольшой примыкавшей к дому оранжерее, заставленной диковинными растениями. Впрочем, здесь же находились и перегонные колбы, заполненные разноцветными растворами, и хитроумные приборы, которые увидеть можно было на старинных гравюрах. Поэтому оранжерея одновременно напоминала кабинет алхимика.
Изыдин, облаченный теперь в зеленый халат, повернулся к ней, держа в одной руке ступку, а в другой — металлический пестик.
— Вот и мое царство! — объявил он несколько смущенно. — Чувствуйте себя как дома!
Женя осмотрелась. И обнаружила растения, питавшиеся мошками — собственными глазами видела, как одно из них захлопнуло свой прожорливый рот-ловушку, после того как туда забралась жирная муха. Та билась внутри, пытаясь выскользнуть, но тщетно. «Рот» был зеленого цвета с красным ободком, и Женя вдруг подумала, что и она сама, подобно мухе, угодила в ловушку — в дом к человеку в зеленом одеянии.
— Неужели я заснула? — спросила девушка, стараясь отогнать свой страх. А Изыдин, продолжая толочь что-то ароматное в ступке, ответил:
— Говорят, сны после этого чая пророческие. Кстати, о пророках! В ближайшую субботу ко мне прибывает известный московский медиум, госпожа фон Гольц. Я приглашаю на суаре только самых достойных. Вы — в их числе, конечно же.
Еще до того, как Женя дала ответ, скрипнула дверца, и в оранжерее появился невысокий человек с вытянутым лицом, длинным носом и бегающими глазками.
— Ах, вот и мой кузен, который часто гостит у меня! — оживился алхимик. — Разрешите представить его вам — Эрнест Тихонович Забияко, частный детектив.
Женя, отступив на пару шагов, наткнулась на столик, на котором звякнули алхимические принадлежности. Забияко приложился к ее руке, и при этом девушка отметила: если хозяин походит на большую лягушку, то его гость — на крысу.
— У нас бывают время от времени отличные посиделки! — мечтательным тоном заметил Изыдин. — В последний раз, помнится, когда отмечали мои именины, был у нас и генерал Рыбоедов, в то время, конечно, еще живой…
Женя встрепенулась. Похоже, речь шла именно о той вечеринке, на которой генерал выиграл у кого-то из гостей перстень с сапфиром. За время своего пребывания в имении Алевтины Илларионовны она несколько раз наводила хозяйку на разговор об этом, но та толком ничего не знала, а если и знала, то забыла, потому как сама на суаре не была.
— Видимо, тогда и в карты играли? — спросила Женя.
Изыдин энергично закивал.
— Да, да, играли! Вот вы сказали про карты, я прямо и вспомнил, что играли. Такое, знаете, бывает. Правда, иногда это чревато: скажешь, представишь — и вдруг сам и поверишь, что такое было, хотя на самом деле химера, выдумка, галлюцинация.
У толстяка в зеленом была склонность вещать подобно Пифии — запутанно и сложно. Наверняка данная манера и необходима ему для поддержания алхимического реноме, решила Женя.
Взгляд ее скользнул по пухлым рукам Изыдина — его пальцы были украшены парой старинных перстней. Такой мог и женский перстень с сапфиром носить…
Ведь кто сказал, что генерал получил перстень от дамы? Возможно, что и от мужчины.
А на руках кузена не было ни единого украшения, даже обручального кольца. И вообще Забияко отчего-то не понравился Жене. И у нее появилось ощущение, что она с ним уже знакома. Только вот каким образом?
Поскольку дело шло уже к вечеру и в имении Алевтины Илларионовны учительницы могли хватиться, Изыдин попросил кузена отвезти Женю на бричке к соседям. Они тепло распрощались, и толстяк пропел:
— Не забудьте о суаре! Вы ведь прелестный цветок, который украсит любое общество, в особенности наше провинциальное!
Забияко уселся на козлы, Женя — позади него. Бричка покатила по дороге вдоль болот. Человеком Эрнест Тихонович был неразговорчивым, и Женя смирилась с тем, что не обменяется с ним до дома ни словом. Как вдруг, не поворачиваясь, он произнес:
— А вы ведь меня не узнали, да?
Женя дернула плечами — о чем он? И подумала, что они сейчас находятся где-то на безлюдной и редко кем используемой объездной дороге, что тянулась вдоль Ведьминого болота. Этот самый Забияко может сделать с ней все что угодно, а потом спрятать труп в трясине, и никто никогда ее останков не найдет…
— Да, да, не узнали! — снова заговорил кузен алхимика. — Впрочем, и я вас не сразу узнал, вы ведь выросли с тех пор. Были девочкой, а стали девицей. Ладно, раскрою секрет, где мы виделись: я тогда работал еще не частным детективом, а в полиции. И дело об убийстве вашей тетушки, конечно же, отлично помню.
Жене захотелось узнать, к чему Забияко ведет.
— А вы ведь неспроста здесь появились… — произнес тот странным тоном. — Даже если будете уверять, что это прихоть судьбы, не поверю! Похоже, прошлое не выпустило вас из своих цепких когтей!
— Что вы хотите сказать этим? — спросила девушка. — Вам что-то известно? Нечто, свидетельствующее о невиновности моего отца? О…
Она немного поколебалась, но все же добавила:
